Фабрис Каро - Фигурек

— Простите… Мне так тяжело…

Присутствующие в конце концов перестают нами интересоваться, и надгробное слово продолжается. А человечек опять жизнерадостно подмигивает. Чудовищная развязность.

Он более или менее прилично держится до конца погребения, довольствуясь испускаемыми время от времени негромкими и тоскливыми вздохами. Когда все расходятся, он остается со мной так, будто это само собой разумелось. Я направляюсь к выходу, он за мной, он ускоряет шаги, когда я их ускоряю, замедляет, стоит мне замедлить, торчит рядом и выжидающе смотрит, пока я развязываю и завязываю шнурок.

— Как считаешь, где нам лучше выпить по стаканчику? Мне-то по душе трактирчик на…

— Послушайте, месье, я вас знать не знаю, и, если вы не оставите меня в покое, мне придется вызвать полицию.

— А-а-а, теперь понятно… Ты новенький, да? Трусишь, а потому готов доносить, как все новобранцы… Но меня им не поиметь, можешь меня заложить, будешь не первый и не последний, кто так поступил, меня переведут еще куда-нибудь, а мне плевать, я привык тянуть лямку… Я ходил на концерты камерной музыки, я ходил на выставку Пьера Сулажа [5] Пьер Сулаж (Pierre Soulages; р.1919) — французский художник-абстракционист. Искусствоведы называли его гигантом живописи, «главный герой» которой, проводник на пути к выявлению нематериального света — черный цвет. Применяя различные технологии нанесения краски, художник использует самые разнообразные оттенки черного, заставляя его светиться на фоне белого холста или прозрачного стекла. Говорят, что ни один живописец, когда-либо пользовавшийся этим «не-цветом», не довел его возможности до такого совершенства. , я даже в компьютерных фирмах работал, да-да, месье, какой ни есть, а работал в компьютерных фирмах, валяй, закладывай меня, я тридцать лет этим делом занимаюсь, и парней таких, как ты, навидался, они уже прямо видели себя на коктейлях у министров или на крутых вернисажах, — жалкие задаваки, кончившие не лучше всех прочих: дурацкими похоронами, дурацкими юбилеями или дурацкими свадьбами… Ну-ну, валяй, доноси на меня, если хочешь, но сначала подумай вот о чем: в ближайшее время продвижение по службе тебе не светит. Можешь мне поверить, я на этом не одну собаку съел, у меня самого нюх, как у собаки, — от тебя просто-таки несет смертью, у тебя рожа самая подходящая для этого дела, для погребений, так что не строй особых иллюзий — если они тебя сюда засунули, так не скоро отсюда переведут… Иди-иди, дурачок, можешь вернуться к мамочке сиську пососать…

Обычно между двумя ложками супа-пюре из брокколи я ловлю кайф, украдкой посматривая на грудь Анны, но сегодня досада мешает мне по-настоящему заняться своим делом. История с кладбищем просто из головы не выходит. Я словно бы отсутствую на семейной трапезе, стараясь только почаще менять выражение лица, время от времени громко смеяться и находить пересоленными блюда, которых еще и не попробовал. А один раз я даже начинаю ржать — в ответ на сообщение о болезни друга семьи: у несчастного оказался рак ободочной кишки.

Присутствие Анны на большинстве наших семейных трапез приносит мне огромное облегчение. Все интересуются ею куда больше, чем мной, и я могу себе позволить хотя бы мысленно отсутствовать. Да, конечно, все куда больше интересуются ее успехами, чем моим прозябанием, ее занятиями, чем моей пьесой, которая потихоньку-полегоньку продвигается, начиная обретать форму, хотя многое еще предстоит довести до ума.

Обычно я пользуюсь такими моментами ухода в себя для того, чтобы — опять-таки мысленно — употребить Анну в довольно нелепых позах и в ситуациях одна другой невероятнее: например, во время обеда на прошлой неделе я выбрал позу инспектора народного образования, случайно встретившегося с красоткой на заброшенном полистироловом заводе.

Но сегодня, как я ни стараюсь отделаться от загадочной обличительной речи этого психа, она не перестает крутиться у меня в голове. Я мог бы почти дословно ее процитировать всю целиком — от «А-а-а…» до «…мамочке сиську пососать».

Мать ставит на стол десерт, конечно же сент-оноре [6] ТОРТ СЕНТ-ОНОРЕ . Необходимые продукты : тесто слоеное — 150 г; тесто заварное — 300 г; яичный желток — 1 шт. для выпечки и 4 шт. для крема; джем абрикосовый — 1/2 стакана; молоко — 2 стакана; мука пшеничная — 2 ст. ложки; ванильный сахар — по вкусу. Способ приготовления : Слоеное тесто раскатайте и вырежьте круг диаметром 20–25 см. Выложите на смоченный противень и сделайте проколы. Заварное тесто отсадите на слоеный корж. На другой противень отсадите 20 шариков из заварного теста, смажьте их взбитым желтком. Выпекайте шарики и корж до золотистого цвета. Из молока, ванильного сахара, желтков и муки приготовьте заварной крем. Остудите, соедините с охлажденной итальянской меренгой. Перемешайте. С помощью джема приклейте к коржу шарики из заварного теста и на каждый шарик нанесите джем. На середину коржа выложите крем. Торт охладите. , и все восклицают: «А-а-ах!», и я вместе со всеми — пусть даже в тот момент совершенно не понимаю, с какой это стати мы тут ахаем.

— Ну, как там твой преследователь?

— Этот тип на меня напал.

— Ударил?

— Нет-нет, вербально.

Клер и Жюльен совсем уже намылились посмеяться надо мной, но призадумались, застыли. Размышляют, наверное, принимать им сказанное всерьез или нет.

— То есть?

— Он обозвал меня доносчиком за то, что я хотел вызвать полицию. И угрожал мне смертью, если я это сделаю.

Понятия не имею, зачем мне нужна эта последняя фраза. Возможно — чтобы поинтересничать, чтобы добавить перчику в событие, по сути, не столь уж значительное. Они молча на меня смотрят. Жюльен рассеянно тычет зубочисткой в банку оливок с анчоусами и вроде намерен прочитать по моим глазам, сколько процентов вымысла в том, что я говорю. Клер возит льдинку по дну бокала.

— Ну и что ты собираешься делать?

— Не очень-то знаю…

— А каков он из себя, этот тип?

— Такой довольно высокий парень со шрамом на щеке, с растрепанными волосами… носит бежевый плащ… взгляд безумный — в общем, вроде Деваэра [7] Патрик Деваэр (Patrick Dewaere, 1947–1982) — популярнейший французский актер, известный российскому зрителю по фильмам «Удар головой», «Прощай, полицейский», «Вальсирующие» и др. , не помню в каком фильме… По-моему, досье этого типа в уголовной полиции должно весить не одну тонну…

Я так сильно привираю не столько потому, что одолевает желание приукрасить своего преследователя (конечно же, он производил бы куда меньше впечатления, опиши я его таким, каков он на самом деле), сколько потому, что хочется сохранить красномордого толстячка для себя одного. Мне вовсе не требуется их психологическая поддержка, и я совершенно не намерен делиться своими злоключениями — никогда ведь не хочется делиться тем, что принадлежит только тебе, что ты ревниво оберегаешь от посторонних взоров.