Сара Миллер - Я знаю все твои мысли

— А как еще мне об этом думать? — произносит Гид вслух, но ни к кому конкретно не обращаясь. Он кивком соглашается на курицу и рис.

Николас стоит у салат-бара и наваливает себе на тарелку турецкий горох и семена подсолнечника.

— Известно ли тебе, — спрашивает он, кивая на курицу, возлежащую на тарелке Гида, — что когда животное убивают, оно испытывает страх, и когда мы съедаем мясо, этот страх передается нам?

Я уже слышала эту теорию, и, по-моему, это полная ерунда. Но Гид вспоминает о пари и о том, что никогда в жизни раньше не приглашал девушку на свидание. Даже Даниэль, которая просто прислала ему записку «ты мне нравишься» и в тот же день позволила ему почти все. Он выбрасывает курицу и решает не есть мясо до того самого дня, когда займется сексом.

Гидеон накладывает зеленый салат в бежевую пластиковую миску.

— Добавь фасоли, — рекомендует Николас, — тебе понадобится белок.

Теперь Николас разглядывает связку бананов в миске из нержавеющей стали. Рядом лежат апельсины и вкусные на вид красные яблоки.

— Не ешь их, — предупреждает он. — Нет ничего хуже бананов, выращенных с применением химических удобрений. — Он берет яблоко и нюхает его. — Пестициды, — говорит он, возвращает яблоко на место и берет апельсин. — Послушай, — поворачивается он к Гиду, — все будет нормально.

Николас склоняет голову, и Гид идет за ним, недоумевая (и я вместе с ним), что это значит — все будет нормально? Что нормального в этой ситуации? По мне, так ничего.

Они проходят мимо столика с темноволосыми простушками, которые выглядят так, будто действительно приехали в школу учиться; мимо стола иностранцев, которые спорят, держа во рту соломинки, как сигареты; мимо группы красивых худых девушек, которые едят медленно, намеренно растягивая скудное количество еды. Гидеон опять чувствует на себе взгляды. Никогда прежде он не чувствовал себя таким заметным.

По правую руку, столиков через пять, сидят девчонки, которых он видел днем. Молли и Эди. Блондинки Марси рядом нет. Видимо, Молли и Эди из тех симпатичных, но не сногсшибательно красивых девочек, что предпочитают компанию друг друга всем остальным.

На расстоянии двадцати шагов, под круглым окном с видом на общежитие «Уайт» сидит Каллен. У него на тарелке неаппетитная куча рагу, а в руке он держит большую ложку, совсем как ребенок. Рядом стоит Лиам Ву, а напротив — пухлый рыжий парень с дыркой между двумя передними зубами.

Гид и Николас садятся напротив Каллена и Лиама, рядом с рыжим, который, подвинувшись, кивает и машет Гиду рукой, глядя из-под тяжелых век. Красивая голова Лиама Ву делает почти незаметное движение в знак приветствия. Если он и помнит Гида, то молчит.

— Меня зовут Девон, — говорит рыжий. На нем футболка с эмблемой «Брайан Джонстаун Массакр», а пахнет от него стиральным порошком и марихуаной.

Каллен берет с подноса один из четырех стаканов с шоколадным молоком и подносит палец к губам. Гид понимает, что таким образом он хочет показать, что Лиаму и Девону нельзя знать о пари. Для него это облегчение. Гидеон пытается что-то съесть — другие за столом не разговаривают, а мрачно поглощают еду, — но глаза разбегаются от такого количества красивых девчонок. Одна, с удивительно добрыми карими глазами и светлыми волосами, собранными в конский хвост, стоит всего метрах в пяти и ищет свободный столик. Другая, рыжая в фиолетовом топике с голой спиной, открывающем веснушчатую грудь, встает с места и машет кому-то у салат-бара.

Сегодня днем все эти девчонки навели на него жуткий страх, но теперь стало намного, намного хуже. Поскольку время у него ограничено, да еще это замечание — «никто не согласится иметь с тобой дело». Он украдкой косится на Лиама. Какой же он красавчик! Закрыв глаза, Гид представляет, как Лиам вручает ему ключи от машины матери Николаса.

Это что, очередное упражнение из «Дзен-буддистского альманаха»?

— Оливия Хилл в этом году стала просто конфет- кой, — начинает разговор Каллен.

И как только он смог выбрать какую-то одну из них для комплимента?

— Здесь много красивых девушек, — отвечает Гид.

— Это не девушки, — поправляет его Каллен. — Это потенциальные возможности.

Николас бросает на него взгляд, предупреждающий: «не проболтайся».

Лиам Ву берет стакан клюквенного сока и выпивает его до дна.

— Не согласен насчет Оливии Хилл.

— Что ты понимаешь, косоглазый, — отмахивается Николас. — Спорим, тебе из твоих глаз-щелочек ничего даже не видно.

Девон давится едой от смеха. Даже Николас смеется. Гидеону тоже смешно, но он сомневается, правильно ли смеяться над такими шуточками. И можно ли это ему. Шутка ему понравилась, но и напугала его.

— Много не ешь, — отвечает Лиам. — Не набивай живот до отказа.

— Почему нет? — спрашивает Каллен.

— А то все обратно полезет, когда я надеру тебе задницу, — отвечает Лиам, ухмыляется и поднимает глаза. Его привлекательность, то, как движутся его скулы, когда он говорит, для Гидеона как удар бильярдным кием в живот.

Когда смех стихает, Гидеон собирается с духом и спрашивает, кто такая Оливия Хилл. Лиам Ву поворачивает голову и говорит:

— В оранжевой рубашке, на два часа.

Гид отыскивает в море кофточек оранжевую рубашку, обтягивающую аппетитную грудь и контрастирующую с нежной кожей. Ее обладательница — высокая девушка с темными волосами и глазами; она берет себе чашку чая. Похожа на англичанку.

Может, ему так кажется просто потому, что она взяла чай, думает Гид. Но у нее румяные щеки и бледная кожа, и вид сдержанный — сдержанный, но сексуальный.

— Боже мой, — говорит он. — По-моему, просто козырная девчонка.

Мне становится немного обидно. Вот если бы Гид посмотрел на меня и подумал то же самое!

— Начни с кого-нибудь поменьше, — замечает Николас.

— В смысле поменьше ростом? — уточняет Гид.

— С кого-нибудь, у кого поменьше апломба, — говорит Девон.

— И не с шоколадок, — заявляет Лиам, опустошая еще один стакан клюквенного сока.

Все, кроме Гида, смеются. У них явно есть какая-то шутка про шоколадки, которую Гиду никогда не понять.

Лиам выпивает очередной клюквенный сок. Каллен кривляется, говоря, как девчонка:

— Сначала я подумала… но потом передумала… — И все снова начинают хохотать.

Кроме Гида.

Гид не наелся. «Как же я буду жить без мяса», — думает он.

— Нет, — вмешивается Николас. — Серьезно. Я имел в виду, найди себе девчонку в одной весовой категории.

Что действительно удручает, так это то, что Николас вовсе не хотел, чтобы это прозвучало жестоко. Ему стало неприятно, что ребята перешучиваются между собой, и он попытался вежливо объяснить, что имел в виду, сказав «начни с кого-нибудь поменьше». Да, в наших краях это называется «вежливость».