Гийом Мюссо - Потому что я тебя люблю

— Николь? Это я.

— С тобой все в порядке?

— Но где ты? Я схожу с ума от беспокойства.

— Я… я не могу сейчас долго разговаривать с тобой, милый.

В голосе жены угадывалось сильное напряжение и глубокое волнение. И, несмотря на гнев, охвативший его, первой непроизвольной реакцией Марка было успокоить ее относительно здоровья их дочери.

— Лейла со мной. С ней все нормально. Она разговаривала со мной.

Услышав свое имя, девочка открыла один глаз и стала тереть веки, зевая.

— Ты поздороваешься с мамой? — предложил Марк, протягивая ей телефон.

— Нет, — ответила ему Лейла.

Удивившись, Марк попробовал еще раз:

— Дорогая, скажи что-нибудь маме, ей будет приятно.

— НЕТ! — повторила она решительно, отталкивая телефон.

Оторопев от неожиданности, Марк несколько секунд пристально смотрел на дочь, пока Николь не заявила ему:

— Послушай, Марк, я сейчас должна попрощаться.

— Подожди! Почему она не хочет с тобой говорить?

— Я знаю, что произошло с Лейлой, — призналась Николь.

Признание прогремело как выстрел.

— Что ты такое говоришь? — задохнулся Марк.

Ярость и отчаяние разом охватили его, пальцы непроизвольно сжались в кулак.

— Ты знала, что она жива?

— Мне жаль, — извинилась она.

— Но что же все-таки происходит, черт возьми? Ты, наконец, скажешь мне правду?!

— Ты не должен на меня сердиться.

— Я чуть не погиб от горя! — взорвался он. — Все эти годы ты наблюдала, как я шел ко дну! Ты видела, как я метался, и ты знала, что она жива?

— Это не то, что ты думаешь, Марк. Я…

«НУ, ХВАТИТ».

В глубине раздался голос мужчины, прерывающий его жену.

— Кто этот тип? — спросил Марк.

— Это не так просто… Я…

«ЗАКАНЧИВАЙ, НИКОЛЬ!» — приказал голос.

— Кто с тобой? — заорал Марк.

— Это не то, что ты думаешь, — повторила она.

«ДОСТАТОЧНО, ИЛИ ТЫ ВСЕ ИСПОРТИШЬ!»

— Я люблю тебя, — только и сказала она.

И на этом все закончилось.

Застыв на месте, глядя в пустоту, Марк не мог сдвинуться с места. Прошло десять минут после краткого общения с Николь. Он еще раз набрал номер, но на этот раз к его звонку не подключился даже автоответчик. Жена лгала ему насчет их дочери. Ужасная ложь. Это хуже всего. В первый раз губительное сомнение закралось в его душу. А знал ли он по-настоящему свою жену? С недавних пор у него один за другим возникали вопросы. Но ответов на них не было.

Сначала журналист, которого он отвадил в аэропорту, затем его собственная дочь…

Казалось, они предостерегали его от Николь, но он не прислушался к их предостережениям.

Марк не знал, как быть. В его голове, душе произошел душевный перелом. Всего только двое суток назад он обитал на улице, бродил растерянно по подземельям города, выживая только за счет спиртного.

Охваченный радостью от того, что Лейла нашлась, он посчитал, что выберется из этой ситуации сам. Ему легко удалось совладать с delirium tremens , [64] Delirium tremens — белая горячка. но его мир опять развалился, его хрупкая победа разбилась о новый удар судьбы.

Марк сцепил начавшие дрожать руки. Он покрылся потом и начал задыхаться.

Ему нужно было встать.

Марк резко поднялся, его взгляд упал на Лейлу, которая опять заснула. Ее дыхание было ровным и спокойным, лицо залито белым светом солнца. Этого было достаточно, чтобы успокоиться.

Он понял: только дочь может спасти его. Лейла была нужна ему, так же как и он ей. Пока Марк был с ней, он каким-то образом защищал ее, а она его.

Эви, склонившись над раковиной в туалете, извергала из себя скудный завтрак, съеденный несколько часов назад. С самого утра ее преследовала противная тошнота, а во время путешествия стало еще хуже. Впрочем, неприятностей со здоровьем за последнее время у нее хватало: головокружение, головные боли, шум в ушах… Не говоря уж об этой чрезмерной чувствительности, от которой она становится столь ранимой…

Эви встала, вытерла рот, плеснула водой в лицо. Увидев себя в зеркале, она ужаснулась. Колющая боль охватила лоб, она почувствовала, как в висках пульсирует кровь. Ограниченное и душное пространство маленькой комнаты вызвало в ней чувство клаустрофобии. Срочно выйти, иначе она потеряет сознание! В голове за доли секунды пролетели десятки образов. Воспоминания, страхи, несколько радостных моментов, тут же погасших. На краткий миг ей показалось даже, что она слышит шепот…

Она собралась было покинуть это место, как внезапно почувствовала зуд на плече и принялась сквозь майку расчесывать его. Это не только не помогло, но еще усилило неприятное ощущение, вскоре перешедшее в боль. Почти помимо своей воли, она расчесалась до крови, внезапно обезумев от этого незнакомого ощущения. Когда она спустила рукав, то заметила фиолетовую метку, появившуюся на ее левом плече.

Девушка изогнулась, чтобы разглядеть в зеркале странное клеймо, которое проступило у нее на плече в виде татуировки.

Сегодня

В самолете

2 часа 15 минут

На высоте более двенадцати тысяч метров рейс 714 продолжал выполнять маршрут на Нью-Йорк, проносясь над обширными равнинами, словно гигантская птица.

Эви закрыла дверь туалетной комнаты, потрясенная тем, ЧТО ей только что пришлось пережить. Капли пота покрыли ее лоб, она прерывисто дышала, дрожа всем телом. Кто сделал эту татуировку без ее ведома?! Эта чертова отметина на плече странным образом походила на рисунки девочки, сидящей рядом с ней…

Эви, шатаясь, поднялась по лестнице и стала с трудом пробираться среди стюардесс, разносящих подносы с едой; пассажиров, разминающих ноги во избежание флебита, эмболии легких — этих новых «синдромов экономического класса», о которых СМИ прожужжали им все уши в бесчисленных репортажах.

Добравшись до своего ряда, Эви уселась на место, стараясь не разбудить Лейлу, и поблагодарила Марка за то, что он был так любезен и взял для нее поднос с едой.

— Что-то не так? — спросил он, увидев ее изменившееся лицо.

— Да нет, ничего, я просто устала, — заверила она, прекрасно зная, что его не обмануть.

— Я могу чем-нибудь тебе помочь?

— Вы не могли бы передать мне рюкзак?

Марк поднял ее завалившуюся под сиденье сумку. Застежка молнии была приоткрыта, и когда он приподнял рюкзак, из него что-то выскользнуло и упало на пол.