Пэт Конрой - Обрученные с Югом

— Тогда почему ты не выдал его полиции? По какой причине?

— Он мне очень нравился, сэр. Я восхищался им.

— Ты ничего о нем не сказал полиции?

— Нет, сэр, вообще ничего. Ни слова.

— И ты никому не назвал этого парня? Ни отцу, ни матери, ни другу, ни психиатру, ни священнику, ни социальному работнику? Почему ты покрываешь эту сволочь, которая впутала тебя в большие неприятности?

— Так я решил. Под влиянием момента. Дал себе слово. И держу его. Простите.

— Ты не очень-то похож на футболиста, Кинг.

— Это из-за очков, сэр. В них я кажусь слабаком, ботаником.

— А играешь в очках?

— Да, сэр, иначе я не отличу своих от чужих. У меня зрение как у летучей мыши.

— И ты стоишь на приеме? Кэтчеру [22] Кэтчер — в бейсболе игрок, принимающий мяч. нельзя зевать.

— Мой отец был кэтчером в Цитадели. [23] Цитадель — одно из военных училищ в США. (Прим. ред.) Он научил меня играть, когда я был совсем маленьким.

— И все же ты, похоже, не очень часто играл в бейсбол, так ведь?

— У меня раньше были проблемы с психикой, тренер Джефферсон. А в психбольнице нет своей команды. Зато я часто играл с санитарами и сторожами, и некоторые охранники тоже играли. Они показали мне несколько отличных приемов.

Тренер Джефферсон посмотрел на меня, словно взглядом снимая мерку и прикидывая, что со мной делать. Сколько я знал хороших тренеров, они всегда умели сохранять непроницаемый вид. Его лицо оставалось невозмутимым, его глубокая сосредоточенность — будто он в церкви на молитве — раздражала меня.

— Лео, — наконец сказал он, — давай попытаемся внести ясность в наши отношения. Думаю, что в этом году ты нужен мне гораздо больше, чем я тебе. Шесть белых мальчиков уже ушли из школы. Они не хотят, чтобы их тренировал ниггер. Ты знаешь об этом?

— Да, сэр, знаю. Они хотели, чтобы я ушел с ними.

— Нас ожидает сложный год. Всякое может случиться: и расовые протесты, и зажигательные бомбы. Мне нужен в команде белый, на которого я могу положиться.

— Есть несколько хороших ребят, тренер Джефферсон. Может, сначала вам будет трудновато, но потом они вас признают.

— Я хочу выяснить, могу я на тебя положиться или нет. Мне нужны доказательства, что тебе можно верить до конца.

— Как мне это доказать?

Встав со стула, тренер Джефферсон вышел из тренерской в зал и, убедившись, что там нет ни души, вернулся обратно. Потом, уперев в стол свои мощные руки, наклонился ко мне:

— Я хочу знать имя парня, который положил кокаин в карман твоей куртки, Лео.

Я отступил назад, но он поднял руку, остановил меня и продолжал:

— С тебя — имя. Я в долгу не останусь, дам тебе кое-что в обмен.

— Что вы можете мне дать? Я поклялся, что никогда никому не назову его имя.

— Я восхищен твоим умением держать слово. Потому ты и внушаешь мне доверие. Но мне нужно знать имя этого парня и причины, по которым ты молчал. В обмен я дам тебе обещание, что ни единая живая душа ничего не узнает. Ни единая — ни моя жена, ни мой отец, ни мой священник, ни даже Иисус, если вдруг спустится ко мне на белом облаке. И даже при тебе я его никогда не упомяну. Как будто разговора между нами и не было.

— А вы чем можете доказать, что вам можно верить?

— Ничем, Лео. Просто посмотри на меня. Посмотри внимательно и постарайся понять, что я за человек. Кто перед тобой — человек, с которым можно пойти в разведку, или Иуда, который продаст душу за тридцать сребреников? Или, может, Симон, помогавший Иисусу нести крест на Голгофу? Подумай сам, Лео, и реши. Но ты должен сделать это немедленно.

Я посмотрел в лицо Энтони Джефферсона и произнес:

— Его зовут Говард Дроуди.

Тренер присвистнул, и я понял, что это имя ему хорошо знакомо.

— Лучший квотербек за всю историю Епископальной ирландской школы! — сказал он. — Однако он здорово тебе подгадил! Подставил по-крупному.

— Мой брат, Стив, преклонялся перед Говардом Дроуди. И тот всегда к нему хорошо относился.

— Твой брат — тот, что покончил с собой?

— Да, сэр. Стив мне рассказывал, как тяжело приходится Говарду. Отец у него умер, сам он жил в трейлере и только благодаря стипендии смог учиться в Епископальной ирландской школе.

— Этот парень по гроб жизни в долгу перед тобой, Лео. В этом году он стал ведущим квотербеком «Клемсона». Он хоть спасибо тебе сказал?

— Нет, сэр. Но он бывает очень приветлив, когда встречает меня.

— Итак, тебя арестовали. На тебя завели дело. Тебя судили. Приговорили к пробации, определили под надзор инспектора. Ты ходишь на общественные работы. Тебя выгнали из школы. А этот тип даже не сказал тебе спасибо?

— Я думаю, он просто не знает, что сказать, сэр.

— А я думаю, он просто говно, Лео. — Тренер помолчал, потом встал и протянул руку. — Ладно. Вот тебе моя рука. Я никогда никому не скажу, что узнал от тебя сейчас. Умру, но обещание сдержу.

Я пожал его руку, большую и сильную.

— Есть проблема, Лео. Мне нужна твоя помощь, — сказал он.

— Слушаю, тренер Джефферсон.

— Я хочу сделать тебя одним из ведущих игроков в команде. Но ты должен мне кое в чем помочь. Мой сын Айк в отчаянии от того, что ему приходится менять школу в выпускном классе. Он учился в «Бруксе», и я там учился, и его мать, и его дед.

— Чем я могу помочь?

— Встреться с ним завтра на стадионе Джонсона Хэгуда в девять утра. Потренируетесь вместе. Узнаете друг друга получше. Я составил для него программу тренировок на лето. Тебе тоже будет полезно. Только одно условие: если ты назовешь его ниггером — убью.

— Не успеете. Родители убьют меня раньше.

— Они не разрешают тебе произносить это слово?

— Даже в шутку.

— Моему сыну запрещено называть тебя крекером [24] Крекер — презрительное прозвище белого бедняка, чаще из штатов Джорджия или Флорида. или пидором.

— А как же ему называть меня? В футболе вечно кто-то кому-то заезжает бутсой по заднице. Надо же как-то человека обозвать, чтобы отвести душу.

— Я все учел. Если мой сын разозлит тебя так, что ты захочешь снести ему башку и обругать самыми страшными словами, то назови его просто доктор Джордж Вашингтон Карвер. [25] Джордж Вашингтон Карвер (1861–1943) — чернокожий ученый-экспериментатор, изобретатель, просветитель, поэт; опровергал тезис об умственном превосходстве белой расы; в 1941 году журналом «Тайм» был назван «современным Леонардо». Это знаменитый чернокожий ученый из Таскиджийского [26] Таскиджийский университет — ветеринарный колледж в штате Алабама. (Прим. ред.) университета.

— Большой умник, да?

— Он самый.

— А как ваш сын будет называть меня?

— Он будет называть тебя Стром Термонд. [27] Стром Термонд (1903–2003) — 103-й губернатор штата Южная Каролина, один из самых активных сторонников расовой сегрегации. Большего оскорбления для белого чернокожий не может придумать.