Юко Цусима - Смеющийся волк

Перечитывая это место, Акела в детстве всегда не мог удержаться от слёз. Какая достойная смерть! Только так и пристало умереть благородному вожаку стаи. В ушах у Акелы, словно тоненький свист, звучала мелодия той Песни смерти. Даже сейчас на бегу он чувствовал, как слёзы наворачиваются на глаза. А Маугли до рассвета сидел рядом с мёртвым волком Акелой. В конце концов Маугли послушался медведя Балу и мудрого удава Каа: проливая слёзы, он покинул джунгли. Балу сказал:

Маленький Лягушонок, иди своей дорогой. Заведи себе друзей среди себе подобных и устрой себе логово рядом с ними. Но не забывай, если только тебе понадобятся ноги, глаза и зубы, что джунгли всегда останутся для тебя родным домом. А теперь иди. Только сначала подойди ко мне. Иди сюда, о смышлёный Лягушонок!

Акела утёр лицо, мокрое то ли от слёз, то ли от дождя, то ли от пота, и наконец остановился под навесом углового дома перед поворотом на улицу, ведущую к вокзалу. Маугли отстал и, подбежав наконец к Акеле, сразу обмяк, присел на корточки. Спина у него так и ходила, тяжёлое дыхание с хрипом вырывалось из груди. Акела тоже с трудом переводил дыхание. Они минут десять молча пробыли под навесом. До вокзала было уже совсем близко, и хотелось поскорее туда добежать. Подождав, пока Маугли оправится, они снова побежали под дождём, но уже не так быстро. Акеле уже не хотелось, как раньше, мчаться большими скачками. Он чувствовал, что всё тело отяжелело. Но вокзал был уже рядом. Не такое уж это суровое испытание. Должно быть, и бегущий позади Маугли это понимает. Акела бежал и бежал, вспоминая о страшной битве с рыжими собаками.

Отважный старый вожак Акела пал смертью храбрых в бою с рыжими собаками. А потом человеческий детёныш Маугли вернулся к своей родной матери. Так было в «Книге джунглей». Но ведь я, Акела, на самом деле не волк. И Маугли не «человеческий детёныш». Прежде всего, в реальной жизни время не бежит с такой быстротой, как в книге. Даже неделю спустя Маугли всё равно останется ещё малышом, а Акела будет всё ещё молодым и сильным, настоящим героем. Сейчас Акела и Маугли ещё не могут предугадать, что с ними будет через пятнадцать или двадцать лет, да им это и не очень интересно. Что сейчас, что потом между Акелой и Маугли особой разницы нет и не будет. Акела ведь ещё не состарился, так что о его судьбе, о его немощи можно пока не беспокоиться. Ведь в реальной жизни не так, как в книжке, — здесь существует только настоящее время. Для него самого интересен только нынешний молодой герой Акела. Но Акеле пока только семнадцать лет. А Маугли всего лишь двенадцатилетняя девочка. Даже через пять лет у Маугли всё равно голос не будет ломаться, как у мальчиков, и борода не вырастет. И участвовать в битве с рыжими собаками он, наверное, не сможет. Бедный Маугли! Но зато этому Маугли после битвы с рыжими собаками не обязательно будет возвращаться в мир людей. И Акела тогда не умрёт.

Акела наконец успокоился, обернулся к Маугли, трусившему сзади, и крикнул:

— Ещё совсем немножко! Если устал, можешь пешком идти. Я тебя подожду у входа в вокзал.

Не дожидаясь ответа, он прибавил шагу и помчался дальше.

Эй, все сюда! Нам предстоит сраженье!

Войте же! Войте! Войте!

Повторяя про себя слова песни, Акела бросил взгляд на башню с часами, венчавшую здание вокзала. По всему его телу, намокшему под дождём, но пышущему жаром от быстрого бега, выступил пот.

В два часа пополудни Акела и Маугли снова сели в поезд, отправляющийся со станции «Ямагата». В вагоне было много свободных мест. Устроившись в уголке, они купили и тут же съели бэнто. У продавца была ещё вяленая хурма. Её они тоже купили и мгновенно уплели шесть штук. На сей раз у них были билеты до Акиты. Акела мечтал уехать как можно дальше на север — может быть до такого места, откуда можно будет увидеть Сибирь. Хорошо было бы купить билеты хотя бы до Аомори, но в кассе ему сказали, что ни этот поезд, ни следующий до Аомори не идут, да к тому же и деньги не стоило зря тратить. А оплатить билеты можно будет потом, на пересадке.

Они заняли вдвоём отсек на четверых, сняли обувь и, усевшись рядом, положили ноги на сиденье напротив. Со вчерашнего вечера они провели в поезде всего одну ночь, но сейчас оба испытывали чувство благостной расслабленности, будто вернулись по крышу родного дома. В вагоне было тепло, до уборной было недалеко, заходили продавцы с провизией. Здесь не надо было скрывать, что они чужаки, приезжие. Однако, поскольку вокруг были люди, Маугли по-прежнему должен был молчать. Так они договорились. Волосы ему подстригли, и с виду он был вполне похож на мальчишку, но вдруг, неровен час, сорвётся и заговорит девчачьим голосом… Акела не мог предугадать, в чём и когда проявится ненароком женская натура, да и самому Маугли это было невдомёк.

Когда Маугли вслед за Акелой наконец добежал до вокзала в Ямагате, ему казалось, что сердце сейчас остановится и он вот-вот отправится в путешествие в мир иной. Но прошло некоторое время, и он заметил, что сердце бьётся уже не так сильно. Он встал, сделал несколько глубоких вдохов и понял, что в таком состоянии, пожалуй, уже не умрёт. И всё же как было тяжело! Изо всех сил он мчался за Акелой, потому что боялся остаться один в этом чужом городе. И всё же под конец отстал метров на сто. У Маугли со спортом всегда было неважно, бегал он медленно и потому терпеть не мог школьных спортивных состязаний и праздников. Каждый год ему там нацепляли на грудь ненавистную зелёную ленту — метку отстающего. А сколько же ему пришлось пробежать сейчас?! Может быть, километра три, если не больше. Правда, один раз они передохнули немножко, но всё равно для Маугли это ужасно много. Да, рядом с Акелой и он, Маугли, на многое способен. И этому тоже его научил Акела. Маугли невольно пришло на ум слово «брат» — «старший брат». Его родной старший братец и вовсе бегать не умел, и говорить тоже не мог. Он даже не знал, что делать, если пойдёт дождь. Само собой, он не угощал сестрёнку лапшой по-китайски и не покупал ей дорожный паёк.

На вокзале они посмотрели расписание и выяснили, что следующий поезд приходит через пятьдесят минут. Времени было достаточно. Оба они опять до нитки вымокли под дождём, поэтому пришлось снова отправиться в уборную, чтобы там выжать одежду, вытереть полотенцем голову и проложить новые бумажные стельки в обувь. Треть рулонов туалетной бумаги, с таким трудом приобретённых в универмаге, намокла по дороге, и теперь их, к сожалению, оставалось только выбросить. Такие ценные вещи, как рулоны туалетной бумаги, можно было добыть только в универмаге. Потом они заглянули в душный зал ожидания, где было полно народу. Сидеть там рядом с другими пассажирами было слишком уныло, и они сразу же ушли. Когда обогнули справа здание вокзала, наткнулись на маленький заколоченный сарай, обитый листами оцинкованного железа. Задняя его сторона выходила прямо на пути. Там вдоль насыпи тянулся длинный узкий пустырь с полосой жёлтых трубчатых нарциссов, посаженных посередине.