Антун Шолян - Гавань

Викица, обхватив руками колени, вся сжавшись, голая, сидела на камне и глядела в пустоту. На лицо ее упали слипшиеся, нечесаные пряди волос. До чего она похожа на неандерталку, обезьяну, праисторическую женщину, подумал Слободан. Хотя нет, те были первыми людьми, а мы — скорее последние.

— А во мне слились все пятеро братьев, — продолжал он после длительной паузы. — Я тебе и Косиенац, и Хрват, и Мухло…

Он остановился, потому что не мог припомнить все пять имен. Несколько раз принимался перечислять, и снова кого-то недоставало. Иногда припоминал еще одно имя, но пока говорил, оно от него ускользало. Ну и здорово же я сдал, думал он, я уж совсем не тот, что был.

На второй день (из этих трех) их снова будто магнитом привлекло к себе море. На этот раз, пробираясь по тропинкам через прибрежные заросли, переходя вброд холодные отмели и перепрыгивая с камня на камень, они добрели до песчаного пляжа, километрах в двух от Мурвицы. По дороге сюда они то и дело склонялись над какой-нибудь улиткой, необычной дощечкой или комочком обкатанного и выброшенного морем мазута. Они присаживались отдохнуть, перебирая ногами сухие водоросли. Это была их личная ривьера, пустое романтическое побережье. Издали они казались туристами, которые наслаждаются прогулкой вдоль моря. Инженер шел, размахивая рубашкой, по пояс голый, волосатый.

Когда они достигли пляжа, солнце уже так сильно нагрело песок, что они свалились на него и заснули как дети. Вероятно, они спали до полудня и, может, счастливо проспали бы весь день, оторвав, таким образом, второй листок этого черного календаря, если бы около полудня их не разбудили голоса. Проснувшись от этого крика, инженер ощутил страшную головную боль, вызванную или похмельем и слабостью, или сном на солнцепеке. Инстинктивно он потянулся за бутылкой. И тут заметил, что Викица уже не спит, а сидит в своей излюбленной неандертальской позе, обхватив руками колени, и смеется. Это было непривычно: он давно не слышал ее смеха.

Она смеялась над тремя парнями и девушкой, которые метрах в пятидесяти от них бегали друг за другом по песку, громко перекликаясь, притворно падали и бросались пригоршнями песка, будто золотистыми конфетти, тут же выплевывая его изо рта, вытрясая из волос и вытаскивая из глаз. Все были загорелые, мускулистые, гибкие, резвые, будто жеребята. Трое юношей старались насыпать как можно больше песка в волосы девушке. Она весело отскакивала от них и визжала.

Там, где песчаный берег переходит в редкий и низкорослый кустарник, стоял их маленький «фича» с целой пирамидой багажа на крыше. Один из парней извлек из машины ярко-красный мяч, и тут же все четверо бросились в море, невзирая на холод, прыгая по мелкой воде, брызгаясь, хохоча во все горло и перебрасывая мяч из рук в руки, как будто передавая друг другу какой-то неисчерпаемый сосуд веселья.

Они играли в пицигин: бросая мяч, плашмя падали в воду, стараясь создать как можно большую кутерьму, брызги и шум, а падая, делали невероятно смешные жесты руками, корчили самые неожиданные гримасы.

Викица смеялась, издали принимая участие в их веселье. Они чувствовали это: какая-то часть спектакля несомненно уже предназначалась ей. Будто молодые дельфины, парни вылетали из воды, извивались в воздухе и валились на песок, раскинув свободно руки.

Элегантная дуга их полета сразу не исчезала, повисая в пространстве, где они только что были, наподобие отражения в камере глаза, и переливаясь всеми цветами радуги. Выныривая, фырча, готовясь к новому прыжку, они украдкой бросали взоры в сторону Викицы.

В какой-то момент красный мяч, будто живой, вырвался с непонятной орбиты, намеченной их руками, и покатился по песку, остановившись на полпути между морем и ногами Викицы.

Быстро и ловко, чего Слободан от нее не ожидал (ибо уже полностью уподобил ее себе), Викица вскочила, в мгновение ока сбросила джинсы и майку, в которых лежала, осыпав при этом инженера песком, и прямо так, в обычных трусиках и лифчике, подбежала, схватила мяч и бросилась с ним в море, высоко поднимая ноги и брызгаясь. Она бросила мяч парням, несколько раз присела, чтобы приучить себя к прохладной воде, и включилась в игру, будто всегда в ней участвовала.

Ощущая слабость и тупую боль в голове, инженер наблюдал за их беготней и слушал радостные крики. Юноши с восторгом приняли в свою игру нового члена. Инженер заметил, что они то и дело подскакивали к Викице ближе, чем того требовала игра. Она взвизгивала, но не протестовала: смеялась громче всех.

Вскоре все пятеро, то ли устав от игры, то ли все-таки замерзнув, выбежали из воды и попадали на песок, тяжело дыша, улыбаясь, все вместе, одной компанией, потом уселись обсохнуть и собраться с силами невдалеке от одиноко лежащего на песке с бутылкой Слободана, босого, расхристанного.

Какое-то время они болтали. До Слободана доносились их голоса, но смысла слов он разобрать не мог. Он только видел, что Викица, как новенькая, находится в центре внимания. Несколько раз они обернулись в его сторону: может, речь шла о нем. Девушка принесла из машины полотенце и дала Викице вытереть волосы. Потом все встали. Приезжие направились к машине. Викица отделилась и медленно, неохотно вернулась к Слободану.

Не взглянув на него, устало легла на песок, будто за эти несколько шагов к нему истратила все только что клокотавшие в ней силы. Сквозь мокрое белье ясно проступали темные кружочки на груди и треугольник на трусиках; сырая ткань лепилась к гусиной коже.

— Так давно не играла в пицигин, — вздохнула она.

— У тебя все просвечивает, — сказал Слободан. В его голосе ясно чувствовался укор.

Викица, подтянув подбородок и опустив кончик носа, заглянула в ложбинку на груди.

— А, неважно, — сказала она. — Это клевая банда.

Будто это могло оправдать демонстрацию ее наготы.

Инженер не нашелся, что ответить. За своей спиной он чувствовал присутствие компании, время от времени доносились их голоса, звяканье посуды. Он предложил Викице выпить, но она отказалась. Первый раз. И даже несколько раздраженным жестом. Но ничего не сказала.

Юноши вытащили из своей поклажи маленький голубой баллон с газовой плиткой, разложили вокруг кухонные принадлежности, плетенку с бутылью вина, расстелили одеяло, поверх него скатерть. Девушка на коленях возилась у плитки, парни разлеглись вокруг. Викица то бросала взгляды в их сторону, то веточкой чертила на песке возле ног какую-то непонятную схему.

Спустя некоторое время один из ребят, голый по пояс, в джинсах и с полотенцем на шее, поднялся, картинно вихляя бедрами, подошел к Викице и Слободану и, не выпуская из зубов соломинку, пригласил их присоединиться. Слободану показалось, что парень смотрит вызывающе, нагло, что держит себя подчеркнуто небрежно, но он не нашел слов, чтобы отказаться от предложения.