Зарин Андзор - Караван в горах. Рассказы афганских писателей

— Зачем?! Кто велел?! — кричит редактор.

На шум приходит заместитель.

— Мы повторно отпечатали предыдущий номер, — сообщает он радостно.

— Зачем?!

— Пользовался успехом…

— А где номер этой недели?

Редактор срывается с места и бежит в типографию. Там он ходит между машинами, но на него никто не обращает внимания. В типографии — ни одного знакомого лица. Все рабочие новые.

— Я — главный редактор! Главный редактор! — обращается он то к одному, то к другому. Никто на него не смотрит. Чуть не плача, редактор стоит в полной растерянности и вдруг замечает в другом конце цеха знакомое лицо. Молодой рабочий, перемазанный типографской краской, с маслеными руками подходит к нему и подает журнал:

— Вот новый номер…

Редактор от радости хочет расцеловать парня.

— Значит, готов все-таки? — вырывается у него. Он берет журнал, но тут же швыряет его на пол — обложка старая. — Где новый номер? — истерически кричит редактор.

Его окружают рабочие. Он слышит их голоса, но не может разобрать ни единого слова. Голоса становятся все громче, сливаясь с грохотом машин, от которого звенит в ушах.

— Это главный редактор журнала, — показывают на него рабочие, — главный редактор… главный редактор…

Он просыпается…

Утром он приходит в редакцию, и когда на стол к нему ложится очередной номер, нежно гладит его рукой, с наслаждением вдыхая неповторимый запах свежей типографской краски, перелистывая страницы, в который раз перечитывая заголовки, и чувствует, как проходит усталость и напряжение после бессонной ночи и прибывают силы.

Однажды вечером по дороге домой он встретил старого приятеля. Им было по пути, и редактор обрадовался возможности поболтать с давним знакомым. Когда они шли мимо магазина канцтоваров, который редактор обычно не замечал, приятель предложил:

— Давай зайдем, тетрадь надо дочке купить.

Хозяин магазина, человек солидный, с достоинством носил свой огромный живот. Благодаря лысине, лоб его казался высоким. Глаза у него были навыкате с красными прожилками, губы — мясистые, толстые.

По тому, как радостно их встретил хозяин, было ясно, что приятель редактора здесь постоянный клиент. Услыхав, что к нему пожаловал главный редактор журнала, хозяин развел руками и замер, изобразив изумление и восторг. При этом глаза его едва не выскочили из орбит.

— Ба-а… Так вы главный редактор?! — вскричал он, бросился к столу, схватил несколько номеров журнала и вернулся, широко улыбаясь: — Видите? Ваш журнал… Я продаю ваш журнал… — Он взял редактора за локоть и не сказал, а пропел сладким голосом: — Ваш журнал — просто великолепен. Так говорят все мои покупатели.

Столь лестный отзыв не мог оставить главного редактора равнодушным. Исполненный гордости за свой журнал, он с достоинством закивал головой:

— Благодарю… Весьма признателен…

Хозяин порылся в углу за столом и извлек целую кипу журналов:

— Вот, — заявил он, — это я для себя оставил, целая коллекция. Все номера. Ни одного не пропустил.

— Благодарю… Очень приятно, — то и дело кланялся главный редактор.

— Когда-нибудь, — многозначительно прошептал хозяин, — это будет стоить большие деньги.

— Вы преувеличиваете, — отвечал редактор, который буквально таял от столь бурного проявления чувств неожиданным почитателем журнала.

Тем временем приятель выбрал нужную ему тетрадь, расплатился, и они вышли.

Утром, когда редактор проходил мимо канцтоваров, его окликнул знакомый голос. Редактор остановился. Они обменялись с хозяином магазина приветствиями, справились о здоровье, и редактор хотел распрощаться, но его новый знакомый протянул ему сверток.

— Вот… пробегите глазами. Повесть. Я написал. Так хочется, чтобы вы ее напечатали. Никуда не отдал бы. Только в ваш журнал.

— Хорошо, — ответил редактор, беря сверток. — Прочитаю, потом…

— А потом напечатаете, — нетерпеливо перебил его хозяин магазина. — Превосходно. Уверен — повесть вам понравится. Стоящая вещь. И читатели будут довольны.

Редактор сунул рукопись в карман и торопливо откланялся. В редакции он полистал рукопись и понял, что это очередная «Судьба незадачливого влюбленного» с массой подробностей, как это и бывает в подобных случаях. А когда стал читать, то очень скоро пришел к выводу, что подобная галиматья ему давно не попадалась. Ни завязки, ни сюжета. Вдобавок в каждом предложении встречалось по нескольку ошибок. Автор провел своего героя по изъезженным дорогам любовной мелодрамы, полагая, что своей изобретательностью поразит читателя. Более сотни страниц убористым почерком, да еще на одной и на другой стороне листа.

Дочитав до середины, редактор с трудом удержался от соблазна бросить рукопись в корзинку, но тут в голову пришла спасительная мысль: «Верну рукопись и скажу, что в нашем журнале принято писать лишь на одной стороне листа».

Вечером по дороге домой он захватил рукопись и не ошибся. У магазина канцтоваров его уже поджидал хозяин. Едва завидев редактора, он поспешил навстречу:

— Ну что, прочли?

— Прочел… Но понимаете…

— Не понравилось? — упавшим голосом спросил хозяин.

— Видите ли, — начал редактор, проявляя непростительную жалость. — Мы принимаем рукописи, написанные только на одной стороне листа. Иначе трудно работать. А у вас и на одной и на другой стороне…

— Хорошо, хорошо, — ответил хозяин, торопливо забирая рукопись.

«Как все хорошо обошлось, — подумал редактор, спокойно направляясь домой. — Удалось избавиться от этой чертовщины. И хозяин как будто не очень расстроился. Вряд ли он это быстро перепишет так, как полагается. Ведь там сотня страниц, да еще с обеих сторон».

Но…

Утром по пути в редакцию он заметил на пороге магазина хозяина, томящегося в ожидании. В руках он держал сверток вдвое толще вчерашнего. «Судьба незадачливого влюбленного» — было старательно выведено на титульном листе.

Редактор стал нервничать.

— Вот, все переписал. До утра глаз не сомкнул. Настоящее произведение можно переписывать без конца, не отрывая руки… Усталости не почувствуешь. Я это понял ночью. Глаз не сомкнул. Не ради славы, ради читателей.

Редактор, молча, словно лишившись дара речи, взял рукопись и пошел в редакцию. У себя в кабинете, еще не оправившись от шока, он принялся читать. Все та же галиматья, те же ошибки. Только теперь из-за спешки буква налезала на букву, словно гоняясь друг за другом.

— О боже! — простонал редактор, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза, и тут же перед ним возник образ хозяина магазина с глазами навыкате и толстыми мясистыми губами. «Не ради славы, ради читателей…» — О боже! — снова простонал редактор, ощутив тяжесть в груди. — Может быть, кто-то из моих врагов надоумил этого несчастного канцелярского гуся всучить мне свою рукопись, чтобы опорочить наш журнал… Черт бы его побрал! — помянул он недобрым словом приятеля, который завел его в тот день в магазин. Он отложил рукопись подальше на край стола и занялся делами. Но стоило ему хоть на секунду отвлечься, как в глаза лез титульный лист злополучной повести: «Судьба незадачливого влюбленного». И всякий раз редактором овладевало желание сгрести всю эту писанину и отправить в мусорную корзинку. Но перед глазами снова возникал образ хозяина, который восторженно демонстрировал подборку всех номеров журнала.