Владимир Файнберг - Откровенные записи Кости Хубова

— Какой изящный молодой человек! — не удержалась работница загса, принимая у нас с Зиной заявление на регистрацию брака. — Какая чудесная черная грива! Какой красавец!.

Она не знала, что волосы крашеные. Что подобные комплименты я слышу с детства.

Сыпал снегом хмурый ноябрьский день. Из загса Зина поехала на работу в магазин своего шефа. А я направился в метро, чтобы вернуться домой. Куда мне ещё было деваться?

Спускался эскалатором, думал о том, что моя природная скромность, артистичность, что ли, продолжают автоматически обвораживать окружающих. Кто‑то в лаборатории сказал гадость, будто один мой вид действует женщинам на половую чакру. Те, кто видит меня, наверное думают: «Баловень судьбы!»

Им в голову не придёт, насколько я одинок. Не имею ни профессии, ни надёжного заработка. Нет ни сынишки, ни дочки.

На безымянном пальце правой руки появилось золотое кольцо.

В ту осень какое‑то безволие стало пригнетать меня.

Думал: «Наступает ранняя старость. А я вроде ещё и не жил… Ничего, Зина родит ребёнка. Всё обретёт смысл».

Она настаивала на том, что нужно обязательно справить свадьбу, пригласить её и моих родственников. Чтобы «всё было как у людей». И будет совсем хорошо, если мы повенчаемся. Она считала себя верующей.

Дала мне денег, отправила в церковь договариваться со священником, который отпевал бабушку и дедушку.

Я дождался его после окончания богослужения. Когда выяснилось, что я некрещеный, тот сперва наотрез отказал. Потом помчался за мной, предложил немедленно креститься.

В этой поспешности я почувствовал профанацию.

Не знаю, что будет со мной дальше, но на сегодняшний день, когда я пишу историю моей жизни, я принадлежу к тем людям, кто, как Евсей Абрамович, муж Паолиной сестры, убеждён в том, что Вселенную создал и управляет ею какой- то Разум. Верю и в то, что Христос был на самом деле.

Только не могу понять, зачем нужно, чтобы мои родители, в общем славные люди, жили в разводе. Зачем погиб под колёсами машины мой пудель Май, который никому не делал зла?

Как этот Разум допускает кровавую мясорубку в Чечне? Видел по телевизору чеченского мальчонку, оставшегося под бомбами в Грозном. Тот в отчаянии кричал с мостовой телеоператору: «Дяденька, дедушку убили! Вон лежит мой дедушка»!

До сих пор терзаюсь, что даже не попытался найти этого ребёнка, прижать к сердцу, усыновить…

Втянутый в предсвадебную суету, я поймал себя на том, что всё делаю как безвольный робот. Автоматически взял деньги у Зины, список продуктов, автоматически съездил на базар, припёр три сумки провизии. Потом с утра помогал делать салаты, винегрет, холодец. Казалось, то, что происходит, происходит не со мной.

Вдруг Зина вспомнила, что окна остались немытыми на зиму. Оставила меня кухарить у плиты и немедленно принялась за дело. По квартире загуляли сквозняки.

Что представляет собой свадьба уже побывавших в браке людей, наверняка известно многим.

За расставленным столом, кроме моих отца и матери, собрались галдящие Зинины родственники, успевшие вручить нам дурацкие подарки — вазочки, самодельные вязаные подвесные кашпо для цветов, подушку, «чтобы сладко спалось», и тому подобную чушь. Двоюродный брат Зины — бритоголовый Фёдор Иванович с женой припёрли стеклянный столик на колёсах. Объяснили: «Это для того, чтобы подавать новобрачной завтрак к постели».

Получил увольнение на двое суток и прибыл Ванечка. Зина посадила его рядом с нами. Любо–дорого было смотреть на то, как он принялся есть и выпивать. Между прочим, в тот вечер я узнал от него, что он служит в каком‑то особом спецподразделении. Уже успел побывать в «горячих точках».

Двоюродный брат Зины оказался инженером, сменившим свою профессию на другую — стал психоаналитиком. Выпив и попев со всеми песни, он привязался ко мне, отвёл на кухню и принялся поучать.

— Вы, Костя, неправильно живёте. Случайные заработки. Ничего стабильного. На что будете содержать Зину? Сейчас я подарю вам настоящий свадебный подарок — открою секрет, как обрести выгодную работу. И вообще, добиться исполнения всех желаний. Будете век благодарны. Слушайте, слушайте меня внимательно. Представьте себе то, о чем вы мечтаете. Ярко, во всех подробностях. Попросите мир, чтобы это исполнилось. И забудьте!

— Кого просить, — перебил я, — Бога?

— Нет. Мир.

— Кто такой этот мир?

— То, что нас с вами окружает. Видимое и невидимое. Вот вы настроены скептически. Но увидите, всё начнёт сбываться.

Зина прибежала вытаскивать из духовки гуся. И мы вернулись к гостям. Первой ушла мама. В прихожей не смогла сдержать слёз. Поцеловала меня в лоб, как в детстве. Прошептала: «Хоть бы в этот раз ты был счастлив, сыночек…».

За ней постепенно разошлись и остальные гости.

Остался ночевать Ваня.

Ночью у меня начался жар. Зина отыскала оставшийся от моих стариков градусник. Температура была 39.

— Тебя продуло, — констатировала Зина. Наскоро сделала мне чай с лимоном, нашла в тумбочке застарелые таблетки аспирина.

Утром побежала провожать сына. На обратном пути зашла в аптеку, купила антибиотик, полоскание для горла.

У меня оказалось воспаление лёгких.

За то время, пока я болел, Зина окончательно переселилась ко мне из своей однокомнатной квартиры в Черёмушках.

Сказала: «Когда Ванечка через год вернётся из армии, будет жить там самостоятельно».

Зина заботливо выхаживала меня. Пригодился стеклянный столик на колесиках. Подвозила еду и лекарства к постели. Названивала с работы, чтобы узнать, как я себя чувствую.

Из‑за трат на свадьбу, из‑за того, что Зина сунула Ване последние деньги, мы остались на мели.

Я лежал в постели, всё думал о том, что ничего не способен сделать, пока не вспомнил о дурацком «секрете» Зининого двоюродного брата. Ради эксперимента попытался ярко представить себе человека, мужчину, который приносит сто долларов.

Через два дня, когда я уже забыл об этой глупости, позвонил, а потом пришел какой‑то полковник, который пожаловался на то, что страдает от гипертонии, высокого давления. Он принёс с собой тонометр.

Действительно, давление у него было высокое — 190 на 100.

Пошатываясь от слабости, я давление ему нормализовал, как нас учили в лаборатории. Померили снова. Получилось идеально — 120 на 80.

Полковник со словами благодарности протянул пятидесятирублёвку…

— Что же это вы болеете? — спросил он, уходя. — Самого себя вылечить не можете?

— Не могу.

Почему, пусть и смехотворно, сработал «секрет» Зининого двоюродного брата? Позже я несколько раз пытался повторить этот фокус. Ничего не получалось.

Так или иначе, мы протянули до Зининой зарплаты.

Весной я прописал её у себя.