Сергей Елисеенко - Ноль (сборник)

— Привет! — раздался возле меня до идиотизма радостный голос. Я нехотя повернул голову. Этой уродки только не хватало. Передо мной, идиотски улыбаясь, стояла Кристина. Это чудовище в человеческом облике было мечтой всей мужской половины моего факультета. Что касается меня, то мне она была глубоко параллельна, ведь я знал, что скрывается под красивой мордашкой и округлой фигуркой.

— Привет, — нехотя ответил я ей, когда уже понял, что уходить она не собирается.

— А ты что тут делаешь? Я думала, одна я здесь обедаю, а тут ты! Хотя, вместе веселей. Я вот недавно с парнем рассталась, так он из-за меня чуть с моста не прыгнул, от бе-зыс-ход-нос-ти, — начала щебетать, как сумасшедшая сорока, Кристина прямо возле моего уха, как будто я глухой. Но еще сильней меня бесила ее тупая привычка произносить трудные для нее слова по слогам.

— Кристин, ты можешь отвалить? У меня сейчас настроение не для болтовни, — попытался отвязаться я. Но, пропустив мои слова мимо своих ушей, она продолжала изливать на меня потоки своего словесного поноса. О, Боже! Как же ее терпят парни, с которыми она встречается. Я уже через пять минут с ума сходить начинаю, а они слышат это часами. Наверное, ради секса мужчина способен на все, даже выносить эту постоянную болтовню над ухом. Спустя примерно минут пятнадцать я был уже готов придушить это болтающее создание. Красный туман заволок мои глаза и, плотоядно рыча, я тянул руки к ее горлу с твердым намерением душить, пока глаза у нее не вылезут на лоб.

— Эй, Сергей! Ты чего? Что это с тобой? Чего это ты рычишь? — в испуге отодвигаясь от меня, провизжала Кристина. На наш столик тут же повернула головы вся пиццерия. Я же решил придержать пока жажду убийства, ведь есть другие важные дела.

— Это… Извини, просто не выспался. Мне пора! Завтра семинар по отечественной. Пока! — быстро пробормотал я и, вскочив из-за столика, быстрым шагом направился к выходу. Выйдя на улицу и немного отдышавшись, я, придав себе более или менее нормальный вид, побрел к парку. По дороге я не замечал ничего вокруг и только изредка посматривал себе под ноги, чтобы не наступить в лужу. Так, в полной прострации, я и добрел до входа в парк. Проходя между железными створками ворот, я почувствовал на себе чей-то взгляд. Сделав вид, что не обратил внимания, я ускорил шаг и направился к ближайшей скамейке. Сев на нее, я, скосив глаза, увидел, что за мной направляется какой-то сумрачный тип в кожаной крутке и спортивных штанах.

— Эй, дружище! У тебя мобилы позвонить не найдется, а то подружку жду уже полчаса, а ее все нет и нет, — попахивая перегаром, спросил меня он.

Этот придурок меня пытается развести. Да он, наверное, думает, что я с Луны свалился, если не знаю таких приколов.

— Извини, братуха. Пять центов осталось, — в тон ему ответил я.

— Да я только наберу, а она поймет, что я, — все не унимался парниша.

— Ну ладно, держи, — с этими словами я полез в карман, но не за несуществующей мобилой, а за связкой ключей. А он, уже улыбаясь, тянул руку, наверное, думал, что сейчас выхватит и свалит, а если буду орать и звать на помощь, то он просто бахнет меня разок и пойдет себе дальше. Но его будущее резко изменилось, когда мой кулак с торчащими из него ключами опустился на его ладонь.

— Ааа! Козлина, ты что делаешь?! — заорал он, отступая назад.

Я, не давая ему опомниться, вскочил со скамейки и, сделав один шаг, со всего маху врезал ему ногой в промежность. Словно сломавшись пополам, верзила грохнулся на землю, где, жалобно скуля, принялся сучить ногами, прижимая руки к причинному месту. Вдруг в моей памяти всплыл Ее образ, и я, уже не останавливаясь, продолжал бить его. Нога, рука, разбег, еще ногой — скоро он перестал даже пытаться защищаться, а я все хрипел и, брызгая слюной, продолжал избиение.

— На! Ну как, хорошо?! Еще, да?! — орал я, словно хотел словами причинить ему еще большую боль. И только когда он совсем затих, я понял, что немного переборщил. Но, наклонившись над ним, я услышал частое, прерывающееся дыхание.

— Жив, — с облегчением подумал я. Не хотелось брать на душу грех. Ее же убийство я не считал преступлением, а скорее освобождением мира от ее присутствия. Но следовало поскорее уходить отсюда, а то кто-нибудь мог услышать крики и вызвать милицию. И я, подняв воротник, направился в гости к Мертвецу, ведь уже стемнело, и он должен быть дома. Поднимаясь по ступенькам, я почувствовал какой-то неприятный запах, похоже, Мертвец опять балуется нафталином. В прошлый раз он пробовал мумифицировать кошку, но она через пару недель стала вонять еще хуже, и ее труп пришлось закопать на местном кладбище. Поднявшись на нужный этаж и позвонив в дверь, я принялся ждать хозяина. Обычно он открывал минут через десять-пятнадцать.

— Кто посмел осквернить сию обитель присутствием своего бренного тела, — наконец прозвучал из-за двери голос, который непосвященный принял бы за звуки из самого ада.

— Открывай, Мертвец, это я, — оборвал я его речь на полуслове. И дверь, тихо скрипнув, отворилась передо мною. На ее пороге стояло существо, лишь отдаленно напоминающее человека, казалось, это труп поднялся из могилы и решил прогуляться по городу и случайно забрел в эту квартиру. Но мне были знакомы эти приколы и, отодвинув в сторону его руки, я прошествовал на кухню.

— Сергей, ты прямо как чужой, хоть бы обнял старика, — прошелестел позади меня его голос.

— Хорош, Мертвец, тебе всего двадцать. Хватит гнать, я тебя пять лет знаю, угомонись. Тем более у меня к тебе разговор есть, — произнес я, даже не обернувшись.

Усевшись за стол и смахнув на пол всякий хлам, я рассказал Мертвецу свою проблему, разумеется, представив ее, как чисто гипотетическую. И через пару минут раздумья Мертвец выдал.

— Способов избавить душу от скверны живого есть великое множество, но я так понял, что нужен тебе самый незаметный и обыденный. Поэтому я могу предложить тебе лишь одно. Нужно сделать так, чтобы сия душа сама захотела отойти в мир неживых, — сказал он, пристально смотря мне в глаза. Но мне были знакомы его штучки: сейчас он попросит у меня мелочишки на огненную воду. Я быстро встал со стула и направился к выходу. Но уже у двери он догнал меня и, тихонько икая, пролепетал что-то про больную душу. Я, не отпираясь, вынул из кармана сотню и, вложив в изрезанную шрамами ладонь, вышел за дверь.

Уже идя по улице, я снова подумал над тем, что сказал мне Мертвец: «Чтобы сия душа сама захотела отойти в мир неживых». Он что, прикалывается?! Как это сама?! Мне что, подойти и просто попросить: «Эй, гадина, ты не могла бы сама перерезать себе глотку? Ну, если тебе, конечно, не трудно». Гениально! Надо бы вернуться и набить Мертвецу морду, чтобы не порол всякую чушь. Но, еще немного поразмыслив над его словами, я понял, что хотел он сказать. Нужно просто довести ее до ручки, проще говоря, свести с ума, чтобы он сама захотела расстаться с жизнью. Ну что ж, задача — то сложная, но, в общем-то, выполнимая. Единственная проблема во времени. У меня всего два месяца до летних каникул, а потом она уезжает учиться в Москву, так что надо спешить.