Джин Рис - Путешествие во тьме
- Название:Путешествие во тьме
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Б.С.Г.-Пресс
- Год:2005
- Город:Москва
- ISBN:5-93381-203-Х
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Джин Рис - Путешествие во тьме краткое содержание
Роман известной английской писательницы Джин Рис (1890–1979) «Путешествие во тьме» (1934) был воспринят в свое время как настоящее откровение. Впервые трагедия вынужденного странничества показана через призму переживаний обыкновенного человека, а не художника или писателя. Весьма современно звучит история девушки, родившейся на одном из Карибских островов, которая попыталась обрести приют и душевный покой на родине своего отца, в промозглом и туманном Лондоне. Внутренний мир героини передан с редкостной тонкостью и точностью, благодаря особой, сдержанно-напряженной интонации. На русском языке роман публикуется впервые.
…(у Джин Рис) невероятная интуиция и потрясающая — почти патологическая — страсть вставать на защиту слабого. Что касается ее писательской манеры, то меня всегда поражало в ней врожденное чувство художественной формы, — у подавляющего большинства английских прозаиков оно отсутствует, а из писательниц им практически не обладает никто.
Форд Мэдокс Форд «Предисловие» к сборнику рассказов Джин Рис «Левый берег» (1927 г.)
…Рис на тридцать-сорок лет опередила свое время. Читая ее, понимаешь: писатель — это стоик.
«Нью-Йорк Ревью оф Букс» (18 мая 1972 г.)
…у ее книг есть особое качество: кажется время над ними не властно, и происходит это оттого, что у нее нет ни единого фальшивого слова. Но самое важное даже не это: у нее до сих пор молодой голос.
«Нью-Йорк Санди Бук Ревью» (17 марта 1974 г.)
Путешествие во тьме - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А потом он стал целовать меня, и все время, пока он целовал меня, я думала о том мужчине на вечеринке в Кройдоне [12] Кройдон — пригород Лондона в 30 минутах езды от центра.
. Он все время повторял: «Ты не умеешь целоваться. Я покажу тебе, как это делается. Вот как ты делаешь, а надо вот так».
У меня закружилась голова. Резко отвернувшись, я встала.
Позади дивана была дверь, но сначала я ее не видела, потому что ее скрывала портьера. Я повернула ручку.
— Ох, — сказала я, — здесь спальня, — мой голос внезапно стал высоким.
— Действительно, — сказал он.
Он засмеялся. Я тоже засмеялась, потому что почувствовала, что нужно сделать именно это. Ну вот, ты сейчас сможешь узнать, как это бывает, почему бы и нет?
Мои руки беспомощно упали вниз. Он снова поцеловал меня, его рот был настойчив. Я уловила запах вина и почувствовала ненависть к нему.
— Послушайте, отпустите меня, — сказала я.
Он пробормотал что-то, я не расслышала.
— Думаете, что я вчера родилась? — я говорила как можно громче и старалась оттолкнуть его. Пальцы упирались в твердые края его воротничка.
— Черт, прекратите, прекратите же, пустите меня или я сейчас подниму такой шум!
Но как только он отпустил меня, вся ненависть к нему прошла.
— Простите, — проговорил он, — это так глупо с моей стороны.
Он смотрел на меня узкой полоской прищуренных глаз, будто тоже ненавидел меня. Потом отвернулся и взял в руки бокал.
На столе алели гвоздики и, колеблясь, лежали неровные блики огня. Я подумала: «Если бы можно было все прокрутить назад и начать сначала, и чтобы все случилось по-другому».
Я взяла пальто и шляпу и ушла в спальню, захлопнув за собой дверь.
Камин горел, но в комнате было холодно. Я подошла к зеркалу и, включив над ним лампу, уперлась взглядом в свое отражение. Мне показалось, что я смотрю на кого-то другого. Я долго вглядывалась в свое лицо, прислушиваясь к звукам за дверью. Но из соседней комнаты не доносилось ни шороха. Стояла полная тишина. Я слышала только легкий шум, какой бывает, когда подносишь к уху раковину, — словно что-то проносится мимо.
В этой комнате лампы тоже были задрапированы красным, и создавалось ощущение тайны, будто я затаилась здесь, будто мы играли в прятки.
Я села на кровать и прислушалась, потом прилегла. Кровать была мягкая, а подушка — холодная как лед.
Скоро он войдет и снова поцелует меня, но по-другому. Он будет другим, и поэтому я тоже буду другой. Все будет по-другому. Я подумала: «Все будет иначе, не так, по-другому. Должно быть по-другому».
Я долго лежала, прислушиваясь. Огонь казался нарисованным, от него не шло тепла. Когда я дотронулась рукой до своего лица, оно горело, а рука была ледяной. Я начала дрожать. Я встала и вернулась в соседнюю комнату.
— Привет, — сказал он. — Я думал, вы пошли спать. — Он улыбнулся холодно и невозмутимо, — подбодритесь, не надо быть такой грустной. Что с вами? Выпейте еще немного.
— Нет, спасибо, — сказала я, — мне ничего не хочется.
У меня ныло в груди.
Мы стояли, глядя друг на друга. Он сказал:
— Одевайтесь, я провожу вас, — и подал мне пальто.
Я просунула руки в рукава и натянула шляпу.
Мы спустились по лестнице.
Я думала:
«Девицы умрут от смеха, если я расскажу им про все это. Просто умрут».
Мы вышли на улицу, и на углу он остановил такси.
— Джадд-стрит, не так ли?
Я села в машину. Он протянул деньги шоферу.
— Доброй ночи, — он притронулся к шляпе.
— До свиданья, — сказала я.
Вернулась я рано, — еще не было двенадцати. У меня была маленькая комната на втором этаже. Я платила за нее два шиллинга в неделю.
Раздевшись, я легла, но никак не могла согреться. В комнате было холодно и одновременно душно. Как будто я лежала в тесной и темной коробке. Кто-то, проходя мимо по улице, громко распевал:
Хочу отведать хлеба,
Поджаристого хлеба,
Еще кусочек хлеба,
Бом — бом, —
и повторял это снова и снова.
Я подумала:
«Ну и песня! Идиотская какая-то. Мелодия — просто жуткая. И слова не лучше». Но слова песенки снова и снова вертелись у меня в голове.
Я вспомнила о своих нарядах и едва не расплакалась.
С одеждой всегда одно несчастье. Постоянно нужно быть хорошо одетой, просто до зарезу. Над плохо одетыми девушками все смеются. И эти вечные разговоры. «Как она прекрасно одета…» Как будто и так не понятно, что ты сама только и мечтаешь о том, как выглядеть получше и раздобыть модное платье. Хочешь этого как сумасшедшая. И эта болтовня и насмешки, треп и насмешки, постоянные насмешки. И витрины магазинов презрительно смеются тебе в лицо. Ты смотришь на себя в зеркало и видишь, как некрасиво помялась сзади юбка. Ты вспоминаешь про свое дешевое белье. Смотришь на это убожество и думаешь: «Клянусь, я сделаю все, чтобы иметь красивые вещи. Все, что угодно, лишь бы их иметь».
«Но ведь это же не навсегда? — подумала я. — Ужасно, если так будет всю жизнь. Нет, это невозможно. Что-то должно произойти». А потом я подумала: «В чем дело? Я бедная, я плохо одета. Ну и что? Вполне возможно, что так будет всегда. И ничего в этом страшного нет».
Впервые в жизни такие мысли пришли мне в голову.
Люди, у которых нет денег, люди, проживающие убогую жизнь, — может быть, я стану одной из них. Вон они, снуют, как мокрицы, когда ткнешь палкой в их гнездо. И лица у них мокричного цвета.
Я проснулась и поняла, что заболела. У меня болело все. Я лежала, не двигаясь. Послышались шаги хозяйки, поднимавшейся по лестнице. Она была совсем худая и гораздо моложе моих прежних домовладелиц. У нее были черные волосы и маленькие красные глазки. Я отвернулась, чтобы не видеть ее.
— Уже десять, — сказала она, — я немного задержалась сегодня с вашим завтраком. У меня остановились часы. Тут для вас мальчик-посыльный принес кое-что.
На подносе рядом с завтраком лежало письмо и большой букет фиалок Я поднесла их к лицу. Фиалки пахли дождем.
Хозяйка все смотрела на меня своими маленькими красными глазками.
Я сказала:
— Вы не принесете мне горячей воды?
Она наконец вышла.
Я разорвала конверт. Внутри лежало пять пятифунтовых бумажек и записка.
«Милая Анна, жаль, что я не сказал вам, как вы красивы. Я беспокоюсь о вас. Может быть, купите себе чулки? И пожалуйста, не делайте такое грустное лицо, когда будете их выбирать, пожалуйста. Всегда ваш, Уолтер Джеффрис».
Услышав шаги хозяйки, я поспешно спрятала деньги под подушку. Они зашуршали. Она поставила кувшин с горячей водой у кровати и вышла из комнаты.
Букет фиалок был слишком большим и не поместился в стакан для зубной щетки. Я поставила его в кружку с водой.
Вытащив деньги из-под подушки, я положила их в свою сумочку. Я уже как будто привыкла к ним. Точно они у меня были всегда. Ведь деньги должны принадлежать всем. Они — как вода или воздух. Это потому, что к ним слишком быстро привыкаешь.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: