Патрик Несс - Жена журавля

Она слушала секунд двадцать, и хотя голова просто разрывалась от вопросов, она не спросила ничего — просто вырубила связь. Еще полминуты ушли у нее на то, чтобы втиснуться в джинсы и теплый джемпер. А еще через минуту, кое-как обувшись на босу ногу, она вытаскивала Джея-Пи из постели, точно кулек, вместе с одеялом и простынями.

Прежде чем часы показали 1:17, она выскочила из подъезда с ключами от машины в одной руке и ребенком — в другой… и понеслась вперед так быстро, как только могла.

Ее рука не падает.

Вулкан открывает глаза, сначала зеленые от удивления, а затем разгорающиеся от ярости.

— Что ж, будь по-твоему, госпожа, — говорит он, встает и упирается головой в небеса. Его голос потрясает основы мироздания, когда он шепчет ей на ухо: — Я люблю тебя, госпожа, и теперь моя ненависть будет такой же великой, как и моя любовь. Такой же огромной, как сама Вселенная. Ты будешь наказана тем, что я никогда не перестану преследовать тебя, никогда не перестану мучить тебя и никогда не прекращу просить у тебя того, чего ты не в состоянии мне подарить.

— А я люблю тебя, — отвечает она. — И ты будешь наказан тем, что я буду любить тебя вечно.

Он наклоняется к ней:

— Ты никогда не сможешь отдохнуть. И никогда не найдешь покоя.

— Ты тоже.

— Разница в том, госпожа, — говорит он с гадкой улыбкой, — что я не отдыхаю с начала времен.

Она отступает на шаг назад. Потом еще и еще, потом отворачивается и бежит прочь от него, все быстрей и быстрей, пока наконец не взлетает и не уносится в небеса.

— Убегай сколько хочешь, госпожа! — кричит он ей вслед. — Я всегда смогу догнать тебя!

Но затем он хмурится.

Она не убегает от него. Ее путь пролегает наверх, к небесам, выше мира и за границу времен.

Но теперь она летит обратно.

Прямо на него.

Все быстрей и быстрей.

Она несется на него, как комета, как ракета, как пуля, которой выстрелили задолго до начала всех вещей. Он становится выше и готовится к бою. Она приближается, все быстрей и быстрей, раскаленная собственной скоростью добела.

Да, она и есть пуля, выпущенная из самой себя, наблюдающая, как сама же и подлетает к нему, к его до сих пор открытому сердцу. Застывая в полете, она смотрит со стороны, как она-пуля несется вперед, рассекая воздух, все быстрей и быстрей.

И наконец впивается ему в сердце.

Она сбивает его с ног, и от его падения рождаются планеты, гибнут звезды, и разрываются небеса.

Он повержен.

Но он не умирает.

На самом деле он смеется.

— Что ты наделала, госпожа? Ты хотела убить меня?

Он садится и чувствует, как бьется его сердце. Сердце, в котором застряла пуля.

— Я застрелила тебя, — говорит она.

— Эта пуля безвредна для меня, госпожа.

— У этой пули есть имя. Имя, которое убьет тебя, когда придет время. Эта пуля называется Дозволение.

Он хмурится, его гнев нарастает.

— Госпожа говорит загадками.

— Пока эта пуля будет у тебя в сердце, — отвечает она, — там будет и часть меня. А пока там будет часть меня… — Она подлетает к самому его лицу, чтобы между ними не осталось недопонимания. — Тебе дозволяется обижать меня.

Воцаряется тишина, ибо у мира внизу от ужаса перехватывает дыхание.

— Что ты сказала, госпожа? — спрашивает вулкан угрюмо.

— Попробуй.

— Попробовать что?

— Попробуй обидеть меня.

Он смущен и сбит с толку. Но она продолжает дразнить его, летая туда-сюда прямо у него перед носом.

— Госпожа! — взрывается он и набрасывает на нее одеяло из лавы.

Она кричит от боли. Поворачивается к нему и показывает свои руки в волдырях и безобразных ожогах.

— Госпожа! — кричит он, приходя в ужас.

Но она отлетает туда, где ему ее не достать.

— Где же теперь твоя ненависть, муж мой? — спрашивает она. — Где твои муки, твои наказания? Ты можешь обидеть меня… — Она вызывающе поднимает голову: — Что же ты будешь делать?

Она поворачивается к нему спиной и улетает, не торопясь и не испытывая страха, просто улетает. Прочь от него.

Он дрожит, ибо начинает понимать, что она с ним сделала. Тот ужас, тот кошмар, который она с ним сотворила, куда страшнее любого прощения.

Он злится, и гнев его нарастает.

Она исчезает вдали — песчинка света в полночной мгле.

— Я догоню тебя, госпожа, — говорит он. — Я буду преследовать тебя до конца времен, и…

Но она не слушает.

А он не преследует.

Его сердце болит. Болит от любви. Болит от ненависти. От пули, засевшей внутри.

Его ярость растет.

— Госпожа! — восклицает он злобно. — Госпожа!

Он носится над землей, уничтожая все на своем пути, но это не приносит ему удовлетворения — ни вид людей, разбегающихся от него в страхе, ни руины городов, ни лесные пожары его совершенно не радуют. Он возвращается к горизонту. Она по-прежнему песчинка света в полуночной мгле, единственная звездочка в черном небе.

— Госпожа, — повторяет он.

Он долетает до леса и вырывает с корнями самое высокое дерево. И стискивает его в кулаке, пока оно не становится прямым и легким. Долетает до городов, плавит железо из их орудий смерти и мастерит наконечник стрелы. Из самых прекрасных птиц, каких ему удается найти и уничтожить, он делает этой стреле оперение. Свивает тетиву из самых тонких сухожилий мира, не обращая внимания на плач своего детища. И отливает лук из собственной лавы, остужая ее совсем немного, чтобы не утратила гибкости.

Изготовление этого оружия занимает у него мгновение и вечность, но она не исчезает с горизонта. Она все еще там, навсегда, как и пуля, застрявшая в его сердце.

— Это еще не конец, госпожа, — говорит он, прицеливаясь.

И пускает стрелу.

Стрела попадает в нее.

— О, любимый! — кричит она от боли и невыразимого удивления. — Что же ты натворил?

И падает, падает, падает обратно на землю.

В верхней половине таблички яростно извергался вулкан из слов, выстреливая в мир глаголами, прилагательными и частицами, пожиравшими все, чего бы они ни касались. В нижней же половине, с какой-то намеренной парадоксальностью, с неба падала женщина из перьев. У нее было лишь одно слово — обрезанное снизу, чтобы скрыть его точное значение, — и это слово пронзало ее сердце насквозь. Она падала, печальная и покорная, хотя по ее позе можно было решить и то, что она уже завершила падение, брошенная на землю яростными руками вулкана.