Монго Бети - Помни Рубена. Перпетуя, или Привычка к несчастью

На Перпетуе обычно были полотняные туфли и простенькое, облегающее, довольно короткое платьице, открывавшее длинные прямые ноги, худоба которых резко контрастировала с ее соблазнительными округлыми формами. Анна-Мария приучила ее надевать лифчик, хотя деревенские женщины не имели привычки носить его, и потому грудь у них отвисала, точно дырявый бурдюк; с возрастом они становились плоскими, как доска. Шелковый платок на голове, открывавший лоб, непринужденная легкая походка, широкий красивый шаг, взгляд, исполненный невыразимой печали, — все это придавало Перпетуе ни с чем не сравнимую привлекательность, и мужчин влекло к ней независимо от их возраста. Однако их красноречивые взгляды оставляли Перпетую равнодушной. Поначалу обескураженные безразличием молодой женщины, они вскоре понимали, что это следствие преждевременной усталости, и оставляли Перпетую в покое. В Зомботауне, впрочем, как и во всем Ойоло, неприступность женщины ставилась на самую низкую ступень по сравнению со всеми прочими добродетелями. Перпетую просто считали женой двух мужчин.

Привыкнув читать в глазах молодых людей страстное желание, Перпетуя удивилась и почувствовала себя не слишком польщенной, скорее даже оскорбленной, когда заметила, что Зеянг, или, как его еще именовали, Вампир, ищет способа завязать с ней какие-то отношения. Он начал с того, что несколько раз заговаривал с двумя женщинами, когда те ходили за покупками в европейскую часть города, он предлагал Перпетуе отнести продукты, бегал менять им деньги, если у них не оказывалось мелочи, как-то пригласил их в бар, а затем усадил в такси и, поторговавшись с водителем, расплатился с ним на месте, приказав доставить женщин в Зомботаун. Не зная, видно, как избавиться от постоянного присутствия Анны-Марии, он подкупил мальчишку, который прислуживал в доме Перпетуи, и тот стал носить молодой женщине записки с неясными, но почтительными признаниями, приводившими Перпетую в замешательство. Предчувствуя беду или желая заставить молодого человека высказаться более определенно, Перпетуя вскоре пресекла все его попытки, запретив мальчишке брать записки у Зеянга. По словам Анны-Марии, порочная атмосфера, царившая в Ойоло в первые годы после провозглашения независимости, не могла не повлиять и на Перпетую, и после некоторых колебаний она в конечном счете пошла на эту связь, казалось отвечавшую ее давнишним желаниям. Эссола, узнав обо всем, не усмотрел в атом факте ничего предосудительного и решил, что дело здесь совсем не в испорченности Перпетуи, а в том, что она нуждалась в человеческом тепле после того мрака, в который вверг ее М’Барг Онана.

Впрочем, Анна-Мария признавала, что Перпетуе долгое время казалось, будто Зеянг попросту смеется над ней, ведь в ту ночь она предстала перед ним в самом неприглядном виде и при обстоятельствах весьма плачевных, о которых она даже три года спустя не могла вспоминать без гнева и отвращения.

Нельзя забывать, что Зеянг был кумиром всех женщин Ойоло, а может быть, и всей страны. Анна-Мария, так же как и весь клан Жан-Дюпона, была без ума от футбола и часто брала с собой Перпетую на стадион, где проходили футбольные матчи — это было единственное достойное развлечение в городе с трехсоттысячным населением, ибо в трех кинозалах, принадлежавших колониальной фирме, которая до сих пор держала в своих руках монополию на ввоз фильмов, демонстрировались лишь картины с Тарзаном да Хопалонгом Кассиди.

Перпетую поражало то волнение, какое всякий раз охватывало прекрасный пол при одном появлении Вампира на футбольном поле, женщины с исступленным восторгом следили за каждым его движением и замирали от ужаса, если ему случалось упасть во время игры.

Говорили, будто Зеянг служит в каком-то министерстве, занимающемся молодежными вопросами, то ли в министерстве народного просвещения, то ли в комитете молодежи и спорта… На самом же деле он ничем не был занят, во всяком случае, ходить на службу ему было не обязательно, и он носился по городу, оглушая прохожих треском своего мотороллера — мальчишеское увлечение и единственная прихоть, которую он позволял себе. Несмотря на то что Зеянг считался всего лишь любителем, никаких других обязанностей, кроме тренировок, у него не было.

По наущению своих советников из службы технической помощи Баба Тура прилагал все усилия, чтобы добиться расположения новых правителей Ганы, одержавших победу над его врагом Нкрумой, и после долгих ухищрений, надо сказать, довольно неуклюжих, ему удалось наконец завязать с ними дружеские отношения, которые он желал продемонстрировать по возможности широко — вот почему он решил принять у себя национальную футбольную команду Ганы и дать ей возможность провести матчи во всех крупнейших городах страны, начиная с Ойоло и кончая столицей, где должна была состояться финальная встреча. Роль, которая при этом отводилась Ойоло, вызывала одобрение одних и тайное осуждение других. Так или иначе жители Ойоло преисполнились страстным волнением, город застыл в тревожном ожидании. Вампир, почувствовав себя героем дня, воодушевился настолько, что перестал обращать внимание на Анну-Марию, пытавшуюся сдержать его порывы, и начал позволять себе вольности — иной раз он даже захаживал в мастерскую к Перпетуе.

Как-то после обеда Анна-Мария, ненадолго отлучавшаяся куда-то, застала Перпетую и Вампира одних в мастерской. Молодая женщина сидела, с улыбкой склонившись над своим шитьем, — эта поза стала для нее такой привычной, что, по словам Анны-Марии, только так она и представляет себе Перпетую. Зеянг неотрывно смотрел на Перпетую, пожирая ее глазами. Когда вошла Анна-Мария, они, должно быть, переменили тему разговора, не желая, чтобы кто-то посторонний помешал их нежному дуэту. Явно взволнованный, но старавшийся скрыть это волнение, Зеянг предлагал Перпетуе билет на стадион, уговаривая ее пойти на знаменитый матч с командой Ганы.

— Ну конечно, — весело отвечала Перпетуя, — я обязательно приду, особенно если «дети страны», как ты уверяешь, выиграют матч. Только мне нужен еще один билет.

Зеянг клятвенно обещал в тот же день прислать билет для Анны-Марии, извинившись за то, что сам не догадался об этом. Как обычно, матч состоялся в воскресенье, и надо же было случиться такому несчастью, чтобы в первой же встрече с командой Ганы местные футболисты потерпели жестокое поражение. Возвращаясь обратно пешком и слушая громкие сетования болельщиков, явившихся насладиться победой своих чемпионов, а вместо этого испытавших разочарование, Анна-Мария с Перпетуей потихоньку отстали от мужчин и постарались затеряться в толпе.

— Разгромим ганцев! — насмешливо шептала Анна-Мария слова Зеянга, которые, словно лозунг, подхватили болельщики накануне матча.