Олег Красин - Дети Метро

— Мне «капуччино» с кленовым сиропом.

Себе Максим заказал «эспрессо».

— Чем занимаешься, Максим? — поинтересовалась Катя, когда официант отошел.

— Я продаю машины, кстати, у тебя есть?

— Нет, но знаешь, наверное, надо покупать. В нашем бизнесе приходится много ездить по городу, в Подмосковье тоже, тут невольно подумаешь о колесах.

— Я мог бы тебе помочь с обучением езде, — заметил Максим, невольно фантазируя и разворачивая в уме фривольные картины предстоящего обучения, — после того, как ты купила бы у нас авто.

— Почему именно у вас? — улыбнулась Катя, — может, я хочу в другом месте, где дешевле.

— Катя, для тебя мы сделаем потрясающие скидки, ты будешь у нас эксклюзивным клиентом, я обещаю! — Максим приложил правую руку к сердцу, как делают это на Востоке, когда клянутся в чем-нибудь.

Принесли пирожные и кофе и они принялись неторопливо пить его, есть пирожные, продолжая общение. Поскольку они еще не знали друг друга, не знали интересов, увлечений, взглядов на жизнь, им приходилось разговаривать осторожно, точно наощупь, что больше напоминало дипломатическую беседу. Каждый следил за своими словами, за словами другого, за интонацией, с которой они произносились. Но в этом не было ничего плохого, просто они стремились показаться с лучшей стороны, произвести наилучшее впечатление.

На лице Кати, то ли от горячего кофе, то ли от присутствия Максима, появился легкий румянец. У неё мелькнула мысль достать блокнот и вместе с Максимом написать, что нравиться, а что нет, какие увлечения и хобби их интересуют. Затем сравнить. Тогда бы сразу все точки над «и» были бы расставлены и тот небольшой ледок отчужденности, который всегда есть между малознакомыми людьми в момент первой встречи, был бы растоплен.

Но она отогнала эту мысль от себя. Она показалась детской, озорной. Максим мог понять её неправильно и решить, что она просто дура или очень хитрая девушка, привыкшая изображать простушку.

— Ну и как, каков бизнес? Я никогда не сталкивалась с этой сферой, — спросила Катя.

— Бизнес, как бизнес, — скромно заметил Максим, — обычная торговля. Всё равно, что торговать хлебом или лекарствами. В цену закладываешь свой процент, или, как говорят дельту, и получаешь прибыль. Да что мне тебе рассказывать? У вас, наверное, так же. Есть, конечно, небольшие нюансы, но все равно, кардинальных отличий мало.

— Я слышала у вас много мошенничеств с машинами. Есть недобросовестные салоны, которые разводят клиента.

Максим усмехнулся:

— Слышала поговорку: «Без лоха жизнь плоха»?

— Нет, теперь буду знать!

— У вас тоже есть «черные дилеры» — обманывают стариков и старушек, выселяют их из Москвы куда-нибудь в глушь, а иногда убивают. У нас хоть просто мошенники, а у вас «убивцы».

Катя зябко поёжилась.

— Да, всякое бывает, но я с такими, слава богу, не сталкивалась! У нас хорошая фирма и мы давно работаем.

— Что-то мы всё о работе, да о работе. Знаешь, мы до этой стадии ещё не дошли.

— До какой стадии? — не поняла Катя.

— Последняя стадия пьянки — разговоры о работе. Первая стадия — это когда болтают о женщинах, вторая — рассказывают анекдоты, а это третья.

Катя рассмеялась. В это время Максиму вспомнились слова Стаса о том, что надо было не идти на кофе в «Старбакс», а пойти в бар или ресторан, посидеть, поесть хорошей пищи, выпить вина. Катя же ходила с неизвестным ему парнем в корчму «Кобзарь», может, надо было и им пойти?

Эта мысль заняла его, и он не преминул её высказать.

— Слушай, Кать, не хочешь пойти в ресторан? Прямо сейчас.

К его удивлению Катя легко согласилась.

— Пойдем. А куда?

— У тебя есть особые пожелания?

— Нет, я не часто хожу. Если только корпоратив, но у нас он два раза в год — в день создания фирмы и на Новый год.

О том, что она ходила в ресторан с Никитой Катя умолчала. Она знала, что Максим их видел вместе, но какой смысл был вспоминать старое? В её сознании, встречи с Никитой уже были в далеком прошлом, и не стоило их вспоминать.

— Пойдем в грузинскую кухню, — предложил Максим, — здесь недалеко. Ничего не имеешь против острого? — спросил он.

— Нет, я люблю их кухню — сациви, хенкали. Это ужасно вкусно. У них еще вино вкусное — «Киндзмараули», если не подделка. Мы как-то пили его в компании.

Катя, забывшись на минуту, хотела рассказать, как они ездили с бывшем мужем по Кавказу с друзьями, как весело там отдыхали. Но подумав, что Максиму, возможно, будут неприятны эти чужие воспоминания, она осеклась на полуслове. Завьялов в это время расплатился за кофе, предупредив намерение девушки расплатиться за себя, и они вышли на вечернюю темную улицу Москвы, залитую светом фонарей, горящими фарами машин.

Воздух был не сильно холодным, но Катя закутала шарфом шею почти до подбородка. Максим внимательно посмотрел на неё, подольше задержав взгляд на её лице. Ему показалось, что у неё губы сделались почти лиловыми от холода, и он вдруг ощутил желание прижать её к себе, согреть. Но сделать это не решился.

— Замерзла? — хрипло спросил он.

— Нет! — ответила Катя, — только ветер сырой какой-то. Неприятный!

— Ничего, скоро дойдём.

И точно, пройдя совсем немного, они очутились перед рестораном «Грузинская кухня». Там они заняли свободный столик, сделали заказ. В ресторане, в отличие от «Старбакса», народу было немного. Катя с Максимом в ожидании официанта с закусками сидели, рассматривали интерьер. Они увидели, как на невысоком помосте пели протяжные грузинские песни несколько певцов-мужчин в костюмах бежевого тона, сливая голоса в полифонию. Повсюду аппетитно пахло шашлыками, жареным мясом, специфичной кавказской зеленью.

Потом им принесли шашлык, сулугуни с салатом, еще какие-то особенные национальные блюда, приготовленные очень вкусно. Принесли белое «кахетинское вино» к салату, красное «мукузани» к мясу, и они принялись есть, неторопливо разговаривая.

Разговаривали обо всём: о современном кино, о музыке, о книгах, о машинах, о привычках и характере друг друга. Выяснилось, что Катя любит романтическое кино и не любит фильмы о вампирах и фильмы-катастрофы, которые нравились Максиму. В музыке у них тоже были разные предпочтения. Ему нравился рэп, а ей блюз и джаз. Ему нравились современные писатели — Сорокин, Пелевин, а ей — не очень. Но и дамы-детективщицы ей не нравились. Она не любила мат, завладевший в последнее время страницами книг и подмостками театров, а он относился к нему равнодушно.

Даже в запахе мужской туалетной воды они расходились. Максим всегда пользовался «Фаренгейтом» от Диора, а Кате нравился «Аллюр» от Шанель.

И всё же… Это узнавание друг друга не прошло даром. Когда поздним вечером они вышли на улицу и пошли к метро, Кате казалось, что она уже давно и хорошо знает Максима. Ему, вероятно, казалось также.