Джоди Пиколт - Роковое совпадение

Елки у нас нет, потому что я не смогла выйти и срубить дерево. У нас традиция обходить участок в субботу перед Рождеством и всей семьей выбирать елочку. Но в этом году от нашей семьи немного осталось.

В четыре я зажигаю свечи и ставлю диск с рождественскими песенками. Сажусь, сложив руки на коленях, и жду.

Я учусь ждать.

В половине пятого начинается снег. Я переставляю все подарки для сына по размеру. Интересно, достаточно ли выпадет снега, чтобы он смог съехать с холма на санках, которые стоят у стены, перевязанные ленточкой?

Через десять минут я слышу тяжелое пыхтение подъезжающего к дому автомобиля. Вскакиваю с места, нервно оглядываюсь и с радостной улыбкой бросаюсь к двери. На пороге с посылкой стоит усталый, припорошенный снегом почтальон.

— Нина Фрост? — монотонно спрашивает он.

Я беру посылку, он желает мне веселого Рождества. Сидя на диване, я открываю посылку. Настольный календарь в кожаной обложке на 2002 год, на внутренней стороне обложки печать с названием адвокатской конторы Фишера. «С праздником! От «Каррингтон, Уиткомб, Хороби и Платт».

— После того как меня посадят, календарь мне точно пригодится, — произношу я вслух.

Когда на вечернем небе начинают робко появляться звезды, я выключаю магнитофон. Смотрю в окно, как засыпает снегом дорогу к дому.

Еще до того, как Патрик развелся, он добровольно оставался дежурить на Рождество. Иногда даже оставался на повторное дежурство. Вызовы в праздник чаще всего поступали от пожилых граждан, которые сообщали о странном шуме или подозрительной машине, исчезнувшей до приезда Патрика. Больше всего этим людям не хотелось оставаться одним в такой вечер, когда остальные собираются вместе семьями.

— Веселого Рождества! — желает он, отходя от дома Мейзи Дженкинс, недавно овдовевшей восьмидесятидвухлетней старушки.

— Да хранит вас Господь! — отвечает она и входит в дом, такой же пустой, как и дом, куда собирается вернуться Патрик.

Он мог бы поехать к Нине, но Калеб явно привез на вечер Натаниэля. Нет, Патрик не станет мешать. Вместо этого он садится в машину и едет по скользким улицам Биддефорда. На крыльце, в окнах, словно драгоценные камни, мерцают рождественские огоньки, будто весь мир усыпан драгоценностями. Он медленно едет по улице, представляя спящих детей. Что такое, черт возьми, драже?

Внезапно в свете фар автомобиля возникает какое-то яркое пятно, и Патрик резко тормозит. Машину заносит, и она уходит от столкновения с перебегавшим дорогу человеком. Патрик вылезает из машины и бросается к упавшему.

— Сэр, — окликает он, — вы не пострадали?

Мужчина перекатывается на спину. На нем костюм Санта-Клауса, а от накладной ватной бороды разит спиртным.

— Санта-Клаус… к твоим услугам… парень. Заруби себе на носу.

Патрик помогает ему подняться.

— У вас где-нибудь болит?

— Да отстань ты! — вырывается Санта. — Я мог бы в суд на тебя подать.

— За то, что я вас не сбил? Сомневаюсь.

— Неосторожное вождение автомобиля. Наверное, ты пьян.

При этих словах Патрик смеется:

— В отличие от вас?

— Я не брал в рот ни капли!

— Ладно, Санта. — Патрик рывком поднимает его на ноги. — У тебя есть дом?

— У меня есть сани.

— Кто бы сомневался! — Поддерживая Санту одной рукой, Патрик ведет бедолагу к патрульной машине.

— Северные олени сжуют поводья, если оставить их одних надолго.

— Конечно.

— Я сюда не полезу. Я еще не закончил, понимаешь?

Патрик распахивает заднюю дверцу:

— Я все же рискну, папаша. Полезай. Отвезу тебя на уютную, теплую койку, где ты сможешь проспаться.

Санта качает головой:

— Моя старуха меня убьет.

— Миссис Клаус как-нибудь переживет.

Его улыбка увядает, когда он смотрит на Патрика.

— Бросьте, господин офицер. Войдите в положение. Вам ли не знать, как возвращаться домой к любимой женщине, которая только и мечтает, чтобы ты провалился к черту?

Патрик усаживает его в машину, возможно, чуть грубее, чем следовало. Он не может отмахнуться от первой части предложения: «Вам ли не знать, как возвращаться домой к любимой женщине?»

Когда они подъезжают к участку, Санта уже отключился, и его приходится затаскивать в участок. Патрик отмечается у дежурного (смена закончилась) и садится в свою машину. Но едет не домой, а в противоположном направлении, мимо Нининого дома. Просто чтобы убедиться, что все в порядке. С тех пор как он вернулся в Биддефорд, а Нина уже вышла замуж за Калеба, Патрик не часто так поступал. В ночную смену он проезжал мимо и видел, что свет горит только в их спальне. Тогда он убеждал себя, что перестраховываться не вредно.

Спустя годы он все еще в это не верит.

Натаниэль знает: это будет большой праздник. Ему не только разрешат в канун Рождества лечь спать попозже, но и дадут развернуть столько подарков, сколько он захочет, — а он хочет посмотреть все. Сейчас они живут в настоящем старинном замке, а новая страна называется Канада.

В их номере в этом замке-гостинице есть настоящий камин и птичка, которая выглядит как живая, но она мертвая. Набитое чучело, как сказал папа. Может быть, и похоже, что птичка слишком много съела, хотя Натаниэлю кажется, что от набитого желудка не умирают. Еще здесь стоят две огромные кровати, а подушки, когда на них ложишься, приминаются, а не пружинят.

Все говорят на другом языке, которого Натаниэль не понимает, и это заставляет его вспоминать маму.

Он уже развернул радиоуправляемый грузовик, плюшевого кенгуру, вертолет. Маленькие игрушечные машинки таких ярких цветов, что у него кружится голова. Две компьютерные игры, крошечный пинбол, который он может держать в одной руке. По всему номеру валяется оберточная бумага, которую папа скармливает прожорливому камину.

— Тяга есть, — размышляет он вслух, улыбаясь Натаниэлю.

Он разрешил Натаниэлю самому сегодня командовать. В результате они целый день играли в крепости, ездили вверх-вниз в вагончике на катантной дороге — на фуфукулере … Натаниэль забыл, как это называется. Потом зашли в ресторан, на котором высилась огромная голова лося, и Натаниэль заказал целых пять десертов. Они вернулись в номер и открыли все подарки, только носки приберегли на завтра. Делали все, что просил Натаниэль. Раньше дома так не разрешалось.