Елена Толстая - Очарование зла

— А в Шотландии? — спросила Вера.

— В Шотландии есть другие способы заставить слабую девушку прижаться к сильному мужчине, — сообщил Трайл. — И я покажу тебе все эти способы, не сомневайся.

Они зарегистрировали свои отношения в Москве, соблюдая все необходимые формальности. Роберт особенно следил за этим, поясняя:

— Есть тысячи способов сделать брак недействительным. Например, одно время — и только в Ирландии — недействительным считался брак, который регистрировал католический священник, если один из новобрачных не был католиком или исповедовал католичество менее года. Причем если при тех же равных брак заключался при англиканском священнике, то он считался действительным…

— Типично английское крючкотворство, — засмеялась Вера.

— Ирландское, — поправил Роберт.

— Ну, в Москве с этим проще. Здесь даже дозволяются браки между коммунистами и беспартийными.

Они вели себя как настоящие влюбленные в тот день. И Вера, глядя на сияющего рыжего Трайла, понимала, что вполне могла бы быть счастлива с этим человеком. Где-нибудь в Шотландии. И при условии, что она никогда бы не встретила Болевича…

Немолодая дама в ЗАГСе показала, где расписаться. Сквозь пыльные окна пробивался солнечный свет, желтые пятна лежали на столе и раскрытой книге регистраций. Когда молодые вышли на улицу, их ждала машина, Трайл удивленно посмотрел на Веру. Та пожала плечами. Входя в ЗАГС, она тоже никакой машины у входа не заметила.

Дверца автомобиля приоткрылась, негромкий мужской голос властно окликнул:

— Гучкова, подойдите.

Вера вместе с Трайлом приблизилась.

— Садитесь.

— Вы с ума сошли! — возмутилась она. — Мы только что поженились. Я никуда не поеду.

— Садитесь, — ровным тоном повторил голос. — Мы знаем, что вы поженились. Очень хорошо. Теперь, когда вопрос о вашем браке улажен, вы можете приступать к занятиям в разведшколе ОГПУ.

Вера повернулась к Трайлу. Она выглядела растерянной, Роберт покраснел, уши его запылали, глаза сделались несчастными.

— Боб, — сказала Вера, — я все улажу. Ты — милый. Самый милый на свете.

Он глубоко вздохнул.

— Мы с тобой служим одному делу, Вера. — сказал он обреченно. — Я понимаю. Я тебя очень люблю.

Она пожала его руку и повернулась к автомобилю.

— Едем, — сказала Вера, усаживаясь.

Роберт долго еще стоял на пустой улице и смотрел вдаль. Москва превратилась в картонную декорацию, хрустальные человечки бежали по ней в неведомые дали, движимые непонятными целями. Некоторые заходили в магазины с надписями «Булочная-кондитерская», «Галантерея», «Часы». Эти надписи тоже имели нечто от декорации. Широкий простор вдруг начал давить на Трайла, ему показалось, что Москва слишком широка, и он, единственный живой человек посреди ее площадей, слишком заметен — и абсолютно беззащитен.

Он сильно потер лицо ладонью. Наваждение рассеялось. Вера скоро позвонит. Она ведь действительно приехала в Москву для работы и учебы, а не просто для развлечений. У них еще будет время. У них впереди долгая жизнь.

Веру завезли, однако, не в гостиницу, а за город, в Подмосковье, в один из безликих, огороженных глухим забором пансионатов. Считалось, что это пансионат для отдыха партийного руководства. Среди зданий барачного типа резко выделялась хорошенькая загородная усадьба — бывшее имение князя Юсупова. От имения остался только барский особняк, центральная его часть. Там размещалась разведшкола ОГПУ.

Все вещи Веры уже находились в отведенной для нее комнате. Кто-то потрудился собрать их в гостинице, уложить в чемодан. Она брезгливо поморщилась, вытряхивая содержимое чемодана на кровать.

Комната резко отличалась от номера в отеле. Обстановка самая спартанская: кровать, письменный стол, дощатый шкафчик для одежды. Вера сунула платья в шкаф и там на вешалке обнаружила форму: гимнастерку, узкую юбку, ремень. Внизу стояли сапоги, голенища высокие — будут впиваться под колени.

Вера покачала головой. Поставила туфельки рядом с сапогами, босиком вернулась к кровати. Улеглась. От тишины ломило в ушах. Неожиданно ее охватил порыв бурного веселья. Она несколько раз подпрыгнула на кровати, сбросила остатки вещей на пол. Глухо стукнула об пол книга — альбом с репродукциями Боттичелли. Святополк-Мирский время от времени уверял, что Вера напоминает ему излюбленный у этого художника женский образ.

Потолок был высоким, что указывало на благородное происхождение здания, где находилась Вера. Потолки у домов — все равно что форма рук у людей: всегда расскажет о происхождении. Особенно в России, где можно встретить в комнате вознесенную над полом четвертушку роскошного плафона или фрагмент колонны, вмурованный в стену Она видела даже квартиру, где колонна стояла посреди комнаты, занимая большую часть жилого пространства.

Самое невероятное заключалось в том, что Вере вдруг перестали что-либо объяснять. Она имела весьма смутное представление о своей дальнейшей участи. Чем ей предстоит заниматься? Какие науки она будет изучать? Куда ее в конце концов направят? Ее замужество превратилось в фантастический фарс, не успев начаться: должно быть, это входило в программу «воспитания» будущей шпионки. Но какие задания ее ждут? Неужели для того, чтобы стянуть с отцовского стола папку с надписью «ЗАГОВОР» и передать документы тому же Болевичу, необходимо было выйти замуж за честнейшего Трайла, получить английское гражданство, очутиться в подмосковном особняке, в комнате за перегородкой?..

Вера раскинула крестом руки, еще немного покачалась на кровати. По крайней мере, матрас хороший, а остальное как-нибудь уладится.

На то, чтобы узнать здешний телефонный номер, у Веры ушло несколько дней. Номер не то чтобы сильно скрывали, но все же, чтобы выяснить его, требовалось некоторое умение. Возможно, это был тест. А может — просто традиция. Во всяком случае, Вера его разузнала и тотчас позвонила Трайлу.

Роберт все понимал, но был подавлен сложившимися обстоятельствами. Вера, как могла, утешила его. Напомнила о совместной борьбе. Она почти въяве могла видеть, как он грустно кивает рыжей головой — там, на другом конце провода.

— Я люблю тебя, — сказал он напоследок.

Вера поцеловала трубку, оставив жирный красный след помады.

Ее занятия в школе почти не давали времени для отдыха. Чтение трудов классиков марксизма, изучение книг товарища Сталина, работа шифровальщика, работа радиста… Курсанты валились с ног от усталости. Иногда тренировки тянулись по двенадцать часов кряду. Преподаватели менялись, курсантам же не разрешалось вставать с места.

Изредка звонил Роберт. Обычно его звонки приходились на глубокий вечер, но как-то раз он позвонил прямо посреди занятия. Явился дежурный, доложил, что Гучкову зовут к телефону. Как ни странно, ей разрешили отлучиться. Должно быть, хотели выяснить: с какой целью звонил Трайл. Как будто непременно нужно выяснять, почему молодожен, лишенный не только медового месяца, но даже и законной первой брачной ночи, нуждается в поводе, чтобы позвонить супруге!