Александр Торопцев - Охрана

Ирина ему помогла. С другими репетиторами он подтянул остальные предметы, в апреле выполнил норму КМС, затем блистательно сдал вступительные экзамены.

В Высшей школе КГБ при Совете Министров СССР он учился хорошо. Особенно легко давались ему английский, по пути он прихватил немецкий, был на свадьбе у Ирины, взял еще французский, увлекся восточными единоборствами. Ирина родила сына, развелась. Сергей закончился Школу и женился. Ирина была у него на свадьбе. И после этого они не виделись долго.

Сергей Воронков продвигался по служебной лестнице на удивление медленно. Вроде бы все у него было: опора мощная, три языка, умение проанализировать ситуацию, сформулировать точно и четко задачи, а также пути их решения.

Старший лейтенант. Капитан. Чего же ему не хватало? Почему он застрял? Время шло быстро. Засуетился дед. Сергея подтолкнули. Он попал в академию, закончил ее – майор. А тут нагрянули девяностые годы. Время самостоятельных решений. Очень важных. Для самого себя в первую очередь.

Земля резко потеплела. На ней появилось много горячих точек. Увеличилась скорость человеческой броунады. Быстро носились люди и идеи по земному шару, сталкивались друг с другом. Идеи деформировались, им проще. Людям – сложнее.

Горячие точки были для Сергея временем сплошных, непрекращающихся ни на день допросов. Допросил одного, сделал вывод, другого – вывод, следующего – вывод. Много работы, много возни. Допрашивать чаще приходилось своих. То есть соотечественников, россиян. И выводы, выводы. И боль за своих. Боль разрасталась, как злокачественная опухоль. Она уже давила, от нее уже некуда было деться. Ему казалось, что только он один знает, чувствует смысл происходящего в стране и на земном шаре в целом. Он, конечно же, заблуждался. Но допросы продолжались. Десятки допрошенных, своих, русских людей. Штабная суета. Штабные вести и слухи. Штабной воздух, пропитанный слухами, недомолвками, отчетной пылью, приказами, просьбами, намеками, подчас молчаливыми. И медленный, медленный рост. Это удручало. Злило. Томило. Это порождало в душе Сергея робкое чувство стыда.

Сослуживцы знали, какие у него связи. Командиры это знали. Но вперед они Сергея не пускали почему-то.

Брат Виктор в эти девяностые годы взлетел, укрепился на высоте, в очередной раз чуть было не взмахнул крылом, но то ли подрезал кто-то крылья ему, то ли устал он, то ли сделал мудрый ход конем и на время ушел в тень. Назначили брата всего лишь начальником академии, известной и даже знаменитой. Должность, о которой мечтают и будут мечтать многие генералы Российской державы, не понравилась Виктору Воронкову, генерал-полковнику, но судить-рядить о нем, человеке стратегического замаха, вряд ли стоит в разговоре о людях, уже смирившихся с тем, что дала им судьба в виде небольшого оклада охранников и пенсии.

Непересекающиеся плоскости интересов, сфер деятельности, мироощущения, ответственности, в конце концов, за каждый свой ход, за каждое слово свое.

Сергей никогда этого не понимал. Старший брат – старший брат. Своди меня в зоопарк. Помоги задачку по алгебре решить. Поехали на Истринское водохранилище. И спорил он с Виктором всегда. В школьные годы из-за ЦСКА и «Динамо» в футболе и в хоккее. В девяностые годы – из-за политики. Впрочем, разговоры о политике не воодушевляли Виктора. В какой-то момент он стал скуп на слова, осторожен в разговорах с Сергеем, сдержан.

Еще на первом курсе академии Сергей нагрянул к Ирине. Вспомнили за рюмкой коньяка молодые годы, подивились – как редко они виделись. Дело перешло к чаю. И Сергей не сдержался, оглядел Ирину и вздохнул громко. Ирина, опытная, взгляд поймала и оценила его по-своему:

– Сережа! Ты же уже совсем взрослый. А мысли опять туда убежали, в наш первый урок.

– Урока, между прочим, не было. Было занятие по английскому языку. Это две большие разницы.

– И грубить ты научился по-солдатски. Прямо не знаю, что с тобой делать.

– Опять кому-нибудь позвонишь? Найдешь замену?

– Если тебе надо, позвоню, – спокойно ответила Ирина, сразив его наповал.

Он не хотел, чтобы она звонила. Он хотел остаться с ней. Она этого не хотела.

Ирина в тот день сделала ему подарок неоценимый. Умница женщина. Подружку в гости зазвала, дурочку перед ней сыграла: «Ты извини, Мариша, ко мне родственник нагрянул. Я тебе звонила второй раз, но ты уже ушла». – «Девушки, да я вас долго мучить не буду, мне, собственно говоря, уже пора идти, дела», – хорошо он ей подыграл, а девушки-то в один голос: «Ну хоть немного посиди с нами!»

Так оно все и началось. Для кого-то хорошее, а для кого-то не очень хорошее. Одно слово – закон равновесия жизненных эмоций. Там прибывает, здесь убывает. Главное, чтобы там, где убывает, не догадывались об этом. Чтобы хорошим не заглушать плохое. И наоборот. Чтобы хорошее не заглушалось плохим.

Знакомство с Мариной в конце восьмидесятых было не только приятным, но и полезным для Сергея Воронкова. Но узнал он об этом позже – в середине девяностых, которые начались для него соответствующим назначением, повышением в звании (наконец-то он стал майором) и, как для многих офицеров госбезопасности, горячими точками. Самой горячей из них была, конечно же, точка в Москве в девяносто первом году, когда дерзкие, но неопытные (а может, слишком опытные – в этом вопросе однозначного мнения у Воронкова не было) в глобальных проблемах истории, в том числе и истории Российской державы, молодые люди стали крушить все налево и направо. Да не Бастилии они крушили, а основы государства, которому по всем показателям умирать было еще рановато.

Эту горячую точку майор Воронков пережил без особых потерь. А чего ему терять в той ситуации, когда офицеры стали увольняться, когда их стали выживать из органов? Он ничего при этом не терял, он мечтал. Скажем, не подвиг совершить во славу Отечества, но какое-нибудь дело провернуть или хотя бы уж продвинуть с мертвой точки и самому продвинуться по службе, стать генералом в конце концов. А что, разве ему, младшему брату генерал-майора Воронкова, не мечталось об этом?! Еще как мечталось. У него было для этого все. И в большом количестве. Он не хуже старшего брата. Подумаешь, отличник нашелся! Сидел целыми днями за книгами. Зубрил все подряд. А, например, в той же математике он был явно слаб. С каким трудом он решал задачки по алгебре, когда Сергей просил его помочь! Это же видно было – не тянет он в математике! Не говоря уже об иностранных языках. А ведь пошел в гору! Да еще как пошел! И Сергей мечтал об этом, хотя даже жене не говорил о своих мечтах.

Он мечтал и даже верил, что брата обойдет. У него для этого было все.

И, вероятно, именно это обстоятельство помешало ему сделать карьеру.

Читать дальше