Ира Брилёва - Приключения стиральной машинки

— Здорово, — сказала я, — а можно мне немного яишенки, я есть хочу, как лесной зверь. После всех этих ночных переживаний я могу съесть бегемота.

— Бегемот несъедобный, — поучительно сказала Машка, накладывая в тарелку яичницу. — Съедобный слон.

— А фиг с ними, яичница тоже сойдет.

Мы уплетали яичницу за обе щеки. Нет ничего вкуснее на завтрак! Ну, может быть, еще только яичница с помидорами. Потом мы пили кофе со свежими булочками — у нас на углу французская кондитерская, и Машка уже успела туда сгонять. Я ее обожаю — и Машку, и кондитерскую!

Приведя в порядок своё тело и дух, я взглянула на часы. Была половина десятого. Дирижер меня убьет! Уволить он меня не может, потому что афиши уже отпечатаны. А вот «пришить» — запросто. И будет прав. Что я там сегодня наиграю — одному богу известно!

Я поймала такси и, пообещав шоферу двойной тариф, влетела в репетиционный зал без двух минут десять. На ходу снимая плащ и бросая по пути на стулья сумку и зонтик, я плюхнулась за рояль ровно в десять ноль-ноль. Через мгновение в зал вошел дирижер. Это очень известный человек. Его белоснежная грива мелькает во всех самых лучших и знаменитых залах мира. Он — гений. Рядом с ним я не боюсь этого слова. И с гениями так приятно работать.

— Все на местах, — констатировал он. — Весьма похвально. Ну-тес, приступим, господа. Давайте разомнемся. Со второй цифры, пожалуйста.

Зашуршали партитуры, заскрипели пюпитры. По залу пробежался легкий шепот, и вот все замерло в ожидании. Дирижер взмахнул палочкой, и полилась музыка. Я отключилась. Пальцы привычно делали свое дело, порхая по клавишам, извлекая тяжелые аккорды, пересыпая их пассажами. Грандиозные октавы сменялись легким пианиссимо. Я наслаждалась звуками, я парила в них, как в невесомости. И вот все закончилось. Репетиция показалась мне одним коротким мигом, и я даже сожалела, что время пронеслось так быстро. Музыканты складывали ноты в папки, инструменты отправились на отдых в чехлы. Зал понемногу опустел. Я сидела за роялем опустошенная и счастливая. Дирижер тихо подошел ко мне сзади и сказал:

— Вы сегодня были особенно хороши. Видимо, как следует отдохнули и выспались. Спасибо вам за прекрасный звук. Жду вас через два дня на следующей репетиции.

И я поехала домой.

Я была очень довольна собой и всем остальным миром. Решив, что хорошее настроение требует праздника, я заскочила в кондитерскую около нашего дома и купила роскошный торт, весь в цукатах и взбитых сливках. Хотя я терпеть не могу ни того, ни другого. Но торт был красив как кондитерский бог, и я решила, что именно он сегодня будет символизировать мой маленький праздник. Напевая тему из Второго концерта Шостаковича, я скакала через две ступеньки. Когда я доскакала до своей квартиры и подняла глаза, я увидела изумленное лицо моего ночного гостя. Он стоял на площадке между нашими этажами и с интересом взирал на мои невинные детские шалости.

— А что это вы здесь делаете? — задал он вопрос, точь в точь как герой одного из детских фильмов, популярных, когда моя мама была в два раза моложе меня нынешней.

— Праздную, — просто ответила я, доставая ключи из сумки и отпирая дверь.

— А есть что? — спросил Олег.

— Угу, — кивнула я и остановилась в дверях, не зная, что делать дальше: то ли приглашать его в дом, то ли вежливо попрощаться здесь, на лестнице. Но Олег решил эту проблему за меня.

— А я здесь, между прочим, Вас поджидаю, — неожиданно брякнул он. — Понимаете, я вчера вашей подруге пообещал, что не брошу вас в беде — ваша машинка сейчас годится только для сдачи в металлолом. Но я кое-что в этом соображаю. Так что, если не возражаете, я могу взглянуть на нее еще раз. Может, что и высмотрю. — И он с надеждой стал смотреть на меня. Он был похож на собаку, которая рассчитывает получить от хозяйки вкусную косточку. Я молча распахнула дверь и жестом пригласила его следовать за собой. Он теперь шел за мной следом и продолжал быстро говорить, словно боялся, что я передумаю и выпровожу его вон.

— Я вчера услышал, что у вас репетиция начинается в десять и путем нехитрых вычислений определил, что вы, возможно, будете дома в районе позднего обеда. Или, как говорят англичане, файв-о-клока. Вот и выглядывал вас на лестнице. А еще, — он слегка замялся, — больше никто из наших соседей не распевает на весь подъезд Второй концерт Шостаковича. Так что мне оставалось только держать слегка приоткрытой входную дверь моей квартиры. — Его голос был извиняющимся и даже немного заискивающим. Я озадаченно смотрела на него в упор, раздумывая, как мне на все это реагировать и вдруг, неожиданно для себя самой, весело расхохоталась — Олег сейчас был похож на добродушного домашнего пса, который никак не может уловить намерений своего хозяина. У моего гостя видимо камень свалился с души, и Олег расцвел прямо на моих глазах. Он галантно помог мне снять плащ, а я вознаградила его за этот джентльменский поступок домашними тапочками.

— В конце концов, — снимая картонную крышку с торта, я, наконец, приняла окончательное решение, — вы поможете мне отпраздновать мое хорошее настроение, которое образовалось у меня после весьма удачной репетиции. На что я, говоря откровенно, совсем не рассчитывала. Это просто большая удача. А удачу надо отпраздновать. Глядишь, она снова заглянет в наш уютный домик. Верно?

Олег как-то по-другому посмотрел на меня и покачал головой:

— Вы загадочный человек. Я думал у вас, по меньшей мере, день рождения, — он показал на торт. — Такую клумбу или кому-то дарят, или едят сами по самым торжественным поводам.

— Бросьте! Торжественный повод мы должны придумывать сами. Я назначаю сегодняшний день самым наиторжественнейшим поводом. И приглашаю на праздник моих самых лучших друзей. Вот вас, например.

— Значит, вы на сегодня назначаете меня своим близким другом? — поинтересовался Олег.

— Да. А вы против?

— Нет, нет. Я очень даже «за». Более того, скажу вам честно, я искал повод побывать у вас еще раз. — Его глаза хитро сощурились, но это была хитрость ребенка, который выпил половину бутылки ситро и долил в бутылку воды из-под крана, чтобы скрыть свою проделку от мамы. — Но вы не подумайте, — спохватился он, — насчет машинки я абсолютно серьезно. Я действительно хочу помочь вам, ведь я заметил, прошу прощения за некоторую назойливость, что этим здесь заниматься некому? — с надеждой спросил он.

— Вы правы, — я понимала, куда он клонит, но у меня действительно не было никого, кто мог бы мне помочь со стиральной машинкой. И не только это. Олег был интересным человеком, я ему явно нравилась, и я вдруг подумала: «Почему бы и нет?». Ведь все люди когда-то были не знакомы друг с другом. А потом взяли и познакомились. При самых разных обстоятельствах.