Александра Стрельникова - ТАСС не уполномочен заявить…

И Лариса самой себе в зеркало состроила лукавые глазки.

Уже засыпая, она вспомнила, что у нее завтра разгрузочный день, который она себе делает раз в неделю. Просто попивает тихонечко минералку из бутылочки, а вечером позволяет себе легкий ужин. И пару дней после этого не ест мяса и рыбы.

Впрочем, если возникнут определенные обстоятельства, при которых ее пригласят поужинать в кафе или ресторан, она, конечно, это свое правило нарушит. Ну, а так — ничего менять даже не стоит. Потому что в этот день она во всем теле чувствует легкость необыкновенную, порхая, как бабочка. И глаза ее блестят как-то по-особому. Пусть блестят. Завтра ей это даже очень кстати.

Это только мерзкий начальник Кирюша говорит, что у нее в этот день блеск голодной тигрицы в глазах, и, мол, к «зловатой» и в обычные дни, Ларисе Паллнне лучше не подходить, потому что «сожрет с потрохами». Но что может понимать этот алкаш и урод…

Утром, проходя мимо вахты при входе в агентство, журналистка оставила дежурному свой телефон, попросив позвонить, когда ее будет спрашивать гражданин Италии по имени Антонио.

— Спросить Ларису Павловну, — услужливо повторил мужчина пенсионного возраста, глядя на бумажку, которую журналистка загодя написала дома.

— Ой, погодите, — женщина взяла листочек у вахтера, быстро достала авторучку и вычеркнула отчество, — спросить Ларису. Просто Ларису…

Затем она вошла в рабочий кабинет и, улучив момент, когда двое ее коллег вышли, быстро набрала заветный телефонный номер гостиницы «Интурист».

После Ларисиного «бонжорно» последовали еще несколько итальянских слов вперемешку с русскими, которые она заготовила в качестве приветствия.

Когда Антонио от неожиданности проговорил сразу и быстро пару предложений на родном языке, женщина сказала «скузи» (извините) и «нон каписко» (не понимаю). Но этого было вполне достаточно, чтобы вызвать массу приятных ассоциаций у гражданина Италии.

Они условились встретиться где-то в промежутке от часа до двух. Но предусмотрительная Лариса, заверила, что, даже если Антонио и выбьется из этого графика, ничего страшного не произойдет, так как она целый день всё равно будет находиться на работе. А когда напоследок журналистка еще произнесла «чи вдьямо», что означало — «увидимся», то Антонио просто просиял. И она смогла уловить это «сияние» даже из телефонной трубки. На то она была Лариса.

«Всё идет по плану, — радостно вздохнула женщина. — И всё будет именно так, как я задумала, если он принесет цветы. А он принесет мне цветы. Я это чувствую. Я его уже заинтриговала».

Из рабочих мероприятий сегодня намечалась лишь летучка отдела, которая всегда проходила в кабинете начальника — Кирилла Петровича. «Нудное занудство», как называла это мероприятие журналистка, продолжалось не более двадцати минут. Происходило это обычно с утра.

Но сегодня почему-то секретраша-злодейка, которая должна была уже пригласить на летучку сотрудников отдела, этого не сделала. Ларисе очень хотелось побыстрее «отстреляться» от обязательного официоза, чтобы полностью освободить свои мысли и чувства ожиданию совсем иного «мероприятия». Поэтому, отпив немного минералки из бутылочки, которая стояла у неё на столе, женщина не поленилась заглянуть в кабинет начальника и поинтересоваться, будет ли сегодня летучка.

— Будет, будет, — неопределенно буркнул Кирюша, — бесцеремонным, как всегда взглядом, глянув на напомаженную и сексуально соблазнительную сотрудницу своего отдела.

— Секретарша оповестит? — поинтересовалась подчиненная.

— Секретарша заболела, — начальник посмотрел на часы, — я сам вас всех скоро приглашу.

Однако «скоро» не последовало.

К Ларисе уже вот-вот должна была прийти подруга с театральными билетами, которой она заранее заказала пропуск. И журналистка снова заглянула к начальнику, потому что уж очень хотелось «отстреляться» от обязаловки.

— Не иначе, на свидание торопишься? — развязно и в то же время ревниво сказал Кирилл Петрович.

— На интервью, — парировала Лариса.

— Что, в принципе, одно и то же, — насмешливо сказал он. — Уж замуж невтерпеж…

— А причем тут «замуж»? — невольно дернулась сотрудница. — У меня такое чувство, что вы боитесь, что однажды это в моей жизни всё же произойдет… Это тем более странно, при вашей здравствующей ныне жене, и том разнообразии девиц, которые любят сидеть у вас на коленях в баре Дома журналиста…

— А ты видела своими глазами?

— Конечно. И не раз. Пить надо меньше…

— Компромат на меня собираешь?

— Ну, что вы. Больше, чем вы сами, никто вас скомпрометировать уже не может, — насмешливо сказала Лариса, покидая кабинет начальника.

— Стерва, — услышала она из-за только что прикрытой ею двери.

— Мразь, — тихо проговорила женщина, — теперь он специально будет тянуть время, потому что понял, что мне хочется побыстрей освободиться.

И еще с тоской подумала о том, как же ей надоело это нескончаемое противостояние подчиненной и начальника. Причем, дряхлеющего и отвергнутого начальника, который был бы очень даже непротив приволокнуться за своей сотрудницей, если бы… Если бы это было возможно. Именно невозможность и безответность желаемого рождали это состояние «ненавистной любви» руководителя к постоянно раздражающему его объекту. Причем, ненависти было гораздо больше. Целый океан ненависти. И нескончаемое желание делать гадости, подлости — большие, маленькие и — бесконечные…

Когда корреспондент возвращалась в рабочий кабинет, навстречу ей по коридору уже шла актриса Василькова.

— Ларочка, — бросилась ей навстречу журналистка, и они обнялись, — пойдем ко мне, поболтаем.

Актриса лишь успела достать из своей дамской сумочки театральные билеты, как дверь кабинета отворилась, и на пороге показался Кирилл Петрович.

— Дамы, прошу на ковер…

Две Ларисины коллеги быстро покинули комнату вслед за начальником.

— Даже поговорить не успели. Я быстро, минут через двадцать буду. Дождись меня. Журнальчик почитай, — и молодая женщина выпорхнула из кабинета.

Посетительница, пользуясь моментом, набрала нужный ей номер театра «У ворот».

— Репетиция начнется через полчаса, — оповестили ее.

— Хорошо, буду. Я совсем рядом, в двух шагах от театра — в здании ТАСС, — сказала кому-то актриса.

…Лариса слушала, но не слышала очередной дежурный бред своего начальника, думая о том, что каждая минута приближает ее к долгожданному моменту. Поэтому даже вздрогнула, когда неприятный голос вдруг приказным тоном сказал:

— А вы, Лариса Паллнна, задержитесь…

Журналистка, желавшая быстрее покинуть кабинет, молча, остановилась у дверей.