Дмитрий Березин - Пару штрихов тому назад

– Куда дальше? – в нетерпении спросил Художник.

– Подожди, сейчас, – Франсис, наконец, смог подняться на ноги. – Здесь есть проход, надо поискать хорошенько.

Он принялся ощупывать стены. В темноте это был единственный способ найти то, что он и пытался отыскать – проход куда-то дальше, туда, куда явно ходили нечасто. Заскрежетали камни, в комнатке стало светло от лунного света. Старик разобрал часть стены, складывая каменные плиты на пол, чтобы впоследствии их столь же аккуратно поставить обратно.

– Только тихо, умоляю тебя, – прошептал Франсис.

Художник видел его глаза в этот момент. Они выражали даже не страх – ужас. «Может, он просто храбрится, а на самом деле сейчас он замурует стену, и мы спустимся вниз», – Художник не удивился бы, если бы все произошло именно так. Но старик первым нырнул в образовавшийся проход и нервным взмахом руки пригласил Художника последовать туда же.

Это была башня – та самая, что возвышалась над замком и была видна издалека. Ее Художник старательно прорисовывал на картине. Еще ступенька – и перед ними оказалось широкое окно. Когда-то оно предназначалось для того, чтобы обозревать окрестности и вовремя заметить приближение врагов.

– Пригнись, чтобы тебя не было заметно! – дрожащим голосом приказал старик и сам распластался на каменных ступеньках.

Они были в башне замка, а замок стоял на холме. За такой вид Художник многое бы отдал. Лес, едва заметная тропинка, стена, ворота, статуи. Серое небо и столь же серый песок. Устрашающая, но одновременно невероятно притягательная картина. Вдали, там, где лес расступался, образуя небольшую поляну, виднелись какие-то постройки. Франсис понял, что Художник хочет спросить его именно о них.

– Да, там они и живут, – прошептал он, – и наблюдают за нами. А некоторые живут дальше, за лесом. Надеюсь, теперь ты видишь, что пройти по лесу незамеченным невозможно.

– А если ночью? – спросил Художник, но тут же вздрогнул и опомнился. – Хотя, что я говорю, какие же здесь ночи. Скажи мне, старик, а лес давно умер?

– Давно, очень давно, когда я попал сюда, с него опадала листва. Если ты пройдешь вглубь, то увидишь, что на некоторых деревьях еще висят листья.

– А ты откуда знаешь? Ты пытался отсюда сбежать?

Старик молчал. Художник уже знал, что молчание вызвано не его нежеланием отвечать, а неспешным обдумыванием ответа.

– Убегал, когда только попал в заточение. И потом, когда понял, что с прежней жизнью покончено.

– А если бежать в другую сторону, – Художник приподнялся, повернул голову, чтобы посмотреть назад, за замок, но старик с силой дернул его вниз. – Я хотел сказать, если бежать туда, где их нет.

Франсис натянуто улыбнулся.

– Они везде, поверь мне, и их много. И они знают, что мы можем сбежать, особенно ты. Очень скоро они придут сюда.

– Ты мне это уже говорил, – Художник подпер голову руками и продолжал смотреть то на лес, то просто вниз, на ворота. – Говорил, а они все не приходят.

– Просто еще не время, они собираются, выясняют. А там, – старик махнул рукой вправо, – у них что-то вроде небольшого города, там они живут, ведут хозяйство, собираются и решают, что делать. Я просто уверен, что сейчас они говорят о тебе.

– С чего ты взял? – удивился Художник. – Это нелепо.

– Присмотрись вон туда, – старик снова указал вправо. – За лесом ты увидишь дымок. Это их город. Даже если ты ничего не разглядишь там, то просто поверь мне. Я был там и тебе просто придется мне поверить. Я бежал туда как безумец, просто думая, что меня не найдут, что я затеряюсь в лесу. Но я наткнулся на них, и это была моя ошибка. Нужно было вернуться, а я бежал дальше и дальше. Они всесильны, они видят и чувствуют все. И их много, очень много…

– Сколько же ведьм было тогда там, то есть здесь, на костре? – Художник понял, что вопрос не совсем уместный, но все же не спросить было бы глупо.

Старик замолчал. Художник всерьез было пожалел о своем любопытстве, которое в очередной раз создавало неудобную и даже в чем-то трагичную ситуацию, но все разрешилось само собой.

– Дай, подчитаю, – бормотал Франсис. – Около сотни, может, немного меньше. Чтобы подсчитать, нужно вспомнить, а я не хочу вспоминать те дни и все, что произошло. О другом сейчас хочу, чтобы ты узнал. Бежал я все дальше и дальше как мне казалось. Но я слышал, как за мной следуют по пятам. Потрескивали ветки, шуршали листья. А в мертвом лесу все видно очень далеко. И когда я выбился из сил и прилег отдохнуть, они меня окружили. Я был в бессознательном состоянии, не помню, что произошло, но я оказался в их городе. Меня привязали к столбу на маленькой площади между домами. Они смотрели на меня, плевали в мою сторону, возносили руки к небу. А потом сказали мне, что если я еще раз попытаюсь сбежать, найти дорогу обратно, то они расправятся с моей женой и детьми точно так же, как я расправился с ними. Потом я не помню, что произошло. Мне развязали руки, и я очнулся уже в замке. С тех пор из замка я ни ногой! Да, это безумие, потому что моей жены и сыновей, и их сыновей, и сыновей их сыновей давно уже нет. Время бежит, но бежит там. А здесь оно остановилось.

Художника охватил страх. Неужели всем его надеждам на возвращение суждено рухнуть? И он должен будет смириться с заточением в замке лишь потому, что других вариантов у него не будет? Все может быть иначе – только вот как это устроить? Он закрыл глаза. Перед ним улыбались Мария и Аленка, бегали на даче, на большой поляне возле огорода и поливали друг друга водой из садового шланга.

– Думаешь о них? – прервал раздумья старик. – Понимаю, только это сейчас не время делать. Насмотрелся?

– Насмотрелся, – ответил Художник. – А у тебя не было желания устроиться здесь, в этой башне, осмотреться да и нарисовать весь этот лес, горизонт, луну, тропинку?

– Идем, – сердито сказал Франсис. – Нам пора, здесь нельзя оставаться надолго, они могут нас услышать. Идем, давай, поторапливайся, поможешь мне заделать стену так, как она была. И не вздумай ходить сюда один, всех нас погубишь.

Назад они возвращались очень поспешно. Старик нервничал, что их могут заметить, что Художник не ползет по ступенькам вниз, к отверстию в стене, а идет, пригнувшись, слишком сильно задирая голову. Он то и дело оборачивался и сурово смотрел на Художника, от чего тот вздрагивал и принимался как можно быстрее двигаться вперед. Заделать проход плитами никак не удавалось. Они плохо прилегали друг к другу, оставались просветы, которые никак не получалось ликвидировать. Старик доставал камни из стены и вновь пытался приладить их обратно, каждый раз по-другому. Стук от этих попыток был слышен, очевидно, по всему замку, потому что очень скоро за спиной появились Лукас и Эвен. Они молча наблюдали, а когда поняли, что нужно срочно вмешаться, сделали это. Лукас оттолкнул Франсиса, а Эвен выхватил из его рук огромную каменную плиту.