Александр Торопцев - Охрана

Мужа она нашла себе не то чтобы ах, даже не московского или пригородного, но, между прочим, это куда лучше, чем подхватить какого-нибудь летчика-испытателя с «Речки» даже с пятикомнатной квартирой, с машиной и окладом в пять инженерных зарплат. На черта они сдались, эти хоромы? Там с прислугой не очень-то. Не Валентину же нанимать. Она с голоду подохнет, но ни в жизнь не согласится быть прислугой. Гордая. Вдова героя-испытателя. Идет по городку в черном с цветами к памятнику, встанет с такими же вдовами у обелиска с фамилиями и местом для будущих фамилий и смотрит, смотрит, смотрит. И молчит. А сама только и думает, где бы мужика на недельку-другую урвать. В восьмидесятые-то годы этого товара на «Речке» было, как арбузов на бахче: если сторожа знаешь, хоть машину загружай. Да куда ей машину-то? Одного бы. На полночи. Через ночь. Чтобы форму держать да на работу не опаздывать. Заведующая офицерским клубом! Должность. Подсуетилась вовремя. Командирша хренова. Не уеду, говорит, отсюда никогда. Здесь могила мужа, отца моей дочери.

Ольга не понимала Валентину. После развода со своим первым мужем Ольга поставила перед собой задачу жизни: выйти замуж за летчика с московской пропиской и делала для этого все возможное и невозможное. Валентина ей в самом начале пути помогла. Но Борис Ивашкин – «талантливый испытатель» – был какой-то малохольный. В постели он ей нравился, зачем зря говорить. Но иной раз давал сбои, вскакивал с кровати, извинялся, обзывал Ольгу Валентиной, потом, правда, быстро приходил в себя и все было хорошо. Но, во-первых, он был не москвич, во-вторых, она сразу поняла, что нужна ему как «машина», которую приятно испытывать в самых разных режимах. Испытал. И свалил в Афганистан. А она хоть и опытная, но попалась, залетела, ездила к матери, врачам свои кровные деньги платила. Этот Боря какие-то погремушки ей возил из своей Твери, нет, чтобы оставить одинокой женщине с ребенком хоть тысчонку на расходы. Что такое для него была эта тысяча рублей?! Да нет, золотые безделушки он ей оставил, зачем зря говорить, но она же не могла их на рынок тащить да продавать! Как его, такого дурака, в Афганистане не шлепнули.

После фиаско с Ивашкиным Ольга стала осторожнее и одновременно наглее, нахрапистее. Еще в конце восьмидесятых она бабьим сердцем почувствовала неладное, приближающуюся к «Речке» беду. И с азартом принялась за дело. Ей нужен был летчик, ну хотя бы штурман или на худой случай крупный инженер с диссертацией, но, главное, с московской пропиской. В 1991 году она уже не скрывала этого, хотя, конечно, не ходила по городку с табличкой на груди или на спине: зачем же такие прелести табличками прикрывать? В 1992 году ей удалось примагнитить к себе штурмана из Баковки с тремя детьми, четырехкомнатной квартирой и толстенной доброй женой. Штурман влюбился в Ольгу, но, гад такой, в 1993 году жена его, хоть и не любимая, родила ему долгожданного сына. Пришлось сбросить его со счетов и заняться одним полковником-инженером. Мужик здоровый, вечно улыбающийся, уже в годах, со взрослыми детьми, которым не нужно было платить алименты, был для нее находкой. Она крепко притянула его к себе и (о, счастье!) у нее начались московские командировки, которые он ей организовывал. Ольга вплотную приблизилась к цели. Параллельно она разрабатывала еще несколько вариантов. Так было надежнее.

Мужики быстро обалдевали от ее ласк, от степной яростной страсти и от степной же выносливости, которой могли позавидовать не только боксеры или бегуны африканского происхождения, скажем, кенийские, но даже и русские бабы, очень выносливые в быту и в кровати «машины». Они влюблялись в Ольгу сразу и надолго, прекрасно ее понимая и все без исключения стараясь ей помочь. Она продолжала знакомиться, влюбляла очередного мужика в себя, выслушивала его скромное «не могу» после пяти-семи сеансов, не отчаивалась, бросалась на новую наживку – так продолжалось долго.

Уже «Речка» обмелела, испытания сокращались катастрофически, пришел почти гибельный 1996 год, разбежался 1997-й, приуныли на полигоне все, кончились командировки у Ольги – хоть вешайся, в самом деле. И вдруг на счастье всех ее московских мужиков пролетела молнией по столичным телефонным просторам радостная весть: Ольга вышла замуж за кандидата технических наук, переехала в его двухкомнатную квартиру в Люберцах, устроила дочь в престижную московскую школу и… ждет ребенка! Вот повезло-то бабе.

Ну как повезло? Чудеса любят работящих – эту истину любой нормальный инженер знает. Работать надо. Ставить перед собой сложные цели и достигать их. Ничего себе везение! Иной раз во время месячной командировки у Ольги было по четыре, а то по пять мужиков сразу. Почти все они влюблялись в нее по уши. Были, правда, и не влюбляющиеся, но обожающие степной ветер, степной поток страстей. Были. А куда от них денешься, если у них связи, имена, явки, как сказал бы хороший разведчик. Между прочим, Ольга мало чем отличалась от разведчиков: так мастерски она вела свое дело. Только родина у нее была своя – семья ее будущая. Поэтому-то она и не отталкивала ценителей и любителей степных ураганов. Вам нравится степная женщина? Я к вашим услугам, но уж и вы мне помогите, потому что мне нравится московская ну или хотя бы подмосковная прописка. Чего тут не обычного? Короче говоря, работала Ольга с полной отдачей. На свою будущую родину. Можно даже сказать, что она совершила подвиг, который не каждому бывалому разведчику по силам.

Один из сочувствующих помог ей, вывел на одинокого, давно не женатого кандидата, робкого, но сладострастного, прости Господи ему этот грех, и очень во всем другом порядочного человека, почти ангела и с хорошими перспективами на будущее. Он как прижался к Ольге на вечеринке по случаю защиты докторской диссертации шефом, так и домой привез, матушку ворчливую не постеснялся. И на следующий день, сразу же, то есть еще в постели, предложение ей сделал. Она, хоть и испытала в тот миг тоже самое счастье, которое раздавала щедро всем своим поклонникам, взяла себя в руки, выдержала характер, попила кофе и увезла будущего своего мужа в театр. Давно, мол, я оперу не слушала.

Через месяц они расписались.

Мужики-то ее радостно потирали руками: и нам что-нибудь перепадет, баба-то она могучая! Ан, нет. Устав от длительного марафона, Ольга сожгла свою записную книжку еще до свадьбы, хотела напрочь порвать с прошлым, но не смогла, оставила, покидая «Речку», свой подмосковный телефон Валентине.

За три года у нее не было никакой связи с прошлым. Лишь мать и отец приезжали к ней, радовались за дочь: нашла она свое место в жизни.

И вдруг на тебе, приехали – звонок. Она уже и думать не думала о «Речке». Дома забот по горло. Дочь школу заканчивает, сынишку нужно отдавать в интеллектуальный детский сад, самой пора на работу устраиваться. Какая «Речка»? Все ушло безвозвратно. Неужели Валентина в свои сорок пять лет этого еще не поняла? Вот дуреха. Захотелось ей век вдовой прожить, пусть живет. Зачем другим мешать? Слезу под водочку хотелось ей пустить, вспоминая «Речку», – ну и реви там, я тут причем?