Сергей Саканский - Когда приходит Андж

Анжела протерла глаза и посмотрела на Мышь протертыми. Ее тело было опушено бледноголубым сиянием, будто поросло плесенью, под одеялом были видны ее лунные ноги. Анжела нашарила на столе стакан и выплеснула в рот остатки чая; общага в этот час еще спала, Анжела сидела за столом, подперев голову рукою, спиной к светящейся деве. Убедившись, что прошло довольно много времени (хотя в настоящем сне проверки бы не потребовалось) Анжела оглянулась. Мышь сгорала бледным светом луны. Анжела подошла к ней, толкнула в плечо, светящаяся дева мгновенно проснулась, мгновенно погаснув.

В лифте Анжела случайно оказалась с Мэлором — его голова была окружена легким серебряным нимбом. В зеркале она увидела свою корону, также серебряную, и охнула. Мэлор поддержал ее под локоть. Его пальцы отчетливо дрожали.

По улице она шла не подымая глаз, почти не слушая Мэлора, в аудитории на лекции она чуть не закричала, когда сощурившись подняла глаза к доске. Некоторые головы светились, их ауры (Анжела вспомнила это слово) слегка заострялись кверху, что делало их похожими на разноцветные новогодние свечи.

Со второй пары Анжела ушла и, осторожно двигаясь по улицам, во все глаза смотрела на людей. Светились все до единого, многие выпускали длинные столбы пламени, которые двигались вместе с людьми, легко, как лучи фонарика в тумане. Иногда тела выбрасывали мерцающие огненные шары, стрелы, собственные огненные повторения, и те отлетали, размахивая руками, превращаясь в чистое пламя.

Анжела прибежала домой, кинулась на кровать, свернулась калачиком и закусила кулак.

Днем влетела синим пламенем полыхающая Мышь, бросилась на Анжелу, потрясая ее будительными движениями. Оказалось, что Мэлор (Твой Мэлор… — Почему мой?) свалился у доски, потерял сознание, увезся скорой помощью.

Впрочем, через несколько часов Мэлор зашел, все трое пили кофе, Мышь попискивала, Анжела с интересом наблюдала за ними обоими.

Голова Мэлора была окружена большой, вполне подстать окладу иконы серебряной аурой, в которую удивительно вписывались острые синие лучи. Мышь стала желтой, выдавая сетку вечернего солнца.

Мэлор волновался, его руки бегали по столу, как два отдельных подвижных паука, делая вид, что барабанят какую-то мелодию, впрочем, невозможную. Анжела с улыбкой сжигала извивающиеся спички, до предела сгоравшие меж пальцев, Мэлор провожал глазами огонь, улыбаясь странно, после его ухода спичечный коробок куда-то пропал, Мышь пошутила, что это Мэлор стащил его… Ночью снились объятые пламенем люди, живым, настоящим, они бегали, корчась от боли, вертикально валил жирный дым из голов.

Наутро люди источали нормальный ровный свет. Несколько дней Анжела училась своему новому состоянию. Выйти на улицу было страшно, почти невозможно, общежитский врач придирчиво осмотрел ее, Анжела испугалась, что он может выкупить ее, пользуясь специальными приборами, ей нехотя выдали справку на три дня — девушка была совершенно здорова.

Анжела наблюдала за Мышью, за Мэлором, который приходил, дрожа, еще дважды, за другими людьми… Мышь медленно угасала, очевидно, теряя силы, она бледнела, иногда совсем исчезая в темноте, вспышки становились все реже, потом успокоился примерно двухчасовой период ее появления. Как-то раз, войдя в комнату Леры, Анжела увидела ее лежащей в полной темноте, полностью черной, свернувшейся. На полу было намусорено. Мэлор был по-прежнему светел.

Утром по общаге пронесся страшный вопль: Лера Лемурова умерла, покончила с собой, наглотавшись снотворного. Тело девушки увезли. На полу, на столе, на кровати, валялись пустые лекарственные обертки. Комната была свободна для обозрения, многие заходили туда. Анжеле показалось, будто в углу на своем обычном месте быстро мелькнула голая бледнокожая Лера…

К вечеру выяснилось, что девушка вполне жива: более того, прошел слух, что она выпила всего лишь две-три таблетки радедорма, чтобы уснуть, а остальные транки распотрошила в унитаз, демонстративно разбросав упаковки.

Примчалась ее соседка Татьяна и яростно ругала Леру, поскольку вещества были ее. На вопрос Мыши, зачем ей было надо столько веществ, она вообще пришла в бешенство и перекинулась непосредственно на Мышь. Обе пылали двумя разными, но интонационно сходными цветами. Анжела поняла, что с Лерой не совсем так, как думают, ведь когда она видела Леру в последний раз, та действительно была мертвой.

Вечером Лера вернулась из больницы, Анжела зашла к ней.

— Оплевана, опозорена! — говорила Лера. — Но я же взаправду хотела умереть, взаправду приняла все таблетки. Может, они были старые? — спросила она, жалобно глядя на подругу.

— Нет, — Анжела немного подумала. — Просто ты еще не была готова к смерти, и организм не принял яда.

Она сощурилась на Лерин живот, сделав это незаметно, в то время как Лера по своей нервной привычке проворно терла указательным пальцем по столу. Множество голубых, желтых и белых таблеток лежали в желудке Леры нерастворившимися.

— Я потому сказала так врачам, чтобы не делали это промывание… А девчонки слышали. Так противно: засовывают в тебя резиновую трубу и продувают, как лягушку! Вспомнить тошно.

Разговор был у них чисто технический, без психологии, мотивы Анжелу не интересовали — она их видела. Заметны были также отложения каких-то солей в предстательной железе, странное отвердение печени, словно ее хозяйка была матерой алкоголичкой.

— Не уходи, — попросила Лера, когда Анжела наконец прицельно посмотрела на дверь. — Выпьешь немного со мной?

Лера достала флакончик технического спирта, припасенный для притираний, заперла дверь на ключ и прикрутила лампу. Через некоторое время она рыдала, расплескав свои волосы у Анжелы на коленях, Анжела гладила ее, как гладят животное, длинно, по голове и спине.

— Я изменю ему с первым встречным, — сказала Лера. Я изменю ему с самым грязным, вонючим стариком.

Анжела почувствовала скверную, унижающую жалость, она развела руками над головой плакальщицы и щелкнула языком в пространство, как бы невидимому зрителю. В этот момент Лера сдвинула край ее платья и поцеловала ее бедро. Анжела легонько стукнула девушку по затылку, Лера подняла умоляющее лицо.

— Я прошу тебя, — прошептала она. — Маленечко…

Анжела знала, что за Лерой водится этот грешок.

— А почему бы и нет? — подумала она и чуть приподнялась, позволив стянуть с себя трусики. Глядя, как между колен, до прозрачности натягивая материю платья, катается небольшой твердый шар (будто бы у нее только что родился ребенок) Анжела наконец дала волю собственным слезам. В этот момент Лера навсегда ушла из ее жизни, тем более, что она выполнила свою эпизодическую роль связной.