Александр Михайлов - Дао настоящего менеджера

Подвинув Миху, который к этому моменту уже перестал трепаться по телефону, я уселся на диван, поставил тарелку на журнальный столик и положил туда же, но справа от неё свои усталые ноги.

— Что смотрим? — я отхлебнул сока и сделал погромче звук.

— Хостел два, — невозмутимо ответил Соин-джуниор, поглядывая на меня краем глаза.

В этот момент на экране кому-то отрезали голову чем-то похожим на средневековую алебарду. Ярко-красная кровь в HD-качестве брызнула на экран, а динамики передали довольный гогот палача и крик следующей жертвы.

— Это продолжение фильма, где студентов приезжих расчленяли? — спросил я и подцепил вилкой спагетти. Палач на экране вытащил бензопилу.

— Ну, написали, блин, что Квентин Тарантино ставил, — разочарованно сообщил Миха, — но я подозреваю, что он максимум, мимо пару раз проходил во время сьёмок. Два дня эту муть с торрента скачивал.

— Занялся бы лучше учёбой, сессия на носу, — я тоже похоже перебрался в экологическую нишу строгого отца семейства, — а не фильмы бы качал и по телефону любезничал. Ты что не знаешь, что учения и развлечения мало совместимы?

Соин-младший легкомысленно почесал голову.

— Нынче сессия, говорят, лёгкая будет. Послепожарная. Преподавателям до сих пор до нас дела нет.

— А ты, я смотрю, этим и пользуешься, выдумываешь себе развлечения!

— Какие ещё развлечения? — защищался Миха, — учёбой, учёбой я занят.

— В школе диверсантов учишься? — иронично спросил я, — а я-то думал, где же ты домашнее задание взял кирпич соседу сбросить на его мерседес? И главное, ведь, подобрал его под цвет штукатурки, мол, сам от стены отвалился! Целую диверсионную операцию провернул. Мужик теперь с управляющей компанией судиться собирается!

— А ты откуда знаешь? — вид у него стал подозрительным. Как бы ещё не решил убрать случайного свидетеля, который чуть ногу не сломал об этот кирпич, когда тот три дня на лоджии нашей валялся. Видимо диверсант всё выжидал подходящий момент. Узнав о своём провале, Миха погасил свой подозрительный взгляд:

— Нефиг свою развалюху на газон ставить, старушки ругаются.

— Какой газон в декабре? Хотя…, - я вспомнил красномордого пострадавшего. Вроде обычное наше быдло, а стоило ему купить немецкий рыдван, сразу же стал поперёк двора парковаться, — ладно, согласен, этот козёл кирпича заслуживал. Но ты тогда скажи, чем тебе помешал революционер Шевцов Тимофей Сафронович? Кто на мемориальной доске, на стене нашего дома у него в отчестве букву «ф» на «у» поменял? Филиал Мордора здесь открыть собираешься? Туда уже цветы возлагают как павшему в бою сыну Тёмного Властелина. Позавчера там орки на его фоне фотографировались.

— Уже до орков дело дошло? — присвистнул Соин-младший, — ну всё, проспорил, значит мне ребята вискарь.

— Займись лучше чем-нибудь полезным, — я взял в руки пульт управления телевизором и стал щелкать каналы, чтобы найти этому неразумному отроку, что-нибудь познавательное, вроде «National Geographic», вместо расчленяемых на полутораметровом экране студенток. Но «National Geographic» я не нашёл, а обнаружил я канал «Русская Ночь», где мрачные мужики похожие на палачей из «Хостела» активно эксплуатировали почти таких же как в фильме студенток. Только они не дифференцировали их на различные части, а совсем наоборот, активно наполняли во все их естественные отверстия. Посмотрев на эти непотребства всего лишь пять минут, я выключил телевизор.

— Книжку лучше почитай, вот что! — вспомнил я последний универсальный совет для молодёжи, — почитай лучше классику.

— Да уж читаю, читаю, — пробормотал Миха, озираясь по сторонам, и видимо желая сбежать от нравоучений во вторую, уже не существующую комнату.

— Ну и что ты читаешь? — саркастически спросил я, — уголовный кодекс?

— Нет, — братец на секунду напрягся, вспоминая, — этот, как его…. А! Пейзаж нарисованный членом! — обрадованно выпалил он.

Я чуть не подавился апельсиновым соком и во второй раз за вечер потерял дар речи. И еле-еле нашёл.

— Чаем, балда! Чаем, а не членом!

— Чаем? — смутился Миха, — а мне показалось….

— Показал бы тебе Милорад Павич этот пейзаж, — сказал я, — если бы услышал. Хорошо ты старичка переименовал.

— Так у него все книги, про это дело, — сказал Миха в свою защиту, — да и вообще муть какая-то. Это что ли классика?

— Ну, вообще, считается, что, да, — нейтрально сказал я (этот старикан Павич, он тоже, надо сказать на довольно специфического ценителя), — но я тебе эту книжку и не рекомендовал. Мал ты для неё ещё. Там не муть, там…. Э-э-э — я тоже слегка напрягся, вспоминая, — там про изящную историю разлуки влюблённых Соин-джуниор, поняв, что ему от меня никуда не деться из теперь однокомнатной квартиры, откинулся на спинку дивана и заложил руки за голову.

— Какие там истории, — буркнул он, — всегда одно и тоже, трах-бах и разбежались в разные стороны.

— Это ты от своей подружки набрался, — уверенно сказал я, — у разведёнок всегда такой пессимистичный взгляд на жизнь. Найди себе девицу своего возраста и мир снова заиграет перед тобой новыми красками! А то меня тут была знакомая тётя в возрасте: сочиняла жуткие истории про выдирание брыжеек у людей. Как вспомню её, так вздрагиваю.

— Брыжеек? — подозрительно спросил братец, — так понятно. А как звали твою тётю?

— Эту дуру, что ли? — беззаботно откликнулся, допивая апельсиновый сок, — Машкой звали, Пермаковой. Только она это имя невзлюбила почему-то. Как с Москвы обратно вернулась.

Миха выглядел чем-то озадаченным.

— А эта Пермакова, случайно не в геронтологическом центре врачом работает? — продолжал допытываться он.

— Ха, — ещё ничего не понимая ответил, — как же, врачом. Медсестра она в доме преста… Погоди… — я чуть не подавился остатками апельсинового сока, — ты что с ней закрутил?

Братец с оскорблённым видом мрачно молчал.

— Миха, — как можно убедительнее, сказал я, — перепихнуться с ней разок можешь, но дальше не вздумай! Эта дура на весь наш дом известна. Она и её даун малолетний. Тебе это надо?

— Вот же пакость, — пробормотал Соин-младший и снова замолчал.

— Сдалась тебе эта безумная разведёнка, — убеждал я его, невзирая на броню молчания (брат всё-таки, кто как не я, должен удержать его от шага в пропасть), — они только на первых порах такие ласковые. Это у них называется демо-режим, для приманивания. А как только… — я безнадёжно махнул рукой, — так всё.

Братец продолжал молчать и только шевелил губами, глядя прямо перед собой. Похоже, был в шоке от суровой правды жизни.

— Лучше поехали к твоим однокурсницам, молодым, красивым. Может, и меня с кем-нибудь заодно познакомишь, — я тоже откинулся на спинку дивана и устремил, как будто бы мечтательный взгляд на потолок, оформленный в виде звёздного неба, с хай-тековский люстрой в самой середине.