Владимир Орлов - Земля имеет форму чемодана

И Куропёлкин успокоился.

На время.

Из Японии, непременно из Японии!

Из газет и телепередач, даже и на английском языке (Куропёлкин был способен уловить их смыслы, пусть и не всегда точно), было понятно, что Америка живёт в ожидании больших экологических неприятностей. По Тихому океану после Фукусимского землетрясения волнами гнало к берегам Северной Америки японскую свалку. С радиоактивными фрагментами. Показывали километровые пятна с погубленными цунами деревьями, раздроблёнными стихией хрупкими островными домишками, помятыми автомобилями и просто кучами бытового мусора, двигавшимися в сторону Калифорнии. Смытая ураганом с восточного бока страны Самураев дрянь, предполагалось, должна была добраться до Америки и опоганить её через несколько месяцев. И уж никак не ожидали её появления в Мексиканском заливе и в Карибском море. Но японцы хитры и зловредны. И наглы. А со своими техническими исхищрениями и с высокомерно-обиженным отношением к оккупантам Окинавы и законодателям мод в бейсболе были и вообще способны на всё. Им ничего не стоило опередить движение течений и раньше срока загнать мусор не только к Голливуду, но и в закрытый полуостровом Юкатан Мексиканский залив. А уж уговорить какую-то сотню китов ради соблюдения приличий чести заняться убиениями себя (пользоваться мечами при этом безрукие млекопитающие возможности не имели, но выбросы их из воды в отравленные воздухи можно было приравнять к харакири) было для японцев делом простеньким. Единственно, что не вписывалось в японскую версию происшествия, это запах, прочувствованный многими вблизи берегов Доминиканы и Кубы. Это был не японский запах. Явственно, не японский. Гейши с таким запахом не могли бы вызвать интереса. И тем более тяги к умственному общению с ними. Но ни парфюмеры, ни мормоны, ни служители газгольдеров, ни социальные работники, призванные в аналитики, разумного объяснения этому запаху дать не могли. И недоумения притихли, а потом и утекли, оставив справедливой японскую версию.

Очень невнятно писали (а по ТВ Куропёлкин и вовсе ни кадра, ему интересного, не увидел) о русской атомной субмарине «Волокушка», якобы затонувшей в местах, где особенно резко (тошнотворно) был чувствителен и вонюч (признаем всё же) японский запах, фукусимский его букет. Движение плавучих средств в тех водах было тесным, много разгуливало здесь, в частности, на яхтах людей праздных и избалованных, им и пришли в голову фантазии и страхи по поводу русской субмарины. Якобы даже три очаровательные любительницы ночных прогулок и купаний пригласили на палубную беседу из пучин пловца-ныряльщика, на вид — атлета. И этот пловец назвался единственно уцелевшим боцманом субмарины «Волокушка» и одновременно агентом 007 Штирлицем. Позже яхтсменки отказались от своих фантазий и пообещали посвятить свои жизни кормлению детей в горных районах Бурунди. И в островном государстве Туамоту.

В русскоязычной диаспоре якобы много смеялись над ночными купальщицами. Неужели они не смотрят русские сериалы? Неужели они не знают о том, что национальный герой России Штирлиц в силу возраста не мог служить боцманом на субмарине «Волокушка». Хотя… Хотя, если Родина позовёт, а старшие прикажут, наш Штирлиц с охотой вступит в схватку с коварными врагами человечества даже и под маской агента 007…

Впрочем, это мнение посчитали шуткой выходцев из Одессы. Или, скоре всего, из Бердянска. Однако несколько взволнованных исследователей и напуганных историей неврастеников (на манер генерала или политика из прошлого, вскричавшего: «Танки! Русские танки в Нью-Йорке!»), наняв драйверов, поспешили к месту предполагаемого кораблекрушения субмарины. И были вознаграждены. Правда, никакой подводной лодки, и даже обломков её, не нашли, зато обнаружили останки серьёзного парусника, по первым впечатлениям, испанского галеона начала семнадцатого века, очень может быть перевозившего золото инков в Старый Свет.

Личность спасшегося боцмана затонувшей субмарины «Волокушка» Штирлица при этом уже ни в каких публикациях не вспоминалась.

Ну и хорошо, посчитал Куропёлкин. Ну и прекрасно!

Ни пожизненной изоляции, ни тем более электрического стула ему не светит. В торговле крупными партиями оружия, зловредного для безопасности Штатов, его никто обвинять не собирается. И полицейских он не убивал. Но что вдруг пристали к нему фантазии со страхами? В своих плаваниях (кстати, глазея на карты в атласах, он сообразил, что без всякой на то нужды обогнул Кубу и вернулся «на попутных» к берегу Китов и уж оттуда его прибило к Флориде, мореход хреновый, моряк с печки бряк!), так вот, в плаваниях в карибских водах он вроде бы ничего всерьёз не боялся. Не до того было.

А теперь нервничал. Дурак дураком. Кому он нужен? Ну, если только нанимателям виллы. Хозяевам Толстого Носа. Рано или поздно они объявятся и разъяснят ему, зачем он им нужен. А там посмотрим…

А вдруг — госпожа Звонкова? Пришло однажды в голову Куропёлкину. Вдруг ей взбрело в голову вернуть «своё». Она из тех, кто не привык терять «своё»… Да пусть и взбрело! Её высшая мера наказания — Люк — на нём уже была испробована. И всё же мысль о Звонковой была Куропёлкину неприятна. Но чего было ему теперь бояться. Как бы она могла дотянуться до него ухоженными в салонах когтями? Мало того что он находился внутри солидного государства, склонного исполнять свои законы и недоступности, он проживал ещё и под наблюдением (с горячим интересом к нему), надо понимать, гангстеров, а людям Звонковой следовало ещё ради свидания с ним одолевать и заборы Куропёлкинского острога. Но перед заборами жили на воле прожорливые аллигаторы и навязчиво требующие ласк ламантины.

Так чего и впрямь следовало опасаться? Да ничего!

Надо было получать удовольствия от благ куроротного содержания в Майами, плавать в бассейне с океанской водой, возиться с металлом в гимнастическом зале, недавно обнаруженном, смаковать напитки Нового Света, насыщать себя блюдами из лучщих местных ресторанов, поглядывать на прогулки павлинов и уповать на то, чтобы всё это продолжалось бесконечно. Не хватало баб. Но думать о женщинах Куропёлкин себе запретил. Совсем недавно урок общений с ними был ему преподан. И надолго.

Однако вскоре Куропёлкин заскучал.

Так заскучал, что, наткнувшись в поисках кроссвордов на русском на самоучитель английского языка (на русском же) и словари, решил заняться самообразованием. Да и другие книги принялся листать не спеша.

Но скука не прошла.

И тревога добавилась к скуке. Возможно, что и не тревога, а досада.

Да за кого же они его принимают? Или они о нём забыли, посчитав личностью никчёмной, нужды в которой у них нет, и он обречён на пожизненное пребывание в вилле под опёкой аллигаторов и ламантинов? Но выгодно ли им (не аллигатором, конечно) будет тратиться на кормление его, никчёмного путешественника, и на содержание обслуги?