Мейв Бинчи - Хрустальное озеро

— Договоритесь с ней, Мора. Если вы уже не договорились.

Мора улыбнулась. Они нравились друг другу.

— Так ничего и не выяснилось? — Мора знала, что утром Стиви разговаривал с сержантом О’Коннором.

— Нет. Эти типы не оставили следов, словно смылись на летающей тарелке. Шин говорит, что, может, это и к лучшему. Если бы мать узнала, кто на нее напал, это могло бы нанести ей душевную травму… На мой взгляд, очень удобная позиция.

— Во всяком случае, очень гуманная, — ответила Мора. — Может быть, Шин О’Коннор слишком добр, но он не глуп.

— О да. Он о многом догадывается. Понятия не имею, кто дал ему наводку.

Стиви смотрел на Мору так, словно подозревал ее в наушничестве. Кто еще мог наябедничать сержанту, что он с Орлой?

— Стиви, ему это было уже известно. Я бы ничего ему не сказала, но он уже знал, где вас искать.

— И как напутать меня до полусмерти, — уныло добавил Стиви.

— Да уж… — Мора поджала губы.

— Как ни странно, мать Орлы привела тот же довод. «Берегись горцев». Орла так испугалась своих деверей с вилами и косами, что теперь боится встретиться со мной взглядом. Так что с этим приключением покончено.

Стиви оттопырил нижнюю губу и стал похож на мальчишку, которому сказали, что сегодня он играть в футбол не будет.

— Свято место пусто не бывает, — с ноткой осуждения в голосе ответила Мора.

— Надеюсь. — Вряд ли следовало говорить Море Макмагон, что это место уже заняла дочь ее сестры, маленькая Анна Келли.

— Фрэнсис, вы не можете оставаться здесь вечно, — сказала сестра Мадлен.

Он сидел у камина, стараясь согреться. Домик на дереве, накрытый мокрым брезентом, больше не защищал от сырой лох-гласской зимы.

— Куда я пойду, сестра? — Его лицо было худым и бледным, тело сотрясал кашель.

Она попросила Эммета Макмагона взять у отца микстуру от кашля. К ее досаде, Мартин Макмагон прислал записку. Мол, зима предстоит суровая, а потому он предпочел бы, чтобы сестра сходила к доктору Келли, который прослушает ее легкие и даст рекомендации. У отшельницы были таблетки, но Фрэнсис кашлял так, что его было впору класть в больницу.

— Ложитесь в кровать, Фрэнсис, — приказала она.

— А как же вы?

— Я буду спать у камина.

— Не могу. Я слишком грязный. А ваша постель чистая, как снег. — Но ему отчаянно хотелось провести ночь в тепле, и сестра Мадлен это понимала.

— Я согрею вам воду.

— Нет. Вы и так делаете это слишком часто. С меня хватит.

— Тогда я застелю кровать и дам вам кусок ткани, в который можно завернуться.

— И что-нибудь под голову, сестра.

Она нашла старое покрывало, согрела его у камина и накрыла безукоризненные наволочки кухонными полотенцами. Он уснул через несколько минут, тяжело дыша. Из его груди вырывались хрипы, которые бывают при воспалении легких. Она сидела у открытой двери и долго смотрела на него. Фрэнсис Ксавьер Берн, чей-то сын. Человек не вполне нормальный, но заслуживавший свободы не меньше, чем дикие животные. Его не следовало сажать в клетку и держать на цепи. Но теперь он больше никому не причинит вреда — его научили здесь снова доверять людям. Когда он поправится, она даст ему денег на автобус, и он уедет отсюда.

Говорили, что Кэтлин Салливан выздоровела. После выписки из больницы за ней стала ухаживать сиделка. Конечно, милосердный Господь не станет мстить бедному Фрэнсису, который дрожит, кашляет и мечется в ее постели.

Спору нет, нужно что-то делать с сумкой, в которой Фрэнсис хранил свои так называемые пожитки. Обычно он с ней не расставался, но сегодня вечером сумка лежала на ее простом деревянном комоде. Это был знак доверия. А она ясно дала ему понять, что деньги, украденные из гаража Салливана, придется вернуть, и она вполне может это сделать сама.

— Что вы ели в индийском ресторане? — спросила Мора у Эммета.

— Извини, Мора, не помню.

— Рыбу, мясо… или что-то еще?

— Не знаю. Кажется, мясо.

— О боже, и эта девушка копила деньги на то, чтобы сводить тебя в ресторан! — с насмешливым отчаянием воскликнула Мора.

— Зато у Кафоллы мы ели чипсы «Слава Никербокера», — начал защищаться Эммет, решив, что его обвинили в неблагодарности.

— Спасибо и на этом. Теперь мы знаем, что осталось у тебя в памяти, — засмеялась Мора.

— Просто нам было о чем поговорить, и я не обращал внимания на еду.

— Ясно, ясно.

Мора сочувствовала пасынку. Что-то тревожило Эммета Макмагона, но лезть к нему в душу она не собиралась.

Возможно, причиной этого была Анна Келли. Но Эммет ушел сразу после еды; наверное, на свидание с ней. Мора надеялась, что их отношения не зайдут слишком далеко, и раздумывала, не стоит ли поговорить об этом с Лилиан. Правда, та плохо разбиралась в любовных увлечениях своих дочерей. В конце концов Мора решила, что лучше промолчать.

— Привет, Эммет…

Анна Келли еще никогда не была такой хорошенькой. Она надела зеленое пальто с белым мохеровым шарфом, который лишь подчеркивал румянец на щеках. Ее светлые волосы, собранные в конский хвост, скрепляла зеленая заколка. Анна напоминала кинозвезду, хотя и жила в захолустном Лох-Глассе. Всего несколько недель назад она целовала его и позволяла себя ласкать, а теперь говорила, что это невозможно, но ей очень хочется, чтобы они остались друзьями. Она и не догадывалась, чего ему стоило согласиться на это.

Но что бы он выиграл, если бы стал обижаться?

— Привет, Анна. Как дела? — с наигранной веселостью спросил Эммет.

— Ужасно. Живу, как в немецком лагере для военнопленных, — проворчала Анна.

— Что так?

— Куда я иду, что делаю, где буду, с кем встречаюсь, когда вернусь… — Анна застонала. — Иисус, Мария и Иосиф, от этого можно броситься в озеро! — Затем наступила тишина. — Ох, Эммет, извини… — пролепетала Анна.

— За что?

— За то, что я сказала… ну, твоя мать и все такое…

— Моя мать утонула, а не бросилась в озеро, из-за того, что люди задавали ей всякие вопросы, — ответил он.

Анна густо покраснела.

Эммету хотелось привлечь ее к себе и сказать, что он знает про эти сплетни, понимает причину ее смущения и не придает этому никакого значения. Но Анна сказала ему, что теперь они только друзья. Поэтому он засунул руки в карманы и отвернулся.

Она положила ладонь на его руку и вполголоса сказала:

— Эммет…

— Да?

Анна хотела, чтобы ей оказали какую-то услугу; мальчик понял это по тону ее голоса. Их взгляды встретились, и Анна Келли решила, что просить об услуге еще нельзя.

— Нет, ничего…

— Ладно. Тогда я пошел. Надеюсь, еще увидимся.

У Эммета ныло сердце. Хотелось сказать, что он сделает для нее что угодно, но это было бы неправильно. Анна сама говорила, что ненавидит хлюпиков. Что ж, он будет сильным.

Эммет увидел Кевина Уолла и окликнул его. Кевин ему обрадовался.