Уильям Сатклифф - А ты попробуй

Мои противоречивые чувства проходили теперь через фильтр, который забирал себе все неприятное и болезненное. И я ощущал почти физически, как в голове остаются одни только ясные, несложные и приятные воспоминания. Мои индийские скитания на глазах ужимались, превращаясь во вполне приятный вояж совсем другого человека.

Через несколько дней позвонил Джеймс. У нас так много было о чем поговорить, и, что гораздо важнее, так много о чем умолчать, что я постарался побыстрее закончить беседу, и мы условились встретиться позже в пабе. Я не вспоминал Лиз и надеялся, что она не придет, но он несколько раз сказал “мы” там, где совершенно очевидно должно было стоять “я”, и это показалось мне дурным знаком.

Вечером эта парочка появилась в пабе рука об руку. У меня оборвалось сердце. Я понятия не имел, что она ему рассказывала, и что должен говорить я, чтобы наши версии совпали.

Джеймс сильно отощал с тех пор, как я его видел в последний раз, волосы на голове напоминали теперь старую швабру и болтались кривыми светлыми прядями по сторонам заросшего бородой лица. Одет он был в джинсы, сандалии и вытянутую линялую футболку. Если раньше его внешность напоминала помесь Ричарда Клайдермана [44]со школьным отличником, то сейчас он был похож не то на Иисуса с перепоя, не то на деятеля студенческого союза.

Лиз нарядилась в короткую юбку и такую обтягивающую кофточку, что у меня зазвенели яйца. Сари и темной точки на лбу больше не существовало.

Увидев меня, Джеймс заорал через весь зал “привет” и бросился обниматься. Этот устрашающий жест мог означать одно из двух: либо он абсолютно ничего не знает, либо знает все, и теперь примеряется, как бы всадить мне в спину нож. Лиз улыбнулась и подставила щеку для поцелуя. В ее жестах и движениях не осталось и следа от Индии.

Джеймс ушел к стойке за выпивкой, и атмосфера стала по-настоящему тяжелой. Лиз смотрела на меня ничего не выражающим взглядом, я же не сводил с нее глаз, пытаясь понять, что же, черт дери, она себе думает.

– Сари, значит, выкинула? – спросил я как бы между прочим.

– Тебе-то что?

Я пожал плечами.

– Ты ему говорила? – спросил я.

– Говорила – что?

– О нас.

– Тут нечего говорить.

– Да, конечно. Я дурак.

– Я сказала только, что мы были в Индии, там было здорово, и что мы вернулись обратно.

– И ты не сказала, что мы разбежались?

– Нет.

– Почему?

– Я не хотела ему лгать, поэтому когда рассказывала о путешествии, почти не упоминая тебя.

– Ты солгала, потому что не хотела ему лгать

– Ох, опять то же самое. Дэйв со своими нудными играми.

– Не заводись, Лиз. Я просто хочу знать, что можно говорить, а что нельзя.

– Чем меньше, тем лучше, если ты сам не в состоянии сообразить.

– Значит я еще и трепло, да? Очень мило.

– Прекрати. Он идет.

Появившись у столика, Джеймс обнаружил, что мы улыбаемся друг другу настороженными улыбками. Явно чтобы позлить меня, Лиз обвила его рукой и очень чувственно поцеловала в шею.

– Как тебе повезло, – сказал я с сарказмом, предназначавшимся только Лиз.

– Еще бы, – сказал Джеймс, самодовольно ухмыляясь и поглаживая ее по руке.

– Ну и как путешествие? – спросил я.

– Невероятно. Лучшее время в моей жизни. А твое?

– Ага – хорошо. Знаешь, была пара тяжелых моментов, но в целом – это незабываемое время.

– Как же Лиз удалось вытащить тебя из маленькой тихой Англии?

– Не знаю, как-то удалось.

– И все-таки? Ты же всегда говорил, что не двинешься дальше Уодсфорда.

– Знаешь, она очень настойчива.

– Ты мне будешь говорить.

– Это было общее решение, – сказала Лиз, – брак по расчету.

– И как вы там вдвоем, нормально?

Это была очень долгая пауза – мы боялись посмотреть друг другу в глаза.

– Как на пожаре, – сказал я таким тоном, что это можно было расценить как очень странную метафору полной гармонии.

Снова повисла пауза, и только Джеймс подозрительно нас разглядывал.

– Что-то случилось? – спросил он.

– В смысле? – спросил я.

– Между вами.

Мы с Лиз внимательно изучали свои стаканы.

– У меня такое чувство, – продолжал Джеймс, – что вы вдвоем...

– Что? – Губы Лиз сжались и побелели от напряжения.

– ... что-то не поделили.

Мы с Лиз одновременно незаметно и облегченно вздохнули. Что было на самом деле, Джеймс не догадывался.

И вдруг я подумал: мне-то какого черта вздыхать с облегчением. Почему я должен выгораживать Лиз? Я ей ничем не обязан. Она обращалась со мной, как последняя сука, а потом бросила одного посреди Индии. С какой стати я должен врать и подпирать ее фальшивый роман, который все равно развалится. Как я мог забыть то жизненно важное обстоятельство, что ненавижу ее до самых печенок. Единственное, ради чего стоит напрягаться, это наша дружба с Джеймсом, но если он решит продолжать роман с Лиз, ей конец.

Неожиданно и ярко, словно зажгли лампочку, я понял, что мне нечего терять. Зато можно развлечься.

– Знаешь? – сказал я, скалясь, – я было подумал, что ты скажешь, что тебе кажется, что мы спали вместе.

Джеймс закатился от хохота. Я закатился от хохота. Смущение слишком явно проступило у Лиз на лице, но она взяла себя в руки, выдавила из себя несколько смешков и принялась грызть ногти.

Когда смех затих, я улыбнулся ей и сказал:

– Ты тоже подумала, что он это скажет, правда?

Ответом был дьявольский взгляд.

– Но вы ведь не спали вместе, правда? – сказал Джеймс.

– Ох, у нас было все хорошо сначала. – сказал я. – Мы были очень близки друг другу, правда?

Это было великолепно. Такой страдающей Лиз я не видел еще ни разу. Впервые, с самого начала нашей дружбы я контролировал ситуацию.

– Джеймс, – неожиданно резко сказала Лиз, – пойдем отсюда.

– Почему?

– Потому что я не могу сидеть за одним столом с этим подонком.

– Ты серьезно? – спросил он.

– Я не хочу становиться между тобой и твоими друзьями, но если он будет продолжать вести себя подобным образом, мне придется выложить всю правду.

Похоронное выражение ее лица быстро привело Джеймса в чувство, и он встревоженно спросил:

– Что случилось?

– Я не хотела тебя расстраивать. Дело в том, что мы с Дэвидом ехали в Индию, как друзья, но с первой же минуты, не успел самолет опуститься на землю, он стал склонять меня к сексу.

– ЧТО? – вскрикнул я.

– Он вел себя очень развязно, пытался лестью и ухаживаниями добиться сексуальных уступок. Я старалась держать его на расстоянии, но он был так навязчив, что в конце концов мне не оставалось ничего другого, как сбежать от него подальше.

Джеймс покраснел от гнева.

– Ебена мать, Джеймс. Неужели ты всему этому веришь?

Он зыркнул на меня глазами.