Фред Стюарт - Век

— Почему мама вдруг собралась ехать в Англию?

— О, она и мистер Уинстед хотят купить мебель для нашего нового дома. Папа, а разве нельзя купить мебель в Нью-Йорке?

— Большинство людей именно так и поступают, — ответил Виктор уже без улыбки. Он вошел в небольшую скромную гостиную и посмотрел на мебель, стоявшую там. Она была простая и уютная, от родителей. Виктор знал, что она терпеть не может этой мебели, и решил, что поездка за границу выльется в безудержную погоню за антиквариатом.

Он поднялся наверх и заглянул в детскую ванную комнату. Дрю купала не Люсиль, а миссис Моффит.

— Где миссис Декстер? — спросил Виктор.

Миссис Моффит, пышнотелая ирландка, ответила:

— О, она заходила сюда поиграть с Дрю. Но маленький проказник ее обрызгал.

Виктор поцеловал мокрую головку сына и направился в свою спальню, но Люсиль причесывалась, сидя у туалетного столика. Он подошел ее поцеловать.

— Добрый вечер, дорогой, — сказала она. — Я вся вымокла, пытаясь выкупать Дрю, — он меня обрызгал.

— Зачем ты взялась его купать? Ты ведь никогда не делала этого раньше.

— Знаешь, я решила, что мне следует больше внимания уделять детям, особенно Дрю, которого мы не сможем взять с собой в Англию на Рождество.

— Да, я слышал о поездке в Англию. Ты могла бы сама рассказать мне о ней.

— Все решилось окончательно только сегодня днем, Арчи сообщил, наконец, что сможет с нами поехать, и я заказала каюту-люкс на «Кронпринцесса Цецилия». Я решила оставить Дрю на миссис Моффит, а Лорну и Барбару взять с собой: они с удовольствием проведут Рождество в Лондоне. Это будет так по-диккенсовски.

— А как же я? Я не могу в этом году ехать в Европу — слишком много дел в банке.

— Но ты наверняка сможешь взять отпуск на месяц. Или недели на три.

— Нет, не могу. В следующем году, когда мое положение станет прочнее, другое дело, но никак не в первый год на посту президента.

Люсиль посмотрела на него.

— Что ж, — сказала она наконец, — мне ужасно жаль, дорогой, но, похоже, тебе придется провести Рождество в одиночестве.

Ее холодный, эгоистичный тон разбил Виктору сердце.

— Люсиль, что происходит с тобой, с нами обоими? Мы всегда все делали вместе, но теперь тебя интересует только этот проклятый дом. Ты меня разлюбила?

— Разумеется, нет, не говори глупостей! — Она поднялась. — Но Арчи говорит, что за лучшей антикварной мебелью надо ехать в Лондон и Париж…

— К черту эту мебель! — Виктор обнял и горячо поцеловал жену, мгновение спустя прошептал: — Поедешь в Европу потом. Я так хочу, чтобы в Рождество ты была рядом.

Он нежно провел пальцами по ее рыжим с золотистым оттенком волосам. Как обычно, его ласки подействовали на нее возбуждающе.

— Я тоже хочу быть с тобой… — произнесла она нерешительно.

— Знаешь, мне предложили шестьдесят тысяч долларов за дом на Медисон-авеню. Я не собирался его продавать, потому что со временем он мог стать неплохим вложением капитала, но теперь, пожалуй, продам, чтобы на эти деньги ты смогла обставить наше новое жилище. В конце концов, я тоже хочу внести свою лепту.

— Ты очень щедр, дорогой.

— Это только первый шаг, к тому же не такой уж и значительный. Останься дома на Рождество, чтобы мы могли вместе провести праздники, чтобы Лорна и Барбара помогли мне нарядить елку… — Улыбка у Виктора получилась довольно грустной. — Назови меня сентиментальным, если хочешь, но мое самое большое желание — быть с тобой.

Люсиль взглянула на своего красавца мужа. Она знала, что он все еще любил ее, и ей нравилось чувствовать свою власть над ним. Люсиль понимала, что его просьба вполне разумна, а сердце подсказывало, что надо уступить, но искушение лишний раз продемонстрировать свою власть над мужем, задеть его самолюбие было слишком велико. Поэтому Люсиль улыбнулась и сказала:

— Как это мило с твоей стороны, Виктор, я с радостью возьму шестьдесят тысяч долларов, потому что расходы оказались выше, чем я предполагала. Но к поездке уже все готово, я вынудила Арчи поменять все его планы и не могу сказать ему, что мы не поедем.

Глаза Виктора стали холодными.

— Я прошу тебя остаться, — произнес он негромко.

— Говорю тебе, я не могу!

Он выпустил Люсиль из объятий, на мгновение задержал на ней взгляд, затем повернулся и пошел к двери.

— Виктор, а как же шестьдесят тысяч?

— Они твои, — бросил он, открывая дверь. — Пусть это будет моим рождественским подарком. Счастливого Рождества.

С этими словами он вышел. Никогда еще Люсиль не слышала столько горечи в его голосе. У нее мелькнула мысль, не совершила ли она страшную ошибку.

В двенадцать часов следующего дня Малыш Винни встретился с Джанни Диффатой в бруклинском ресторанчике «Трубадур» [39] "Трубадур" — опера Верди (1853 г.). , принадлежавшем бывшему банкиру из Мессины, большому поклоннику Верди.

— Как прошло в банке? — спросил Джанни, когда его босс проскользнул в кабинку, отделанную темным деревом, и уселся напротив.

— Теперь Виктор у нас в руках! — улыбнулся Малыш Винни. — Я прищучил его. Видел бы ты его морду, когда я сказал про Марко. Сидит весь мокрый и говорит: «Винни, меня не волнует, что ты сделаешь с деньгами…»

— Разве он не говорил, что для него это важно? — перебил Джанни.

— Говорил, до того как все обдумал. Стоит мне проболтаться — и он пропал. А что скажет его семейка? Этим красоткам с Пятой авеню убийцы не по душе. Как бы то ни было, мы застали его врасплох, он испугался, выдал мне ссуду и, будь уверен, выдаст еще! Мы потратим эти денежки, и через пару месяцев я выбью из него еще столько же. Считай, что ключи от банковского подвала у нас в руках!

— Ей-богу, Винни, у тебя есть голова на плечах!

— Он просил только об одном: чтобы я хранил деньги в его банке. Я согласился. Почему бы и нет? Там надежней, ведь кругом столько мошенников, чтоб ты знал.

— Знаю, Винни, знаю, — проговорил толстяк Джанни, трясясь от смеха, как желе.

— Я уже занялся прикидками на будущее — пора открывать филиалы. В Бруклине дела идут отлично, почему бы не взяться за Манхэттен? Я правильно мыслю?

— Правильно, Винни.

— Так что давай шепни ребятам, что если у кого ко мне дело, то по вторникам и четвергам я до вечера сижу в «Прекрасном острове». Добавь, что у меня появилась куча наличных для ссуд. Знаешь, Джанни, этак я, пожалуй, скоро заделаюсь миллионером!

— Я всегда был уверен в тебе, Винни. Всегда.

— Знаю. И еще передай ребятам, что, раз наш бизнес пошел в гору, им всем причитается десять процентов сверх уговоров. А вот и маленькая премия для тебя, Джанни.

Тацци вытащил из кармана куртки конверт и протянул его через стол. Открыв его, Джанни быстро пересчитал лежавшие внутри сотенные банкноты: их было десять. Джанни поднял глаза на своего босса: