Жеральдин Бегбедер - Спонсоры. Нет проблем, или Небольшие трансбалканские хроники из страны спонсоров

— Это научит ее, как вешать лапшу на уши, — отчеканила Стана. — Так ей и надо, получила по заслугам.

Стана на пределе, хотя и выпускает очередь за очередью. Она все время на пределе — с того дня, когда умер ее отец, ее любименький папуля, единственный мужчина ее жизни. Она была для него маленькой принцессой, он для нее — ангелом-хранителем. Отец Станы умер от внутрибольничной инфекции в белградской больнице в период эмбарго. Его унес не рак, которым он болел, нет, причиной его смерти стал гнусный микроб. Беда в том, что не было денег, что мать упрямилась, желая лечить его только в Сербии, беда была в войне, в том, что не везло, бедой была жизнь, которая так нелепо устроена.

Квартиру в старом белградском квартале Скадарлия, где издавна селилась богема, Стана делила с матерью и сестрой. После смерти отца атмосфера стала накаляться, прежде всего потому, что с матерью ладить было трудно — чересчур та была жертвенна, постоянно о чем-то умалчивала, чего-то недоговаривала, да и Стану не особо жаловала, только один отец обожал живую и красивую дочку, от которой веяло безотчетной свободой. Но все-таки чета дружно из кожи вон лезла, чтобы отправить Стану в Париж учиться археологии.

Годами родители терпели лишения, отказывали себе во всем, вкалывали как проклятые, все деньги уходили на комнату для прислуги, которую дочка снимала на улице Сен-Дени, на фирменную одежду, не могла же девочка ходить оборванкой, на ее походы по модным ночным кабакам в компании богатых молодых людей, ведь надо же было «завязывать отношения», — и все это ради того, чтобы Стана, получив наконец диплом, наплевала на него и пошла в актрисы. В шлюхи пошла, «kurva» — так называла ее мать… Сестра Милица — в отличие от Станы — сдержанная, застенчивая, ничего никогда не требует, но отнюдь не дура. И она, эта самая Милица, будто живой упрек Стане: пока та мотается по свету за мечтой и красуется на элитных тусовках в Лос-Анджелесе, Париже, Берлине или Венеции под ручку с продюсерами, которые приманивают ее лживыми обещаниями сделать из нее звезду, сестра, окончив медицинский факультет, дежурит по ночам в одной из белградских больниц буквально за гроши — едва хватает, чтобы выжить…

— Никаких маленьких ррролей, я хочу большую ррроль! — снова и снова восклицает Стана.

Ну и потом, эта история с наследством. Мать и сестра Станы решили ее обокрасть, присвоить ту часть наследства, что по закону принадлежит ей, и квартиру, а квартира, между прочим, общее имущество, как бы им ни хотелось ее оттуда выжить. Эта парочка строит всякие козни против Станы, Милица — якобы из-за нехватки места самовольно вселилась в комнату сестры: зачем той комната, если она живет в Париже и так редко приезжает в Белград! Нетушки, Стана не согласна. Они хотят ободрать меня как липку, подумай только: моя родная сестра, моя родная мать! Представляешь? В общем, пришли судебные исполнители, разграничили до квадратного сантиметра площадь, определив каждой ее долю, и Стана заперла на замок свою часть квартиры, включая туалет и ванную, окончательно подтвердив таким образом справедливость многолетней злобы и язвительности в свой адрес и узаконив свое звание неблагодарной свиньи.

Стана хочет уйти, и я во внезапном и глупом порыве предлагаю проводить ее до дома. На самом деле мне просто хочется пройтись: целый день в Товариществе Капиталистического Производства, интервью Алена, чрезмерное возбуждение Большого Босса и Клеопатры, настраивающих себя на «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах и «Оскара» в Голливуде, — голова кругом. Захожу за Аленом, который сражается с Виктором в «Mortal К», и только что началась новая партия. На мониторе мужик в полувоенной форме, вооруженный «Калашниковым», ножом и гранатами. Цель игры: убить побольше врагов, затерявшихся в лабиринте средневекового города, декорация очень напоминает Боснию. Как обычно, с большим преимуществом выигрывает Виктор, и, когда партия заканчивается, он испытывает ностальгию по войне, в которой участвовал лишь виртуально.

На улице — как на раскаленной сковороде, будто жара в течение всего дня нарастала и теперь наступила кульминация. Нечем дышать, грязи в воздухе с утра стало намного больше, ощущение, что вместо воздуха одна грязь. Мне кажется, я сейчас умру: задыхаюсь, горло дерет, то и дело начинаю кашлять. Надо срочно завязывать с контрабандными сигаретами, не хочу травиться только из-за того, что они стоят вчетверо меньше французских. Ален и Стана идут себе, мирно беседуя о том о сем, о кинокарьере того и другой, об успехе, который настигает тебя, когда меньше всего ждешь, и еще о многом, что невозможно предвидеть, но из чего состоит жизнь. Я слушаю их разглагольствования немножко со стороны.

В сумерки, как сейчас, Белград странно напоминает постмодернистские комиксы Энки Билала: [63] Энки Билал (фр. Enki Bilal, босн. Enes Bilalović, p. 1951) — французский художник, кинорежиссер, автор графических новелл и «черных сказок». Отец Энки — босниец, мать — чешка, семья перебралась в Париж в 1960 г. Из его произведений наиболее известны «Никопольская трилогия» (1980–1992), «Тетралогия Чудовища» (1998–2007) и научно-фантастический фильм «Бессмертные: Война миров» (2004). циничный распадающийся мир, где звучит турбо-фолк, где рекламные щиты Nike и Prada стоят рядом с домами, у которых животы словно томагавками разворочены, с памятником родоначальнику сербского социализма Светару Марковичу и «Макдоналдсом». Путь древним дребезжащим трамваям пересекают новенькие «тойоты». Большой желтый автобус, с надписью на боку черными буквами «Дар народа Японии», чуть не сталкивается с трамваем перед гигантским видеоэкраном, где двадцать четыре часа в сутки показывают передачи «Fashion TV»; [64] «Fashion TV» — международный телеканал о моде и модельном бизнесе. Круглосуточно — новости моды, последние тенденции, репортажи с самых престижных показов, интервью с моделями и известными модельерами. на перекресток вдруг выскакивает стая тощих как скелеты и облезлых бродячих собак, паника среди водителей приличная, скрежещут тормоза, гудят клаксоны, из окошек звучит отборная ругань, ну и все такое. Бродячие собаки — бедствие Белграда. Они завладели городом, они царят здесь, стаи во главе с вожаками дерутся между собой, деля территорию. Я слыхала просто жуткие истории про этих собак. В городе бытуют фантасмагорические легенды, приукрашенные коллективным страхом, в частности — о младенце, которого бродячие собаки сожрали живьем прямо в колясочке.

Дом Станы уже близко — огромный серый облупившийся куб с заросшим сорняками садиком, в окнах куба полощется розовое, голубое, желтое белье, много широченных трусов и лифчиков размера D.