Джин Рис - Путешествие во тьме

— Ты считаешь?

Мостовая из окна такси выглядела как черная клеенка.

— Знаешь, ты просто прелесть, когда смеешься, — проговорил он, — ты больше всего нравишься мне, когда смеешься.

— Я вообще чертовски мила. Ты разве этого не замечал?

— Конечно, конечно.

— Я стану еще лучше, если немного попрактикуюсь.

— Интересно, — проговорил он.

Мне показалось, что он настраивает себя на то, чтобы не видеть меня больше.

Но он возвращался еще несколько раз после этого. И обычно говорил:

— Ну как ты, практикуешься?

— Будь уверен.

— Ну что ж, здесь для этого много возможностей.

Последний раз, когда я пошла с ним, он дал мне пятнадцать фунтов. Несколько дней после этого я все собиралась уехать из Лондона. Названия всех тех мест, куда я могу отправиться, постоянно мелькали у меня в голове. (Ведь это не единственное место на свете; есть и другие. Когда думаешь об этом, становится легче.) А потом я встретила Моди, которая выходила из Селфриджез, и мы пошли в кафе. Она не стала задавать мне много вопросов, потому что была переполнена собственными переживаниями по поводу одного инженера-электрика, который жил в Брондесбери и был в нее по уши влюблен. Она была уверена, что сможет женить его на себе, если приведет себя в порядок.

— Разве не досадно упустить такой шанс только потому, что у тебя не хватает денег? И это когда удача наконец улыбнулась. Такое сразу чувствуешь. Но я совсем поизносилась, а когда у тебя нет приличной одежды, сама знаешь, просто руки опускаются, потому что ты не веришь в себя. А он разбирается в нарядах и во всем таком. Его зовут Фред. Он недавно сказал мне: «Первое, на что я обращаю внимание в девушке, — это ее ноги и ее туфли». Ну, с ногами у меня все нормально, но взгляни на мои туфли. И он постоянно говорит что-нибудь такое, я страшно переживаю. Он вообще-то немного пуританин, но это не мешает ему быть разборчивым. Вив тоже был таким. Разве не обидно, когда личная жизнь разбивается только потому, что у тебя не хватает нескольких фунтов? О Господи, помоги мне. Мне так хочется, чтобы у меня все получилось.

Когда я спросила ее, сколько денег ей не хватает, она сказала:

— За все про все восемь фунтов.

Так что я дала ей эти восемь фунтов.

С деньгами всегда так. Никогда не знаешь, на что они уйдут. Только разменяешь пятерку, а ее уже нет.

Я чувствовала себя довольно паршиво, когда мы поднимались наверх, но потом, после нескольких глотков виски, стало полегче.

— У тебя есть граммофон? — удивился он. — Потрясающе! А есть у тебя эта замечательная пластинка Баха? Концерт для двух скрипок в исполнении Крайслера и Цимбалиста [47] Фриц Крайслер (1875–1962), австрийский скрипач и композитор; Ефрем Цимбалист (1890–1985) — легендарный скрипач и преподаватель, с 1941 по 1968 гг. работавший в Музыкальном Институте Кэртиса в Филадельфии (США). Концерт Баха для двух скрипок в исполнении Крайслера и Цимбалиста известен в записи 1915 года. . Не могу припомнить, какой именно.

У него были маленькие усики и одно запястье перебинтовано. Почему? Не знаю, не спрашивала. Он уже не казался мне таким симпатичным, как в тот момент, когда заговорил со мной. У него был приятный голос, а глаза немного мутные.

— Нет, Баха у меня нет.

Я поставила «Пуппхен» [48] «Пуппхен» — ария Альфреда Шёнфельда из оперетты Püppchen (Куколка) Жана Гилберта (1879–1942, настоящее имя — Макс Уинтерфельд), немецкого композитора и дирижера «Куколка» была написана в 1929 г. Более десяти оперетт Гилберта шли в 1910-20-е г. в Лондоне, например, «Die keuscbe Susanne» («Девушка в такси» — в английской версии), «Das Autoliebchen» (в английской постановке «Любительница езды»), Die elfte Muse (другие названия — «Die Kinökonigen», «Звезда кино», «Королева экрана») и другие. Некоторые из них выдерживали до ста и более представлений. и стала перебирать пластинки.

— А это что такое — «Connais-tu le Pays»? [49] «Connais-tu le Pays» — «Ты знаешь край»(фр.) — строчка из партии Миньон, героини одноименной оперы Тома Анбрваза (1811–1896). Выпускник Парижской консерватории, лауреат Римской премии 1832 г. Анбрваз является автором нескольких кантат, балетов и двадцати опер, самые известные — «Миньон», 1866 и «Гамлет», 1868. «Миньон» была впервые поставлена в Йорке (Великобритания) в марте 1932 г. и выдержала двенадцать представлений. — «Ты знаешь край, где цветут апельсины». Давай ее поставим.

— Нет, когда я ее слышу, у меня портится настроение.

Я поставила «Всего один невинный поцелуй», а потом снова «Пуппхен». Мы стали танцевать, а собака на картинке над кроватью нагло смотрела на нас («Ты знаешь край, где все не так, где расцветают апельсины»).

Я сказала:

— Не могу больше видеть эту дурацкую собаку.

Я сняла туфлю и швырнула ее в картину. Стекло разбилось вдребезги.

— Я мечтаю об этом уже много недель, — призналась я.

— Меткий бросок. Но мы не слишком шумим?

Я успокоила его:

— Все нормально. Мы можем шуметь сколько захотим. Плевать. Мне чертовски хочется посмотреть, посмеет ли она что-нибудь сказать. Мне чертовски хочется устроить шум.

— Ах вот как, — проговорил он, искоса глядя на меня.

Мы продолжили танцевать. И вновь началось это.

Я сказала:

— Мне надо выйти, сейчас же.

— Почему? — он, усмехаясь, смотрел на меня.

— Мне очень плохо.

Этот дурак подумал, что я шучу, и вцепился в меня.

Я сказала:

— Сейчас же пусти меня, — но он все не отпускал мою руку. Я стукнула по его забинтованному запястью, чтобы он отстал. Должно быть, я причинила ему боль, потому что он начал орать и обзывать меня по-всякому.

— Ты зачем это сделала, маленькая дрянь? Шлюха!

Это было похоже на морскую болезнь. Только хуже, как при самой сильной качке, все вокруг качалось вверх и вниз. И рвота. И мысль: «Так не должно быть, так не должно быть. Нет, не должно. Соберись, возьми себя в руки, этого не может быть, разве я всегда не… Ведь этого никогда не случалось раньше. Почему же теперь?»

Когда я вернулась в спальню, его уже не было. «Он исчез, как вспышка молнии», — сказала бы Этель. На полу валялись осколки стекла. Я смела их в газеты, потом сложила в стопку граммофонные пластинки. (Не надо думать об этом, не надо думать, потому что если начать думать, это станет правдой.)

Раздевшись, я скользнула в постель. Все по-прежнему качалось — вверх-вниз.

«Ты знаешь край, где все не так..»

…Мисс Джексон часто напевала эту песенку высоким дрожащим голоском и еще она пела «У синих эльзасских гор я плачу и жду его» — мисс Джексон незаконная дочь полковника Джексона — да бедная незаконная старушка но такая прелестная женщина и так хорошо говорит по-французски она безусловно заслуживает тех денег которые просит за уроки конечно ее мать была… так темно в ее гостиной засохшие опахала из пальмовых листьев и пожелтевшие фотографии мужчин в военной форме а за окном листья бананового дерева блестящие резные (рвать банановый лист то же самое что рвать плотный зеленый шелк только легче) мисс Джексон была очень худой и стройной и всегда носила черное… ее мертвенно-белое лицо и блестящие глаза цвета черной смородины… да деточки вы можете устроить ночной пикник в саду но только не бросайтесь ничем в Капитана Кэмерона (Капитан Кэмерон — это кот) — ее голос всегда был таким тонким и тихим когда она старалась говорить громко… выкрикивая дети дети не ссорьтесь не ссорьтесь не пугайте Капитана Кэмерона… оцинкованная железная ограда казалась синей в лунном свете… синей и ужасно холодной… а она пела «У синих гор».