Антон Тарасов - Подводные камни

Так и не дождавшись Марины, Виталик поплелся домой без колбасы, без денег, после суток отсутствия и с диким похмельем. Жена встретила его слезами и причитаниями, что обзвонила все больницы, все морги, всех знакомых. Виталик клялся, что больше такого не повторится, что он забудет Марину, что это была ошибка, что все в прошлом.

Работы он так и не нашел, начал пить, вспоминая прошлое и сокрушаясь о том, что нужно перебиваться случайными заработками. Через два года у Виталика родился ребенок, очаровательная пухленькая девочка с аккуратной ямочкой на подбородке. Казалось, это должно было взбодрить Виталика, заставить взглянуть на вещи по-новому. Но он по-прежнему пил, но не для того, чтобы забыться, а, наоборот, чтобы вспомнить Марину, как хорошо ему было с ней, какие неведомые заоблачные высоты их ожидали.

— Виталик повесился в парке, на прошлой неделе были похороны. Это я сегодня узнала, случайно во дворе разговоры подслушала, — почти шепотом произнесла Вика, ожидая, каким ударом это будет для Марины.

Марина пожала плечами.

— А я думала, что-то значительное произошло, олигархом стал или что-то вроде того. Вот это бы удивило. Ну, повесился, и что? Грязный пес, отвратительный, вечно с бодуна, я его видела, кажется, перед прошлым Новым годом. Совсем опустился. Фу, гора с плеч моих, отмучился, значит.

В дальнем углу кафе официант нес на подносе огромную гору грязных бокалов и оступился: бокалы со звоном упали на пол и с грохотом вдребезги разлетелись.

— Браво! — крикнула Марина и захлопала в ладоши. — Ай, молодца! Мальчик, я тебе оставлю двойные чаевые, сделай это еще разок, у тебя отлично получается.

Немногочисленная публика, в отличие от Марины, сделала вид, что ничего не происходит, и не происходило.

— Ладно, подруга, отлично посидели, будет желание и время вырваться поболтать, звони, договорились? — Марина щелкнула пальцами, давая понять официанту, что нужно нести счет. — За кофе я заплачу, все-таки не так и часто видимся. А по поводу Михаила Петровича Волкова жди новостей, это мой тип мужчины.

— Да ты его не видела никогда! — заулыбалась Вика.

— Знаешь, философы говорят, что внешность является всего лишь оболочкой, а главное скрыто внутри, — заключила Марина. — Вот это внутреннее наполнение для меня и представляет интерес.

— Где это ты такого понабралась?

— Лучше не спрашивай, с одним философом тут путалась, только время зря потеряла. Еще раз убедилась в том, что умные и бедные мужики — не мой тип. Да и не твой, Вика, тоже!

Они вместе рассмеялись. И смеются. Им действительно смешно, никакого притворства. Вика, сделав глоток свободы, вновь вернется к семейным заботам, к быту, который затягивает и не отпускает. А Марина, сидя перед зеркалом в своей комнате, будет разглядывать визитку Волкова и, улыбаясь, расписывать в своем воображении возможные варианты развития событий.

Марина бесконечно уверена в себе. Эта уверенность граничит в ней с наглостью, с убеждением, что она может совершить абсолютно все, даже то, что с трудом можно уложить в рамки дозволенного. Свое в жизни она не упустит и не остановится ни перед чем, если только почувствует, что где-то рядом, в считанных минутах, сантиметрах или рублях находится то, что обеспечит ее до конца дней.

О чем она мечтает? Что ей нужно? К чему она так стремится? Ответить на эти вопросы не может даже она сама. Это ее забавляет. Дорогая шуба, вилла где-то на южном берегу, возможность туда беспрепятственно ездить, море драгоценностей, прислуга и блинчики с икрой на завтрак. Ее представления о счастье банальны.

«Да, Виталик, вот и отбегал ты свое, — иронизировала Марина. — А ведь все так хорошо начиналось. Но ты виноват сам, подумал, будто бы мне нужен только ты, а на остальное я не обращу внимания. Но ютиться в грязи, не иметь возможность выходить в свет, терпеть твое занудство — нет, это не мое. Что ж, покойся с миром, я не держу на тебя зла. Мне все нравилось. И свои ошибки я учту. Меня ждет Михаил Петрович Волков. Боже, как официально! Интересно, как я буду тебя называть? Мой тигренок. Да, именно так. Тебе понравится, ты не устоишь».

Где-то вдали что-то щелкнуло, потом в дверь комнаты постучали. Марина оставила свои мысли. Пахло чем-то горелым.

— Мариночка, открой! — сдавленно кричала соседка.

Марина усмехнулась и нехотя направилась к двери. Лицо соседки было обмотано мокрым полотенцем.

— У Ивана скороварка взорвалась! Сколько говорила ему выбросить ее! Ан нет, умнее всех! Щи там варил, — соседка кивнула головой в сторону кухни. — Открой окно, пусть проветрится. Хорошо никого рядом не было. Крышку просто сорвало, суп по всей кухне разбрызгало, что-то до сих пор догорает. Иван прибежал, никого не пускает на кухню. Видать, боится, что мы там что-то съедим у него из того, что на потолке висит. А у меня там белье было, посуда чистая стояла, я только утром намыла все.

— М-да, — пробубнила Марина и поморщилась. — Где я живу, это же просто ужас. И вообще, не отвлекайте меня по пустякам. Что от меня-то нужно? А? Что?

— Ну… — соседка не ожидала такой реакции.

— Вот и ну! До свиданья!

Марина демонстративно захлопнула дверь и потянула шпингалет, чтобы закрыться, оградиться от окружающего мира в своих восемнадцати квадратных метрах. Но шпингалет оторвался и остался в руке Марины. Она внимательно его рассматривала и думала, что предпринять. Шпингалет назад не вставал — из его ржавого основания торчали два не менее ржавых шурупа.

Окончательно разозлившись, Марина взяла кухонный нож, прислонила шпингалет обратно к двери и попыталась с его помощью вкрутить шурупы. Что-то заскрипело, первый шуруп поддался. Со вторым шурупом все оказалось сложнее: сначала он не поддавался, затем двинулся, пошел, но вдруг сломался. Марина сделала неудачное движение рукой и налетела пальцем прямо на обломок шурупа. Она взвизгнула. Нож выпал из руки и со звоном покатился по паркету.

— Черт, ай! — Марина рассматривала рану на указательном пальце.

Она открыла дверь, вышла в коридор и дошла до кухни. Иван, отвратительный в понимании Марины пенсионер, бывший военный, присвистывая, ползал по кухне и собирал в миску кусочки чего-то отдаленно напоминавшего овощи.

— Иван, — начала Марина.

Иван вздрогнул.

— А, Мариночка, напугала ты меня, не слышал, как ты подошла. Вот, ворчат на меня.

— Что случилось-то с вами? — Марина прикинулась, что ничего не знает.

— Полундра, Мариночка, полундра приключилась. Представляешь, как обычно поставил суп в скороварке. Хрен знает, может отверстие для пара забилось, то ли прохудилась скороварка. Рванула, короче. А что я, виноват? Такое с каждым может произойти, — ворчал Иван и продолжал обследовать кухню в поисках остатков супа.