Питер Пиццелли - Кухня Франчески

Лоретта с явным удивлением уставилась на нее:

— Откуда вы узнали, что моего босса зовут мистер Пейс?

— Он заходил вчера, пока вы спали, — пояснила Франческа.

От изумления у Лоретты снова подпрыгнула температура.

— Он принес суп, хлеб и мясо с овощами, — продолжала Франческа. — Так что накормить детей мне не составило труда.

— Странно, во сне как-то отвлекаешься от всего, в том числе от домашних забот, — призналась Лоретта.

— Для этого и нужен сон, — подхватила Франческа. — Спать очень важно, но многие почему-то так не считают. Взять моих дочерей. Они вечно жалуются на усталость и плохое настроение. Попробуйте ложиться спать на час раньше, советую я им. За неделю вы станете выглядеть лет на десять моложе. Но разве молодежь слушает нас, стариков.

Лоретта улыбнулась:

— Помнится, вы говорили, что у вас две дочери. Они тоже живут в Род-Айленде?

— Флорида и Орегон, — уныло ответила Франческа.

— Понятно. Вам, наверное, их очень недостает?

— «Очень» — это мягко сказано, — ответила Франческа. — Таковы все матери к старости.

— Я не уверена, что все матери одинаковы, — возразила Лоретта, — по крайней мере моя особо отличается.

— Неужели? Скажите, а где живет ваша мама?

— На севере штата Нью-Йорк.

Франческа задумчиво посмотрела на Лоретту. Как человек, немало повидавший на свете, она научилась чувствовать момент, когда кого-то тянет излить душу.

— Как вы думаете, а не выпить ли нам по чашке чая? — предложила она. — Сегодня утром я как раз испекла пиццелле и хочу вас угостить.

— С удовольствием, — отозвалась Лоретта. — Но скажите, что такое пиццелле?

— Попробуйте — узнаете, — усмехнулась Франческа.

Они прошли в гостиную. Лоретта принесла поднос с чаем и чашками и поставила его на столик, а Франческа — тарелку с пиццелле. Они уселись на диване, и Лоретта налила им обеим по чашке ароматного чая.

— Вот пиццелле, — сказал Франческа, предлагая Лоретте круглое печенье, похожее на вафли. — Видите, оно напоминает маленькую пиццу. Только тесто тоньше, и пекут его как вафли.

Румяное, нежно-золотистое печенье с помидорами и моцареллой привели Лоретту в полный восторг.

— Какой изумительный запах!

Так за чаем и необыкновенно вкусными пиццелле произошел их разговор по душам.

— Вы рассказывали о своих дочерях, — начала Лоретта. — Как так вышло, что они уехали от вас?

— Работа, — посетовала Франческа. — Вы же знаете, как это получается. Сейчас все думают, что лучше жить там, где больше зарабатываешь. Никто даже не предполагает, что жизнь вместе с близкими тоже может принести немало радости и счастья.

— Но все-таки я поняла, дела у ваших детей складываются вполне удачно.

— Увы, не у всех. У дочерей все обстоит благополучно. Но у меня еще есть сын, вот он никак не может устроиться. Только не поймите меня неправильно. Он хороший мальчик. Энергичный, толковый, трудолюбивый.

— В чем же проблема? — поинтересовалась Лоретта.

Франческа чуть помедлила с ответом:

— Ладно, шепну вам по секрету, в чем дело. Несколько лет назад он собирался жениться. Все уже было готово. До свадьбы оставалось три недели, как вдруг все расстроилось.

— Что же случилось?

— Мой сын ни словом не обмолвился о причине, но два месяца спустя я прочитала в газете, что его бывшая невеста вышла замуж за другого парня. А еще месяцев через шесть я увидела там же краткое сообщение о рождении у них ребенка. Подсчитать нетрудно.

— Ну и ну! — сочувственно воскликнула Лоретта.

— Вот именно, — продолжала Франческа. — Но ведь жизнь на этом не заканчивается. Уверена, он найдет свое место под солнцем, и у него все образуется. А теперь ваша очередь. Какая история у вас?

— Вам хочется услышать историю о том, как симпатичная девушка осталась одна-одинешенька с двумя детьми на руках?

Франческа пожала плечами и кивнула.

— Итак, с чего начать? — громко спросила Лоретта.

— Расскажите для начала о вашей маме.

— О моей маме? Думаю, наши нелады с ней начались после смерти отца. Я была очень привязана к нему. Конечно, мама его тоже любила, и я знала об этом. Но через два года она опять вышла замуж, а я сразу не сошлась с отчимом.

— Он оказался плохим человеком?

— Нет. Просто он не был моим отцом, — объяснила Лоретта. — Я взбунтовалась и сделала все, чтобы испортить жизнь всем в доме. Тогда я была подростком — строптивым и непослушным. Нарочно, назло маме я перестала ходить в церковь. Она, конечно, страшно расстроилась, потому что она у меня настоящая, глубоко верующая католичка. Для них обоих, вероятно, стало огромным облегчением, когда я уехала учиться в колледж. Именно там я встретила Дэвида.

— Отца Пенни и Уилла?

— Совершенно верно. Дэвид был на два года старше меня. Красивый, напичканный модной философией и другими радикалистскими теориями об устройстве общества, социальных отношениях и бесполезности религии. Он показался мне исключительно умным и оригинальным. Конечно, брак Дэвид считал пережитком. Когда он окончил колледж, я бросила учебу. Думала, в любой момент смогу вернуться и закончить образование. — Лоретта умолкла и виновато взглянула на Франческу. — Что говорить, я была наивной дурочкой.

— Все мы ошибаемся, — сочувственно отозвалась Франческа.

— Стоит ли упоминать, как это огорчило маму. Но мне было все безразлично. Мы с Дэвидом перебрались сюда, в Провиденс, он нашел работу преподавателя. Мы сняли небольшую, но уютную квартиру. Через год на свет появилась Пенни, а еще через год с небольшим я опять забеременела. Узнав об этом, в отличие от Дэвида, я очень обрадовалась. Он же отдалился от меня, стал чужим. Я делала вид, будто не замечаю этого. — Лоретта совсем сникла. — Он не хотел, чтобы у нас был второй ребенок.

Лоретта подняла голову, и Франческа увидела, что в глазах у нее стоят слезы.

— Я была в бешенстве и напрямик сказала ему, чтобы катился на все четыре стороны, а о детях я позабочусь сама. Вскоре Дэвид ушел, как он выразился, чтобы обрести себя.

— Ну и как, обрел? — спросила Франческа.

— Да, обрел, — горько усмехнулась Лоретта. — Другую женщину.

— Но по крайней мере он поддерживает отношения с детьми?

— С какой стати? — Лоретта пожала плечами. — Пенни тогда была совсем крошкой, а Уилл еще не родился на свет.

Лоретта долго рассказывала о том, как трудно и тяжело одной воспитывать детей, а Франческа слушала и сочувственно кивала. Она удивлялась, какой твердостью, решимостью наделена эта молодая женщина, но еще сильнее поражалась чувству ответственности Лоретты, ее нежеланию винить кого бы то ни было в сложившихся обстоятельствах.

Когда Лоретта закончила свою историю, Франческа не могла сдержать восхищенной улыбки.