Валентин Гнатюк - Перуновы дети

– Странная, однако, получается вещь, Лидок, – размышлял вслух Вячеслав, когда они листали очередной исторический труд. – Пантеон греческих, римских и прочих богов можно даже специально не искать, достаточно взять школьный учебник. А на нашем периоде будто кто-то проставил гриф «совершенно секретно». Почему я не могу узнать, как жили, во что верили и кому поклонялись мои предки? Язычники, солнцепоклонники – эти общие туманные определения меня не устраивают. Я хочу знать более конкретно и точно их философию, религию, обычаи. Я не верю, что до крещения они были исключительно дикарями, жили в лесах и болотах и не имели культуры и письменности. Ведь те же русские князья дохристианского периода – Олег, Игорь, Святослав – воевали и торговали с греками и другими народами, заключали с ними письменные договоры и вели прочие дела в соответствии с традициями, сложившимися в незапамятные времена. Как обо всём этом узнать? – Вячеслав развёл руками, встал и заходил по комнате.

Лида редко видела мужа в таком возбуждённом состоянии. «Здорово зацепило, – подумала, – теперь не успокоится».

– А ты примени свой метод, – улыбнулась она.

– Какой?

– А тот, что у тебя в чёрной тетрадке записан, – «Закон целенаправленности». Если я правильно поняла, суть в том, если поставить перед собой цель, которой очень желаешь достичь, и сосредоточиться на её выполнении, то обстоятельства начнут подчиняться твоей воле и работать в заданном направлении, так?

– Ну, примерно, – не совсем понимая, куда клонит жена, пробормотал Чумаков.

– Вот и задумай, чтобы появились нужные нам материалы, повоздействуй-ка на «хаотичное движение материи»…

– Иронизируешь? – сощурил глаз Чумаков. – Невыполнимые задания даёте, товарищ генерал-доктор, – с напускной серьёзностью заметил он.

– Для разведчиков-профессионалов нет невыполнимых заданий, – сдвинув брови, в тон ответила Лида.

Оба рассмеялись.

Вспомнить об этом разговоре им довелось примерно через месяц. Входная дверь отворилась чуть быстрее и захлопнулась несколько громче, чем обычно. Лида отметила это подсознательно, готовя ужин на кухне. «Что-то случилось», – подумала она и вышла в коридор. Вячеслав поспешно сбрасывал туфли и куртку. Одного короткого взгляда было достаточно, чтобы заметить его возбуждённое состояние.

Чмокнув жену в щёку, он пошарил рукой в полиэтиленовом пакете и протянул книгу.

– Что это? – спросила Лида, разглядывая рисунок. На суперобложке был изображён бородато-усатый муж в вышитой бело-голубой рубахе. Правой рукой он сжимал рукоять большого обоюдоострого меча, обращённого остриём вниз. На красном щите выделялась надпись: «Мифы древних славян».

– Ваше задание выполняется, товарищ генерал, извольте полюбопытствовать!

Лида тут же в коридоре открыла книгу.

– Саратовское издание. Совсем новая! Так, авторы… Кайсаров, Глинка, Рыбаков… Рыбакова мы читали, а вот Кайсарова и Глинку что-то не припомню…

– Ещё бы ты могла припомнить! – воскликнул Вячеслав. – Эти вещи не издавались двести лет!

Лида бегло проглотила аннотацию, брови её приподнялись, выказывая удивление.

– Двести лет! Исследования восемнадцатого века, ранее не переиздававшиеся! И именно сейчас, когда они так необходимы… фантастика! Просто фантастика!

Чумаков потянул носом:

– У тебя что-то горит!

Лида сунула книгу мужу и метнулась на кухню. Пока она спасала содержимое сковородки, Вячеслав присел у кухонного столика и стал рассказывать, как у него забарахлил «зазик», пришлось копаться в движке. Обратно проходил мимо книжного лотка и вдруг увидел «Мифы».

– Как открыл, прочитал аннотацию, так и схватил, как чёрт грешную душу. А продавец рада: «Вот спасибо! Их у меня всего две, а лежат будто заговорённые, никто даже в руки не берёт…» Так что для нас она хранилась! – заключил Вячеслав. – Но это ещё не всё, здесь в конце какая-то «Велесова книга» есть, текст которой будто бы переписал в тридцатых – сороковых годах некий эмигрант Миролюбов с деревянных дощечек, привезённых в Брюссель из России другим эмигрантом – художником Изенбеком во время Гражданской войны. А дощечки эти вроде писались ещё жрецами бога Белеса то ли в девятом, то ли в пятом веке, точно неизвестно. В общем – сплошная тайна.

– А кто комментарий писал? – поинтересовалась Лида, на минуту отходя от газовой плиты и заглядывая мужу через плечо.

– Александр Барашков.

– А кто он такой?

– Не знаю, здесь о нём ничего не говорится. Вычислим, если нужно будет. Мы с тобой уже убедились, что людей, занимающихся древней историей славянства, в бывшем Союзе по пальцам пересчитать можно.

– Даже боязно как-то, – засомневалась Лида. – Мы обычные люди, без званий и титулов, обращаемся к таким немыслимым глубинам…

– Ну и что? – возразил Вячеслав. – Нами движет живой интерес, а это – самая мощная сила, которая поможет одолеть все препятствия! – Положив книгу на холодильник, Вячеслав нетерпеливо пододвинул тарелку. – Давай уже, наливай, а то запахи прямо невообразимые… м-м-м! – одобрительно протянул он, отведав первые несколько ложек. – Я всегда говорил, что борщ – это не еда, а замечательнейшее лекарство!

– Тогда, может, добавки? – спросила Лида, когда ложка заскребла по дну.

– Не откажусь. Лечиться, так на полную катушку, правда, доктор? – И он потянулся за хлебом.

В течение последующих вечеров супруги Чумаковы изучали «Мифы древних славян» и, особенно, «Велесову книгу», где обнаружили невероятные вещи. И прежде всего то, что считалось безвозвратно утерянным: пантеон славянских богов, которых оказалось огромное количество, поскольку обожествлялось всякое явление природы. Славянские божества носили красивые звучные имена: Снежич, Дождич, Грибич, Цветич, Водич, Звездич, Громич, Березич, Птичич, Зернич, Житнич и прочие воплощения окружающего мира, земли и космоса. Во главе стоял поразительный образ – Великий Триглав – состоящий из трёх главных богов: Сварога – Деда всех богов, Перуна – бога Битв и Борьбы и Световида – бога Света.

– В предыдущих исследованиях, – размышлял Чумаков, – Кайсаровым и Глинкой делаются только попытки установить, кому поклонялись древние русы и что обозначали имена их богов. Значит, в семнадцатом – восемнадцатом веках об этом уже никто не помнил. Видимо, искоренение язычества было столь жестоким, что сквозь частое сито, через которое христианство отсеивало прежние верования, мало что проскочило. И вдруг – не просто какие-то отрывочные сведения, а целая древняя книга! Если тексты действительно подлинные, то ценность одного только перечня славянских божеств неизмерима! Но насколько вероятно, что это не подделка, не чья-то талантливая работа под старину?