Меджа Мванги - Неприкаянные

Гитур сел и обхватил голову руками.

— Десять лет. Десять лет… — простонал он. — И все зря.

— Нашли и в байк вернули, — сказал Меджа. — Кретины.

Гитур плакал.

— Раз деньги нашли, то его должны теперь отпустить, — сказал один из арестантов. — Зря пострадал человек.

Никто ему не ответил. Лицо Меджи сделалось серьезным.

Чеге снова спросил:

— Так на чем же ты попался, Меджа?

— Да на пустяке, — вяло ответил тот. После тяжелого дня в суде и нудных допросов ему уже не хотелось говорить. — В тот раз, когда меня отсюда выпустили, я решил бросить воровать. Пошел искать работу.

— Нашел? — спросил Нгуги.

— Нет. У меня был такой вид, что никто и разговаривать со мной не хотел.

— Ну, а дальше что?

— А то, что надо было мне сначала привести себя в божеский вид. Стащил я из автомашины костюм, рубашку, принарядился и отправился в предместье спрашивать, пет ли какой работы. Подошел к одному дому, постучал в дверь и терпеливо жду. Стою так, поглядываю по сторонам и вдруг вижу: на подъездной аллее стоит та самая машина, из которой я костюм стибрил. А в этот момент хозяин открыл дверь и сразу же узнал на мне свой костюм.

Арестанты разом засмеялись.

— После этого я уже не пробовал искать работу, — продолжал Меджа. — Продал костюм и занялся мелким воровством.

— Крупных дел, значит, не было? — спросил Ругуару.

Меджа помедлил с ответом, потом сказал:

— Были. Один раз фургон угнал — от супермаркета.

Арестанты замерли.

— Как-то вечером стоял я на стреме. Фонари на столбах были разбиты, и в темноте я с трудом разглядел у задних ворот супермаркета громадный фургон. Я рассудил так: раз фургон стоит у магазина, значит — с ценным грузом. И, судя по всему, тяжело груженный: кузов-то так к земле и прижало. Ну, думаю, будет чем поживиться. Открывай двери и бери что хочешь. И кругом — ни души. Вот это удача! Но тут я остановился и подумал: не торопись, парень, взялся за дело, так доводи его до конца. Возьму-ка я весь этот груз, да сразу и разбогатею. Когда-то я умел управлять трактором, и это мне помогло, потому что трактор от большого грузовика мало чем отличается. Представился, стало быть, мне случай использовать свои знания. Отпереть дверцу кабины особого труда не составило — замки-то на грузовиках и на особняках почти одинаковы. Сел я за руль и тронулся, не обращая внимания на знаки «стоп». Так и выехал из города безо всяких помех, а милях в тридцати свернул в кусты и остановился ждать до утра. — Меджа умолк и широко улыбнулся. Остальные терпеливо ждали продолжения рассказа. — До рассвета я даже не вздремнул пи разу. Слишком волновался. Не терпелось поскорее узнать, насколько я разбогател. Сбыть краденый товар — не проблема, я знал несколько надежных адресов. Как только зачирикали птицы, я вылез из кабины, сладко зевнул, потянулся, точно большой жирный кот, и направился к задней стенке грузовика… И тут я понял, что надо мне улепетывать обратно в город. Потому что угнал-то я не товарный фургон, а машину для сбора мусора. «Фургон» мой был полон отбросов.

В камере раздался взрыв хохота. Смеялись все, в том числе и сам рассказчик. Потом Чеге спросил:

— А деньги приходилось брать?

— Приходилось, — ответил Меджа. — На деньги-то я зарился не хуже всех вас.

— И сколько ты взял?

— Пятьдесят центов.

— И это все деньги?

— Все, что я обнаружил в сумочке, которую стащил. И то за мной гнались целый день. Весь город обежал.

— Из-за этого ты сюда и попал? — насмешливо спросил Ругуару.

— Нет. Не поймали они меня тогда.

— А что было дальше?

— Долго рассказывать.

— А нам спешить некуда, — сказал Нгуги. — Мне, например, еще три месяца сидеть.

— Ну, раз охота слушать — расскажу. Брожу я как-то по одной из центральных улиц и вижу: мужик, обогнавший меня, уронил десятишиллинговую бумажку. Я быстренько нагнулся и подобрал ее, думая, что никто не заметит. Дудки! Обернулся я назад, а на меня уже с десяток людей уставились, наблюдают, что я с этой бумажкой сделаю. А что я мог с ней сделать? Окликаю я этого мужика громко, чтобы все слышали, и с невинным видом протягиваю ему деньги. А он ласково так поблагодарил меня, сунул их себе в карман, да еще и рукой сверху погладил. А потом скроил умную улыбочку и скрылся в толпе. Обидно мне стало, что в дураках я остался. Ну, ринулся я ему вдогонку да и вытащил деньги обратно.

— И тут он застиг тебя? — спросил Ругуару.

— Да заткнись ты, — оборвал его Меджа. — Не застиг. Ни он, ни кто другой. Разжился я десятью-то шиллингами, решил покутить по этому случаю. Купил бутылку самогона, напился как свинья и пошел по улице, точно мэр города. Так разгулялся, что разбил несколько витрин. Никто не пробовал остановить меня, потому что страшен я был, мог покалечить кого угодно. Но нашелся-таки один, который не испугался. Он собаку прогуливал. Встал передо мной и смотрит. Я представился ему, как полагается, и помочился на собачью морду. Тогда и этот человек мне представился. Он оказался полицейским и собака его… тоже полицейской. Я сразу протрезвел и бросился было наутек, да недалеко мне удалось уйти.

Новый взрыв хохота.

— На суде я, конечно, не признал себя виновным. Откуда мне было знать, что он из полиции? Но судья не стал меня слушать и приговорил к трем неделям тюрьмы. А три недели не в девятой камере — срок большой. Мне это было не по душе, и я бежал. Два дня скрывался в Шенти-ленде, а на третий встретил одного друга, и он пригласил меня отметить первую годовщину своего освобождения из тюрьмы. Я согласился. Надо же было как-то успокоить расшатанные нервы. Он достал бутылку хорошего джина, и мы распили ее. Потом горланили песни и даже подрались, но кончили мирно и снова вышли на улицу. И снова я вел себя как мэр города и орал во все горло.

— И что же? Опять поссорился с полицейской собакой? — спросил Нгуги.

— На этот раз — нет. Встреть я тогда собаку, обязательно протрезвел бы. Но я ее не встретил. Шатался по городу и орал до тех пор, пока не охрип. Наконец, чуть не валясь с ног от усталости, остановил какую-то машину и попросил подвезти. Куда? А черт его знает, отвезите куда-нибудь. К моему удивлению, хозяин не стал мне перечить. Подвез.

— Куда? — спросил Чеге.

— Куда бы ты думал? — Меджа улыбнулся тусклой лампочке. — Машина-то была полицейская.

Вся камера загрохотала. Никто не спал. Некоторые курильщики гашиша закашлялись.

— Чем же кончилось дело? — спросил сквозь смех Ругуару.

— Кончилось тем, что меня отправили в девятую камеру.

— На какой срок?

— О, на целый год. Побег из тюрьмы — грех не пустячный.

Наступило молчание. Некоторые арестанты, вспомнив о своих сроках заключения, явно загрустили. Одни ворочались с боку на бок, стараясь заснуть, другие недвижно лежали, уставившись в потолок.