Дмитрий Березин - Бремя тела

— Ого, а я думал, таких уже и не встретишь, или только в монастырях всякие монашки бредят подобным. Хотя, нет, что я говорю, монашки же вообще никогда по идее замуж не должны выходить.

— Нет, монашки не вариант, — возразила Лена, — они зомбированные все на почве религии, а Ленка нормальная, просто у нее такой закидон. Но, если честно, она во многом права.

— Да? — захлопал глазами Руслан.

— Да, только ей этого не говори, а то зазнайкой будет.

Руслан легонько хлопнул Лену ладонью по попе. Спустя полчаса Лена уже смотрела телевизор, устроившись с ногами на диване. А Руслан убирал садовую мебель и старательно мыл посуду на кухне. Не узнала Ксения и об обстоятельствах появления на лбу Руслана шрама. Когда Руслан только-только начинал работать с родителями Лены, они торопились сдать отделку на каком-то важном объекте, работали в две смены, а иногда и по ночам. Когда до сдачи объекта оставалось чуть-чуть, не выспавшийся и подвыпивший рабочий уронил со второго яруса вниз кусок деревянного плинтуса. Руслан был в каске, но в этот момент на шум инстинктивно поднял голову. Доска ударила его прямо по лбу. Швы не накладывали, но Руслан неделю провел в больнице с подозрением на сотрясение мозга. Лена приносила ему фрукты, кормила с ложки мороженым и читала вслух его любимую спортивную газету.

Сестра оказалась явно не рада приходу Ксении. Ксения почувствовала это сразу, как только вошла к ним в квартиру. Над столом на кухне висела большая фотография Иры с ее мужем, которого Ира видела только два раза в жизни: когда он приходил знакомиться с матерью и бабой Ларой и второй раз, издалека, на их свадьбе. Свадьба была скромной, отчасти формальной, а потому после загса все разошлись по домам.

— Когда же ты себе, Ксюха, парня заведешь? — с недоумением спросила Ира.

Слово «заведешь» показалось Ксении неуместным. Заводят игрушки, машины, модные аксессуары. В конце концов, заводят ребенка, но это уже совсем иная история и, быть может, в этом контексте фраза теряет свою негативную окраску.

— Когда заведу, тогда и заведу, — огрызнулась Ксения и, случайно бросив взгляд на оклеенную светлыми обоями стену кухни, разглядела притаившееся за вазой с засушенным букетом роз темное пятно.

Кухня была небольшой, но на редкость неуютной. Даже комната в общежитии на взгляд Ксении более подходила для жилья, чем та кухня, как и вся квартира. Табуретка, на которой она сидела, слегка покачивалась, плита была давно не мытой, и даже занавески показались Ксении слишком плотными и тяжелыми, да и к тому же нестиранными. При этом у плиты, на новенькой блестящей столешнице, красовались свадебные подарки — микроволновка и соковыжималка.

— Да уже пора, а то ходишь в девках, даже стыдно кому сказать об этом, — заявила Ира, спокойно наливая себе и сестре чай. — Все-таки у нас не дерёвня-дерёвней, а нормальный город, за окном двадцать первый век, люди и по интернету сексом занимаются.

— А ты не говори такого никому и стыдно не будет, — не моргнув глазом, ответила Ксения и стала внимательно разглядывать висевшую над столом фотографию: Ира и ее муж не выглядели счастливыми, счастье было внешним, ничего из того, что Ксения понимала под настоящим счастьем, там не было. — Занимайся себе сексом по интернету, мне до этого дела нет никакого. Но только скажи, зачем вообще с кем-то меня обсуждать? Перемывать мне косточки с посторонними людьми? Это мое личное дело, как я решила, так и будет. Решила беречь себя для настоящей любви, не подделки однодневной, значит, тому и быть. А если тебе не нравится, я не виновата. Мама, например, давно уже смирилась, а баба Лара…

— Да крыша поехала у бабушки уже несколько лет назад, ерунду вечно болтала, — Ира отхлебнула чай, он оказался слишком горячий, и она обожглась.

Ксения опешила: таких слов от сестры она еще никогда не слышала, тем более не о ком-либо постороннем, а о бабушке.

— Как ты можешь так говорить?

— Я говорю то, что думаю и что считаю нужным говорить, — Ира ощупывала обожженную губу. — Ты же уверена в том, что не должна ни с кем встречаться, пока не найдешь какого-то там своего принца на белом коне с транзитными номерами. Так что не понимаю, почему я не могу думать так, как мне хочется и удобно.

— Но баба Лара ведь тебя очень любила, даже со свадьбой тебе помогла!

— Да разве это свадьба была? Пшик, позорище! Ни лимузина, ни ресторана, ни платья нормального, как нелюди какие-то отгуляли, честное слово, — Ира будто долго копила этот поток негатива и критики, чтобы обрушить его на сестру. — И вообще, что я такого сказала про бабушку? Да, я тоже любила, как она меня. Но ведь это ничего не меняет. У людей едет крыша, бывает. И что, прикидываться глупенькой и ничего не замечать? Нет, это не по мне. Тем более, бабы Лары уже нет, не обидится она.

— А ты слышала когда-нибудь о душе? Душа ведь не умирает, она остается. Представь, что баба Лара сейчас рядом. Представляешь, каково ей слышать такое? — спокойно, хотя и не без упрека произнесла Ксения.

Ира поставила чашку и уставилась на Ксению. Ксения чувствовала этот взгляд, мысленно искала, что же в ней не так. Стало на мгновение тихо.

— Да, Ксюха, не подозревала, что с тобой все так жестко, — Ира развела руками и пожала плечами, как делают, когда узнают некие в высшей степени любопытные факты, не укладывающиеся в привычные взгляды. — Ладно баба Лара, она уже совсем старая была, ясно, что крыша у старых людей конкретно едет. Но ты! Послушала бы со стороны, какую чушь порешь. Баба Лара вечно про эти души талдычила, что надо учиться их чувствовать. И как только мама это все терпела, слышала, даже обсуждала с ней это, не понимаю.

— И не надо, не понимай, — ответила Ксения, допивая как можно скорее чай, чтобы быстрее уйти, не дожидаясь, пока разговор превратится в спор или, что гораздо хуже, выяснение отношений и ругань.

«Как изменилась сестра, просто не узнать. И не в лучшую сторону, очень жаль. Что, Ксюш, убедилась, к чему приводят построенные второпях отношения? Очень хорошо, что лишний раз убедилась. У Лены и Руслана по сравнению с этим просто цветочки, детский сад, легкое баловство. Разве она счастлива? Хотя упорно думает, что раз вышла замуж, то все получится само собой, склеится. А за кого вышла замуж? Она ни разу о нем не обмолвилась. Что он вообще за человек такой? Не хочу вмешиваться, пусть живет так, как хочет жить. У нее одно счастье, у меня другое. Правильно, Ксюша, все правильно».

— Ну, как там, у Ирки? — спросила Ксению мама, вернувшаяся с утренней смены и хлопотавшая на кухне. Громыхала посуда, пахло жареной курицей и варящейся гречневой кашей. — Мужа ее видела?

— Неа, не видела, — лениво ответила Ксения. — Вроде нормально все. А почему ты спрашиваешь?