Грегуар Делакур - Шкатулка желаний

А в ту нашу волшебную ночь мне показалось, что эта буква вернулась на прежнее место.

На рассвете Жо исчез. Только не подумайте чего. Просто вот уже месяц, как он по утрам, с семи тридцати до девяти, проходит на своем заводе переподготовку, повышает квалификацию, чтобы вырасти до старшего мастера. Надеется, что благодаря этому сможет быстрее получить все то, о чем мечтает.

Милый мой, любимый, да ведь теперь я сама могу подарить тебе все, о чем ты мечтаешь, не так уж дорого они стоят, эти твои мечты! Плазменная панель «Сони» (52 дюйма): 1400 евро. Хронометр «Сейко»: 400 евро. Камин в гостиной: материалы — 500 евро, и еще в 1500 евро обойдется установка. «Порше-кайен»: 89 000 евро. А такое дорогое твоей душе полное собрание фильмов с Джеймсом Бондом на 22 дисках — всего-то навсего 170 евро…

Кошмар какой. О чем я только думаю.

То, что со мной случилось, наводит ужас.

Мне назначена встреча в Булонь-Бийянкуре, это недалеко от Парижа. Там меня ждут в компании, которая занимается всеми нашими французскими лотереями.

В поезд я села рано утром, а мужу сказала, что должна встретиться с поставщиками текстильной фурнитуры, пуговиц, тканей и прочего галантерейного товара, — в общем, наврала с три короба. Вернусь, скорее всего, поздно, сказала я ему, не жди меня, в холодильнике есть куриные грудки и овощное рагу, разогрей себе и поешь.

Жо проводил меня до вокзала и рванул на завод, чтобы не опоздать к началу занятий.

Я ехала в поезде и думала…

Я думала о мечтах двойняшек, о разочаровании, которое обрушивается на них каждый пятничный вечер, когда падают шары с другими номерами, не с теми, которые они выбрали, не с их — задуманными, обдуманными, взвешенными номерами.

Я думала о «Золотых руках» — о своем сообществе в Интернете — и о пяти тысячах принцесс Аврор, мечтающих уколоть палец веретеном, чтобы потом их разбудили поцелуем.

Я думала о папиных шестиминутных циклах. О том, как все непрочно в нашей жизни. О том, чего деньгами никогда не исправишь.

Я думала о том, чего у мамы не было, но чего ей всегда так сильно хотелось и что я теперь запросто могла бы ей подарить, — и все-все-все она получила бы: и путешествие по Нилу, и жакет от Сен-Лорана, и сумку «Келли», и домработницу, и керамические коронки вместо ужасных золотых, портивших ее чудесную улыбку, и квартиру на улице Тентюрье, и вечер в Париже — с Мулен Руж и рестораном «Моллар», где, говорят, превосходные устрицы… и еще внуков. Она говорила, что бабушки — самые лучшие матери, мать ведь слишком занята тем, чтобы быть хорошей женой… Мне так же сильно не хватает мамы, как в тот день, когда она упала. Я не перестаю чувствовать холод ее отсутствия. Кому отдать восемнадцать миллионов пятьсот сорок семь тысяч триста один евро и двадцать восемь сантимов, чтобы мне вернули маму?

Я думала о себе: о том, какие огромные возможности у меня теперь появились, и о том, что мне ничего не хочется. Ничего из выставленного на продажу, ничего такого, что можно было бы получить в обмен на все золото мира.

Интересно, все ли в подобной ситуации думают так же?

В Булонь-Бийянкуре меня встретила очаровательная девушка.

А, так это вы с карточкой из Арраса!

Она оставляет меня в маленькой приемной, приносит журналы, чтобы не было скучно — ведь придется немного подождать, — предлагает выпить чаю или кофе… Спасибо, говорю я, с утра уже три чашки выпила, — и сразу же чувствую себя глупой и безнадежно провинциальной, вот именно, совершеннейшей провинциальной дурой.

Она уходит и вскоре возвращается за мной, ведет в кабинет некоего Эрве Менье. Тот встречает меня с распростертыми объятиями. Да уж, нагнали вы на нас страху, смеясь, признается он, ну ничего, вы наконец объявились, а это главное. Прошу вас, садитесь. Устраивайтесь поудобнее. Будьте как дома… «Как дома» мне предлагается чувствовать себя в просторном кабинете, где на полу толстый ковер, и я незаметно высвобождаю ногу из туфли на плоской подошве, поглаживаю пальцами ворс, погружаю в него ступню, из кондиционера дует приятный ветерок, за окнами видны другие офисные здания. Похоже на огромные картины, огромные картины Хоппера, [16] Эдвард Хоппер (1882–1967) — известный американский художник, представитель жанровой живописи. Прославился изображением сцен из современной городской жизни; для его работ типично сочетание застывших фигур и геометрически четких форм предметов. только черно-белые…

Именно здесь, в этом кабинете, начинается путь к новой жизни. Здесь, сидя напротив письменного стола Эрве Менье, люди получают чудодейственное средство. Здесь им дают талисман, который способен полностью изменить жизнь.

Грааль.

Банковский чек.

Чек на 18 547 301 евро и 28 сантимов.

Чек, выписанный не на чье-нибудь имя, а на твое собственное — на имя Жослин Гербетт.

Менье просит меня показать выигрышный билет и мое удостоверение личности. Пристально то и другое изучает, разве что на зуб не пробует. Куда-то звонит. После короткого телефонного разговора сообщает, что чек будет готов через пару минут, а пока не хотите ли кофе? У нас полный ассортимент капсул «Неспрессо». На этот раз я ничего не отвечаю на предложение. Что ж, не хотите — как хотите, а лично я подсел на «Ливанто», доверительно сообщает Менье, он, видите ли, такой маслянистый, у него такой… м-м… нежный, бархатистый вкус, ну ладно, пока что, спохватившись, перебивает он сам себя, я хотел бы познакомить вас с коллегой. Собственно говоря, вы обязательно должны с ним поговорить.

Оказалось, под «коллегой» он имел в виду психолога. А я и не знала, что обладание восемнадцатью с половиной миллионами евро — болезнь, психическое расстройство. Но от каких бы то ни было комментариев воздержалась.

Психологом у них, как оказалось, работает женщина, похожая на актрису Эмманюэль Беар. Она тоже сделала себе губы, взяв за образец клюв Дейзи Дак; [17] Созданный в 1940 году Уолтом Диснеем мультипликационный персонаж, антропоморфная белая утка, подружка Дональда Дака. Дейзи носит розовое или фиолетовое платье и большой розовый бант на голове, у нее длинные ресницы и небольшая шевелюра. мой Жо говорит про них: ну уж до того накачанные, что только прикуси — тут же лопнут. Дейзи Дак затянута в черный костюм, выгодно подчеркивающий фигуру (удачно перекроенную пластическими хирургами), она подает мне костлявую руку и обещает надолго меня не задерживать. А потом минут сорок, не меньше, объясняет, что случившееся со мной, конечно, величайшая удача, но вместе с тем и величайшее несчастье. Да, я богата, могу купить себе все, что хочу, могу делать подарки. Это, разумеется, плюс. А минус? Теперь, когда у меня появились деньги, меня внезапно начнут любить, и потому я должна быть особенно внимательной, осторожной и недоверчивой.