Аноним Мурри - Слегка безумны

Посмотрела на маму. Все тот же расфокусированный взгляд. Отвернулась.

Ладно, мы справимся, теперь мы со всем справимся.

Рэнульф смотрел вслед удаляющимся габаритным огням. Две женщины в дороге. Также как когда-то, на самом деле совсем недавно, его любимые Менди и Ирис.

Было видно, что ответственность за свою и мамину жизни взяла на себя 15 летняя девочка, и это не было нормально, не правильно это было. Одна в полуобморочном состоянии, другая невероятно сильная, но ведь все еще ребенок. Он тяжело вздохнул.

Нельзя сказать, что Ренульф понимал до конца то, что здесь происходило в течении многих лет и то что пережили эти две женщины. Но одно он понимал ясно, нельзя оставлять их на произвол судьбы. Надо помочь и защитить, даже если сами они этого и не хотят. Защитить и помочь. Тем более, что Илана из клана Морруа просила его об этом.

-Так, Трейс, поедешь...

Уверенный тихий голос главы раздавал приказы, а внушительная фигура охранника напряженно застыла рядом. Он молчал и лишь кивнул в знак согласия, прежде чем стремительно унестись вслед машине.

Собираюсь в школу. Меня окружает тишина и темнота, очень холодный дощатый пол и волна жара и оранжевых метающихся всполохов огня из камина. За окном также темно и намного, намного холоднее.

Термобелье, колготы, штаны, майка, кофта, жилетка. Так, где мои носки из собачьей шерсти? Один нашла под столом, второй носок лежал на стуле рядом, на носке же пригрелся и наблюдал за мной приоткрыв один желтый глаз , Кот.

Не простой кот, а очень умный и вредный Кот.

Он жил здесь еще до нас, видимо считал этот дом своим и никуда не собирался из него уходить. Скорее уж нас выгонял. Сибирский кот. Для Аляски самое то.

-Отдай мой носок, Кот,- мрачно уставилась на игнорирующего меня кота. Потянула за край носка, не дает. Еще и когти выпустил, вцепившись в многострадальную шерсть. Ух, ты вредина! И ведь не боится нас с мамой совершенно, несмотря на то, что мы оборотни- волки.

Присела, смотрим друг другу в глаза, я раздраженно- требовательно, он хитро- пренебрежительно.

Вдох- выдох. Это противостояние не может длится вечно, в конце- то концов. Силу применять я не хочу, будет война, мы это уже проходили, знаем. Кот опасный противник. Вдох- выдох. Кто-то должен быть умнее и уступить.

Вдох- выдох. Умнее я.

-Пожалуйста Кот, мне уходить уже надо, а без насков я околею, заболею и умру. Кто будет тогда тебе сливки наливать?- Пошла на хитрость, Кот обожает сливки. Не меня.

Мягкий просящий и вежливый тон подействовали. Пакостная зверюга потянулась и села на носке, зевнула во всю пасть и неторопливо спрыгнула на пол, при этом толкнув деревянный стул в мои колени.

- Засраанец! - подумала я. Вслух оскорблять Кота чревато прогрызенными дырами на этих самых носках. Улыбнулась. Весело живем.

Мама тоже уже отходит. Первое время после того, как уехали из Калифорнии, было очень тяжело. Физически тяжело и просто изматывающе морально. Мама, единственный человек во всем мире, который что-то для меня значит, которого я люблю, как будто отвернулась от меня.

Она сломалась, ЕГО смерть ее сломала, а не освободила, как меня.

Она не произносила ни слова, равнодушно смотря на проносящийся за окном машины мир. Она не хотела, чтобы кто-либо к ней прикасался, в том числе и я. Вздрагивала, отстранялась.

Мы страдали обе, но по-разному. Я злилась, билась с ее замкнутостью, пробивалась через панцырь равнодушия. Ведь мы вдвоем, живы и свободны. Можем жить как хотим, без страха, без оглядки, никому не подчиняясь. Она не могла тосковать по нему! Это не правильно. Она смогла вижить, приспособилась к тем условиям, но не может сейчас справиться с непонятной мне тоской по мучителю?!

Я меняла машины, часто их просто бросала на какой нибудь парковке, а сама тащила маму и чемоданы на автобус. Избегала малейшей вероятности наткнуться на веров. Как же, две свободные самки, одни... на дороге, можно сказать, валяются.

Находясь постоянно на грани как физических, так и моральных сил, я держалась исключительно на упрямстве. Ведь не смотря на все трудности, я могу осуществить свою мечту.

Жить, просто жить. Пусть пока не совсем нормально, но и без постоянного липкого смрадного дыхания безумия в затылок.

Сначала мы двигались без цели, как два осенних потрепанных листка, упавших с державшего их дерева и гоняемых всеми ветрами. Как-то, сидя вдвоем на хлипком диванчике в придорожном мотеле, мне стало так обидно за маму, которую ОН все же смог сломать, пусть и ценой своей собственной смерти.

Я, не дотрагиваясь до нее, но не отрывая глаз от лица, стала говорить все то, что она мне про себя когда-то рассказывала. Про незнакомых мне бабушку и дедушку, про ее любимые краски и холсты, про ее учителя и первую выставку, про силу и волю, мечту и важность ценить то, что имеем. Рассказывала про неосуществленные путешествия, планы, мечты. Рассказывала и соленая вода снова текла сама по себе из глаз.

Мама дрогнула, ее лицо сморщилось и она, заплакала. Обняла меня и мы, рыдали уже вместе. Хоть так, ладно.

Через некоторое время я услышала тихие как шелест осенних листьев слова:

-Читала в детстве книгу про золотоискателей. Одна очень холодная страна... там ледники, северное сияние и леса, безкрайние леса... Когда была молодая, очень хотела увидеть вблизи пики Мак -Кинли.

-Мама... я так рада, поедем туда! Пожалуйста... - Между всхлипами удалось выговорить какие-то бессвязные фразы. -Не бросай меня. Мы ведь вместе...

Так наше путешествие приобрело цель. Абсолютно неправдоподобную, бредовую и просто даже смешную. И мы смеялись.

Пусть для мамы это и было еще через силу, преодолевая саму свою суть. Но мы старались. И со временем у нас стало получатся все лучше и лучше. И лучше. Но для мамы не легче и не проще.

Какая все же необратимая, сильная и жестокая эта связь между истинной парой. Как же это жестоко. Не самый желанный подарок для любого вера, а самое страшное проклятие. Только они этого не понимают, блаженно неведение.

Мы проклятая раса скорее всего. Иначе за что нам такое наказание, что в один момент вер встречает другого совершенно чужого вера и его жизнь полностью переходит во власть этого чужого? Мало того жизнь, ДУША. Ты теряешь самого себя, становишься куклой, которую очень легко сломать. Просто по щелчку пальцев.

Больше года мы живем в маленькой деревне на Аляске. Она не далеко, по здешним меркам, от Анкориджа и еще ближе к горе Мак- Кинли.

Мама таки увидела ее! И это вызвало подлинное счастье в ее глазах. Из-за одного этого стоило преодолевать все эти тысячи бесконечных километров.

У нас есть дом. Не домина, не просто здание, а уютный теплый дом, где нам хорошо и безопасно. Одноэтажный, три комнатки, одна из которых совсем крохатная, кухня и ванная комната. Мебель, оставшаяся от предыдущих хозяев, громоздкая и какая-то основательная что-ли. Толстый дубовый шкаф, круглый деревянный стол на толстенных ножках, глубокий и широкий зеленый диван.