Сара Миллер - Я знаю все твои мысли

Гид замечает, что выглядит она очень мило. Она в юбке. Неужели принарядилась специально ради первой репетиции? Наверное, надо сделать комплимент. Но что сказать? Ему не хочется быть слишком откровенным. Можно, конечно, хитро заметить: «Что сегодня за праздник?» Но это слишком в духе его отца. Делает вид, что все знает, хотя на самом деле не знает ничего.

— Что ты пялишься на меня? — говорит Молли.

Можно, конечно, ничего не ответить и поставить ее в неловкое положение.

— Извини, — говорит он. — Я сегодня какой-то рассеянный.

Молли разглаживает юбку.

— Ты чем-то расстроен? Это из-за того письма — «пошел ты, придурок»? — Она ерзает, снова расправляя юбку.

— Девушки инстинктивно знают, как носить юбки, или учатся? — Гид мысленно кивает, чувствуя, что сказал то, что нужно.

— И то, и другое. Впрочем, как и все в жизни. Ты инстинктивно знал, как тусоваться с парнями из школы или научился? — Эти слова заставляют Гидеона занервничать, но Молли улыбается с искренней добротой и застенчиво опускает глаза. — Не меняй тему, — говорит она. — Я правда хочу знать, кто отправил то письмо. Бери стеклянный куб и рассказывай.

Ее любопытство — хороший знак, думает Гид. И делает так, как она говорит.

— Это моя подружка, — признается он, — точнее, наверное, она уже моя бывшая подружка… Хотя официально мы не расставались. С тех пор как я уехал в школу, я просто…

Молли улыбается:

— Ни разу не позвонил ей? Гид закатывает глаза.

— Я знаю, что вел себя ужасно. С точки зрения девчонок, это характеризует меня не с лучшей стороны.

— Что значит «с точки зрения девчонок»? Ты имеешь в виду всех девчонок? Мы что, все в одной команде? И носим форму?

— Брось, — отмахивается Гид и ерзает на кубе, который, можете себе представить, не такой уж удобный. — Ты знаешь, о чем я.

— Если бы все девчонки были в одной команде, хотелось бы мне знать, какая у нас была бы форма. Коротенькие футболочки? Розовые? С надписью «принцесса»? Потому что я бы такую футболку в жизни не надела. А многие девчонки надели бы.

— Ты выиграла, — смиряется Гид.

— Мне просто кажется, что ребята думают, будто у всех девчонок одинаковое представление о том, как должен вести себя парень. А я, например, понятия не имею, чего ждать от людей. Понимаешь, о чем я?

Конечно, понимает. Но не хочет признаться в своей слабости. Хотя тот факт, что она призналась, ему по душе.

Несколько секунд они молчат. Гид старается не смотреть на нее — или на пол — слишком пристально, и в итоге получается, что он пялится в пустоту. Будь Молли повнимательнее, она бы подумала, что он обкурился (а может, она так и подумала). Правда, он действительно курил сегодня, но вид у него еще более обалдевший.

— Читал пьесу? — спрашивает она.

— Она довольно смелая, — отвечает он и краснеет. — Сомневаюсь, что мисс Сан Видео… хмм… одобрит.

— О, я бы на твоем месте не волновалась, — говорит Молли. — У нее европейская натура. А европейцы любят, когда дети говорят о сексе. Ей кажется, это означает, что мы умные.

Входит Лиам; он шагает быстро, подняв руку в знак извинения.

— Извините за опоздание, — говорит он, — я заснул.

Заснул! — восклицает Молли. Голос у нее становится какой-то тоненький, что действует Гиду на нервы.

На Лиама это производит противоположное впечатление. На его лице загорается улыбка на миллион долларов.

— Именно. Заснул. И угадайте, что мне снилось?

— Твоя мать, — шипит Гид. Эти слова вылетают сами собой. Он злобно смотрит на них обоих.

Молли встает и поворачивается лицом к Лиаму.

— Не знаю, — отвечает она, склонив голову набок. — Я не умею угадывать.

— Спорим, у тебя получится лучше, чем ты думаешь, — говорит Лиам.

— Хмм, — задумывается Молли, — ты будешь удивлен.

Это просто абсурд, думает Гид. Это и есть абсурд.

Они продолжают легкомысленно перебрасываться фразами, шагая по освещенному флюоресцентными лампами коридору. Лиам с Молли идут чуть впереди Гида. Лиам украдкой оглядывается и окидывает взглядом зад и ноги Молли. Гид чувствует резкий укол, точно посягнули на его собственность.

Место для репетиций — комната с черными фанерными стенами под лестницей, между кабинетом и костюмерной. Здесь нет никакой мебели, кроме пары металлических стульев и непонятно откуда взявшейся вешалки для пальто с запылившимися меховыми накидками.

Гидеон начинает считать про себя: один, два, три, четыре…

И верно, не успевает он досчитать до десяти, как Молли начинает возиться с одной из накидок и объявляет нараспев, но уже не противным голосом, что у нее астма.

— Видишь ли, — произносит она, наклоняясь к Лиаму и показывая ему сценарий, — в пьесе немало сцен с такими комментариями: OscarcobreaLuciaconsupe-sadoyamor. — Молли саркастически улыбается. — Ты слишком большой и мускулистый, чтобы наваливаться на меня. — Она закашливается и с отвращением держит меховую накидку на расстоянии вытянутой руки. — Фу. — Она делает точный бросок, и накидка приземляется на вешалке. — Soymuydelicada 36, — произносит она, пожимая плечами, словно показывая, что решение зависит не от нее. Она даже хватает Лиама за его большой накачанный бицепс и говорит: — Ну сколько ты весишь? Килограммов восемьдесят пять — девяносто? С ума сойти, — сокрушается она, — ты меня раздавишь.

Гид еле слышит ее. Вообще-то, он едва ощущает свое тело. Он просто оцепенел от изумления. Потому что, хотя это кажется непостижимым и невероятным, Лиам действительно будет играть собаку. Лиам в роли собаки!

Точно так же он чувствовал себя, когда разочарованный директор сказал, что они с Калленом и Николасом могут возвращаться в общежитие.

Они прочитывают пьесу по ролям. Точнее, Гид и Молли читают, а Лиам дуется и использует бумажный лист, на котором написан сценарий, в качестве зубочистки.

— А лаять обязательно по-испански? — спрашивает он наконец. — Они как-то странно обозначают лай, «гав-гав» — это я понимаю, но «guau, guau»? Я так не могу. Буду глупо выглядеть.

— Пойду в костюмерную, взгляну, есть ли у них собачьи маски, — говорит Гид. Он просто не может удержаться.

Да и зачем ему сдерживаться?

— Yoquieroelperro , — читает Гидеон, пытаясь держать визуальный контакт с Молли и одновременно читать строчки.

— Тебе надо научиться произносить букву «р», — замечает Молли. — Давай сделаем перерыв.

Они репетируют всего семь минут. Лиам снимает маску.

— Слава богу. У меня весь нос расплавился, — говорит он, лежа на боку. Он перекатывается на другой бок, потом на спину. — И на боку лежать больно, — жалуется он.

— Не надо извиняться, — говорит Молли, — у тебя отлично получается. Ты действительно ведешь себя, как собака.