Уинстон Черчилль - Саврола

На них никто не нападал. «Прежде всего обеспечьте безопасность города», — такой приказ отдал Саврола, и повстанцы были заняты сооружением баррикад, которые симметрично возвышались со всех сторон. Сообщения различного содержания продолжали поступать к президенту. Лоуве, приславший поспешно составленную записку, выразил негодование по поводу восстания и уверял, как он сожалел о том, что не мог быть рядом с президентом во дворце. Как он сказал, ему нужно было срочно покинуть город, поскольку его родственник был опасно болен. Он умолял Молару поверить в провидение. Со своей стороны он был уверен, что революционеры потерпят поражение.

Сидя в своем кабинете, президент прочитал эту записку и злобно, холодно засмеялся. Он никогда не проявлял ни малейшей веры в мужество Лоуве и всегда понимал, что он будет бесполезен в момент кризиса. К тому же он был трусом. Молара ни в чем не обвинял его. У этого человека были свои достоинства. И он отлично справлялся с деятельностью в качестве государственного чиновника в Министерстве внутренних дел. Но война не была его компетенцией.

Он передал письмо Мигуэлю. Секретарь прочитал его и задумался. Он также не был воином. Было очевидно, что игра была проиграна, и ему было незачем бросать свою жизнь на ветер просто так, в порыве каких-то неясных чувств, говорил он сам себе. Он вспомнил о той роли, которую он сыграл в драме, разыгравшейся ночью. Несомненно, это давало ему некоторые права, по крайней мере право на выход из игры. Он взял чистый листок бумаги и начал писать. Молара ходил по кабинету.

— Что вы пишете? — спросил он.

— Приказ командующему береговой охраны, — немедленно отозвался Мигуэль. — Необходимо ознакомить его со сложившейся ситуацией и потребовать от вашего имени, чтобы он удерживал свои позиции любой ценой.

— Не вижу в этом необходимости, — сказал Молара. — Возможно, его воины — предатели, а возможно — и нет.

— Я пошлю ему распоряжение: организовать на заре демонстрацию атаки в направлении дворца, если только он может доверять своим воинам. Это будет отвлечением от основного удара.

— Очень хорошо, — устало согласился Молара, — но я сомневаюсь, что он решится организовать такие учения. В его распоряжении слишком мало людей, которых можно задействовать в подобной операции. Ведь необходимо еще и адекватно защищать береговые укрепления.

Вошел какой-то человек и вручил президенту телеграмму. Это был клерк из конторы, приверженец существующего режима, неизвестный защитник чести страны, который лично доставил ее. Он пробрался сквозь ряды баррикад, проявив исключительное благородство и отвагу. В то время как президент разорвал конверт, Мигуэль встал и вышел из кабинета. В ярко освещенном проходе он встретил слугу, охваченного ужасом. Но его можно было использовать. Секретарь немедленно приказал этому человеку тихим. но твердым голосом:

— Двадцать фунтов, мэрия, любой ценой.

В этих словах заключалась суть его инструкций. Затем он снова вошел в кабинет.

— Взгляните сюда, — сказал Молара, — еще не все потеряно. Пришла телеграмма от Бринца, который находится вблизи Лоренцо. Слушайте… «Шествуем развернутым строем. Стрелитц и его отряд из двух тысяч повстанцев сегодня в полдень продвинулись к Черной Горже. Я отразил атаку. Неприятель понес тяжелые потери. Стрелитц взят в плен. Преследую остальных. Ожидаю инструкций в Турге».

— Это должно быть немедленно опубликовано, — сказал президент. — Распорядитесь, чтобы была отпечатана тысяча экземпляров, и следует распространить их среди наших приверженцев, и желательно — во всех уголках города.

Новость о победе была встречена радостными возгласами войск, собравшихся на площади перед дворцом, и люди с нетерпением ждали утра. Наконец в небе забрезжил утренний свет, и стали казаться бледнее огни далеких пожаров. Президент в сопровождении Сорренто, нескольких офицеров высокого ранга и его адъютанта Тиро спустились по лестнице, перешли через двор и, пройдя через огромные дворцовые ворота, вышли на площадь, где собрались последние резервы его сил. Он проходил и пожимал руки своим верным друзьям и соратникам, стоявшим справа и слева. Вскоре его внимание привлекло воззвание повстанцев, которое чья-то дерзкая рука повесила на стене под покровом темноты. Было нетрудно узнать стиль Савролы. Короткие четкие предложения, призывающие народ взяться за оружие, звенели, словно звуки трубы. К объявлению была прикреплена небольшая красная полоска с надписью, напоминавшая наклейку на театральной афише, где указывалось время спектакля. Вероятно, кто-то приклеил ее в более поздний час. По-видимому, это было факсимиле телеграммы, в которой сообщалось:

«Этим утром захвачена Черная Горжа. Войска диктатора полностью разгромлены. Продвигаемся маршем к Лоренцо. Стрелитц».

Молара задрожал от гнева. Саврола не пренебрегал деталями и использовал каждый шанс. «Подлый лжец!» — подумал президент. Но он понимал невероятную силу человека, которого он стремился сокрушить. И в какой-то момент его охватило глубокое отчаяние, и казалось, словно кровь застыла в его жилах. С огромным усилием он преодолел это настроение.

Офицеры уже ознакомились с подробностями плана, главным достоинством которого была смелость. Повстанцам удалось осуществить свои замыслы, но в ответ правительство совершит переворот. В любом случае удар был нацелен в самое сердце восстания, и если он попадет в цель, результаты будут решающими.

— Руководитель этого восстания напоминает спрута, — сказал президент, обращаясь к тем, кто окружал его, и указывая на революционное воззвание. — У него длинные руки. И для того чтобы укоротить их, существует единственный способ: необходимо отрубить ему голову!

И хотя все чувствовали, что эта затея была безрезультатной, они были отважными людьми и знали, чего хотели.

Расстояние от дворца до здания мэрии составляло около полутора миль. Надо было двигаться по широкой, но извилистой улице. По ней и по прилегающим к ней узким переулкам молча шествовали три дивизиона войск. Президент маршировал пешком, возглавляя центральную колонну. Сорренто командовал левым флангом, находившимся под угрозой. Медленно, с частыми остановками, чтобы поддерживать связь друг с другом, войска двигались по безмолвным улицам. Не было видно ни души. Все ставни домов были закрыты, все двери заперты. И хотя на востоке небо постепенно светлело, город все еще был окутан мглой.

Колонны солдат, марширующих впереди, упорно продвигались вверх по улице, пробегая от дерева к дереву и останавливаясь у каждого из них, чтобы что-то увидеть во мгле. Внезапно, когда воины дошли до поворота, впереди прогремел выстрел.