Елена Колядина - Под мостом из карамели

Она очень боялась, что, наслушавшись взрослых разговоров, Лета ошибочно оценит реальность, вступит в нацболы или другой ужасный ультралевый союз и будет втянута в опасные противоправные действия. Но не могла остановиться.

– Заверяют, что без трудовых мигрантов нам не обойтись. Пусть работают, но запретите им здесь плодиться. Или у вас и на это политической воли не хватает? – смело спросила бабушка телевизор. – На детской площадке – сплошные чёрные дети. Вчера иду – сидят три захватчицы в хиджабах, и все с колясками, уже успели нарожать. Зашла в «Пятёрочку», а там ни одного российского лица, кроме кассирши.

– Зачем ты ходишь в «Пятёрочку? Ходи в «Азбуку вкуса», – съязвил папа.

– А по телевизору нас убеждают, – бабушка бросила сердитый взгляд на беззвучно шевелящего губами президента и озабоченные лица министров. – Каков поп, таков и приход! Убеждают, что гастарбайтеры, в отличие от нас, ленивых россиян, не пьют. Еще как пьют, и наркотики к нам везут! – Бабушка любила констатировать очевидное.

Президент на экране уже перенёсся в загородную резиденцию, за рабочий стол, напротив него сидела властная дама, похожая на новую сумку из кожи питона. Сумку украшал шёлковый платок стоимостью 399 долларов, завязанный мягким узлом.

– Сидят и врут!

– Читаешь по губам?

– Нет, по глазам. Приятельница из нашей журналистской гвардии ходила на открытие детского садика. Заведующая повела всех с экскурсией: здесь у нас зимний сад, это – бассейн, а там – указывает на стенд, уголок «Единой России». Уголок, понимаешь? Так её уволили!

– Я тебя умоляю! Очередной набивший оскомину городской миф, – поморщился папа. – Как про того инженера, который повесил портрет вождя на дверях сортира. «Едросов» уже сливают, так что хватит пугаться собственной тени!

– Я-то лично как раз ничего не боюсь, ни тележного скрипа, ни вороньего грая! – отважно сказала бабушка. – Только за вас страшусь, за тебя и Леточку, моих любимых.

Лета сложила фантик полоской и изогнула в виде змейки.

Папа созерцал стоящий на столе бокал, наслаждаясь игрой телевизионного света в его боках и преломлениями действительности в коньячном диске.

Бабушка закурила в вытяжку, включив золотистую подсветку. Мерно журчала посудомоечная машина.

– И как быть? – посетовала бабушка.

– Действовать-злодействовать, – здравомысляще сказал папа.

– Москва, как печка русская – всех накормит, всех согреет?

– В топку! – неизвестно что имея в виду, заявил папа. – Приезжих стало столько, что впору выходить с лозунгом «Россия – для россиян!».

Лета положила в рот третью конфету, оказалась – чернослив с орехом, и поглядела на бегущие по низу экрана субтитры.

«…обгоревшие тела 23-ёх человек. Предположительно все они приезжие, находившиеся на территории РФ нелегально». Лета перевела взгляд на телевизионную картинку – мелькнул двор ресторана «Пилав» и растерянное лицо шеф-повара, прикованного наручником к полицейскому. Лета схватила пульт и вернула новостям голос, но на экране уже начался сюжет про студента, пойманного с помощью видеорегистратора, который испортил стены восьми ларьков надписями «Русские, хватит бухать!».

– Изучай в срочном порядке, – Собака подала Лете файл с отксеренными страницами.

«Правила проведения профессиональных соревнований», – прочитала Лета и пробежала взглядом через пункты оглавления, выглядевшие, как остановки на маршруте необыкновенного путешествия. «Подготовка к конкурсу», «Размещение и гигиена», «Распределение рабочего времени», «Экономичное использование сырья», «Экономия энергетических ресурсов», «Презентация блюда», «Вкус», «Дегустация». И в самом низу страницы – «Командный кубок мира».

– Отборочный тур – через две недели, на международном салоне «Мир ресторана и отеля». В команде три человека, ты, я и гласье, мастер по льду, чемпион всех возможных конкурсов.

– Я? – дрогнувшим голосом сказала Лета.

– Я в тебе абсолютно уверена. На сегодня ты – лучший карамелье в стране, просто ты этого ещё не осознала.

– За десять часов нужно будет сделать шоколадный торт, композицию из карамели, ледяную скульптуру, десерт на тарелке и торт-мороженое, – тараторила Лета за ужином. – Всё должно быть объединено одной темой. Жюри выставит оценки за презентацию, дегустацию и саму работу. У нашей команды высокие шансы. Многие считают… – Лета порозовела. – Что на данный момент я – лучший специалист по карамели в стране.

– Ты наша золотая! – заохала бабушка.

– Ничего удивительного, – вздернул подбородок папа. – Ведь ты моя дочь, гены прекрасного дали себя знать. Нисколько не сомневался!

– Сейчас самое главное – идея, – доложила Лета. – Найти идею!

– Национальную? – уточнила бабушка. – Тогда сейчас в моде православие.

– Идею произведения искусства, – сказал папа. – Созерцая карамель художника, зрители должны понять, что он, в нашем случае – она, всем этим хотела сказать. Мысль великого мастера… – папа чуть не сказал: архитектора. – Мастера мирового уровня, должна быть дерзкой и мощной!

– Может быть, любовь? – предложила бабушка и сложила губы помадкой.

Папа сделал кислое лицо.

– Какая любовь, бабушка? – поморщилась Лета, представив отвратительные розовые сердечки, перевязанные бантом.

– Ну как же – вечная ценность.

– Вечная ценность – это твой заросший дачный участок, оказавшийся в престижном посёлке, – отмахнулся папа. – А нам нужна мощь! – Кубок страны, а там и мира, весьма поднял статус профессии дочери в глазах папы, и он гордо вошёл в её команду.

– Советская индустриальная? – осенилась бабушка. – Ничего мощнее идей коммунизма не было! Они изменили облик мира, открыли человечеству космос. «Дружба народов» изо льда, а «Рабочий и колхозница» из карамели?

– Дорогая моя, чтобы зритель проникся идеей произведения, в первую очередь сам мастер должен быть в ней убежден! – осек папа бабушку. – Кто сейчас верит в дружбу народов?

– Я, – сказала Лета, встрепенувшись. – Я верю!

– Ну не знаю, – пожал плечами папа. – Как запасной вариант? Всё-таки предлагаю рассмотреть одну из тем классического искусства.

– Твоё классическое искусство – это засушенная мертвечина! – закричала бабушка. – А советская эстетика была и навсегда останется стремлением вперёд!

– Засушенная мертвечина лежит в мавзолее, а моя интерпретация классики… – папа не боялся быть великим.

– Бабушка, – перебила Лета. – Помнишь, у тебя была книга с фотографиями про Крайний Север?

– Да, есть такой фотоальбом, издан в 70-е годы в Советском Союзе, – бабушка с превосходством взглянула на папу. – Мне его подарил известный фоторепортёр, из нашей гвардии.