Жаклин Арпман - Полная безнаказанность

Мадлен сделала несколько глотков и продолжила свое повествование.

Основные работы были закончены, и в конце августа наступил момент, когда девочки и Мадлен забрали свои вещи из старой ванной комнаты, чтобы перенести их в новую, совершенно роскошную: две раковины у одной стены, третья — у стены напротив, огромная ванна, душевая кабина и множество шкафчиков для полотенец, халатов и прочих мелочей. Альбертина наблюдала за их действиями. Сара, почувствовав растерянность матери, решила ее успокоить:

— Целая эпоха заканчивается, но все будет хорошо.

— Начинается новая эпоха, — добавила Мадлен.

— Ты теперь замужняя дама, — вступила в разговор Адель. — Странновато, но мы привыкнем. — И после паузы добавила: — Думаю, к роскоши привыкнуть легче, чем к бедности.

Шарлотта взъерошила ей волосы:

— Мысль глубокая, что и говорить.

— В подобном случае только глубокое рассуждение способно заменить жизненный опыт!

Клеманс перебирала лекарства, стоя перед аптечным шкафчиком.

— Я поделю аспирин пополам, но спрей от боли в горле и мазь от ожогов останутся в одном месте.

Она начала изучать упаковки, проверяя, не истек ли срок годности.

— Надо же! Вы только подумайте: это надо было выбросить уже в восемьдесят девятом! Не слишком-то мы внимательны.

— Но и болеем нечасто! — добавила Шарлотта.

Клеманс перешла к другой полочке.

— «Лепонекс». Что еще за лепонекс?

— Не знаю, — ответила Альбертина, бросив взгляд на упаковку. — Это полка Луи.

Клеманс еще раз внимательно посмотрела на флакон и поставила его на место.

Эта маленькая сценка прошла бы незамеченной во всеобщей суете перевешивания банных полотенец, раздела полок и колких замечаний Адель: «Подумаешь! Всего три раковины на пятерых! Уж не жмот ли он?» — если бы так и не вышедшая из задумчивости Клеманс не переспросила Сару:

— Лепонекс. Лепонекс. Тебе что-нибудь говорит это название?

— Нет. Животных им точно не лечат.

— А вот мне оно знакомо. Скорее всего, встречала в какой-нибудь статье.

Клеманс была девочка упорная. И предусмотрительная. Всех восхищало, что она начала изучать анатомию за год до поступления в институт. Она читала и конспектировала все попадавшиеся ей под руку статьи по медицине, а журналами ее снабжал достопочтенный Ферье, врач из М***, очарованный живым интересом столь юного создания к науке. Клеманс пролистала свою подборку и ничего не нашла, зато обратила внимание — в первую очередь потому, что из головы у нее не выходил пузырек лепонекса, — что Фонтанен действительно принимает лекарство раз в день, за ужином. Роль бесцеремонного подростка как всегда взяла на себя Адель.

— Надо же. Вы, оказывается, принимаете какие-то пилюли. Вы что, больны?

— Вовсе нет, — ответил он с досадой в голосе. — Это не более чем превентивная мера.

— И что же она «превентирует»?

— А вы очень любопытная юная особа, не так ли?

— Точно. В нашей семье любопытство считается первостатейным достоинством.

Он рассмеялся.

— А неудовлетворенное любопытство — опасным для жизни?

Девочки изумились: Фонтанен, обычно такой легкий в общении, отделался шуткой. По словам Мадлен, Альбертина не слышала этого обмена репликами, потому что в этот самый момент обсуждала покупку новой газонокосилки с Вотреном, — никто лучше него в этом не разбирался. Позже, вечером, они снова завели разговор о лекарстве с Сарой и Шарлоттой.

— Объясните же наконец, почему вы так на этом зациклились?

— Не знаю, — ответила Клеманс. — Колокольчик в мозгу протренькал. Это меня заинтриговало.

Ты ведь ветеринар, Сара, и наверняка пользуешься Интернетом, так что…

Сара протестовала, говорила, что ужасно устала, призывая в свидетели небеса, но, как всегда, уступила, иначе девочки просто лопнули бы от любопытства. Она сходила за ноутбуком — розетка была только в кухне — и принялась искать информацию. Остальные ждали, ерзая от нетерпения на стульях, ждали — и дождались: лепонекс оказался нейролептиком.

— Так что это такое? — нетерпеливо спросила Шарлотта.

— Антипсихотическое средство, — сообщила Клеманс.

— И прописывают его, как правило, шизофреникам, — добавила Сара.

Адель пожала плечами:

— Он, конечно, ужасно назойлив, но не думаю, что сумасшедший способен управлять миллионами.

— Ты права. А уж заработать эти миллионы псих тем более не может.

Сара продолжила:

— Нашла! Это нам больше подходит. Лепонексом лечат возрастные нарушения дофаминового метаболизма.

— А на простом французском нельзя? — простонала Адель.

— Нейромедиаторы. Нервная проводимость. Двигательные нарушения. Ревматические боли в шее, очень неприятные. Неврология. Скорей всего, этим и страдает Фонтанен. Лепонекс не может предупредить развитие болезни, но при регулярном приеме способен восстановить равновесие. — Сара не отрывала глаз от экрана. — При приеме необходимо контролировать формулу крови, поскольку существует риск аплазической анемии. Перевожу для невежд: организм становится более уязвимым для инфекций. Раз в две недели у пациентов, принимающих лепонекс, берут анализ крови, контролируя уровень лекарства в крови.

— Значит, это опасный препарат, — подытожила Клеманс.

— Только при недостаточном контроле.

— Нельзя превышать дозы.

— Я ищу противопоказания. Не принимать с препаратами, входящими в анти-ВИЧевскую триаду, а именно…

Мадлен внезапно замолчала.

— Пересказывать дальнейший разговор нет никакого смысла. В ход пошли незнакомые мне слова, часть их я попросту забыла.

Я ей не поверил. Она упомянула нейролептики и дофаминовый обмен также просто и буднично, как если бы речь шла о луке-порее или морковке, так что я был уверен, что все термины мгновенно запечатлелись в ее памяти. Я не счел возможным настаивать, Мадлен и так сказала достаточно. Но позже я задал несколько вопросов одному моему другу-врачу, тот удивился, но как ни в чем не бывало объяснил, что все дело в некоем энзиме, превращающем одно вещество в другое в процессе метаболизма. Если его заблокировать, содержание лепонекса в крови достигает токсичного уровня, что приводит к костномозговой аплазии. (Удивительнее всего то, что я запомнил название болезни.)

— Возникает быстрая утомляемость, пациенту грозит неминуемый сепсис. Странноватая сфера интересов для архитектора, — со смехом заключил он, заметив, что я записываю.

Я заявил, что эти сведения понадобились моей приятельнице:

— В ее окружении нет знакомых врачей.

— Как нет, я надеюсь, и родственника, принимающего лепонекс, которому она жаждет наследовать, иначе получится, что я выдал отличный рецепт идеального преступления.

Все четыре хранили молчание, пока Сара выходила из Интернета.