Александр Александров - Без работы

Офис находился в отапливаемом углу на втором этаже большого ангара. Внизу Крючков обнаружил значительные запасы мешков с цементом, рулоны теплоизоляции и еще какие-то пыльные коробки. Он поискал глазами, кого бы спросить. Кроме скачущих по пыльным мешкам двух черных кошек, никого не было видно. Из-за пластиковой перегородки, образующей стену помещения, куда вела железная лестница, доносились хлопки и задорные выкрики. Стену из пластика сотрясали составленные на синтезаторе граммофонные звуки уродливой музыки.

Другого «второго уровня» в помещении не имелось. Крючков пошел вверх по лестнице. Оказавшись у металлической двери, Павел помедлил, прислушиваясь к уже хорошо различимым словам, вздохнул и, решительно распахнув дверь, вошел.

Минуты две Павел стоял у стены, наблюдая за ходящими по кругу, бьющими в ладоши и раскачивающимися из стороны в сторону людьми разного пола и возраста. Действием верховодил подтянутый молодой человек в строгом костюме, который то и дело выкрикивал:

— Станем сильней… Раз! Возьмем высоту… Два! Мы сможем… Три! Вместе…

Четыре!

Все участники ритуального шествия были чрезвычайно сосредоточены на происходящем процессе.

Внезапно женщина с расширенными от возбуждения глазами в фиолетовом брючном костюме с крупными красными бусами отделилась от группы и подскочила к Крючкову, взволнованно проговорила:

— А вы почему не танцуете?

— Я вообще-то на работу устраиваться пришел, — сообщил Крючков. Прием внезапного вовлечения не произвел на него впечатления. Только в уставшем сознании мелькнула печальная мысль, что опять обманули. У него не осталось сил даже на то, чтобы выразить негодование.

— Ничего. Ничего. Так и надо, — продолжила убеждать женщина. От нее дурно пахло, и Павел непроизвольно пятился и отворачивался. — Пойдемте, — уговаривала преследовательница, беря окончательно потерявшего присутствие духа Павла за руку.

Крючков ощутил, как что-то неодолимое поднимается изнутри его тела, наливает свинцом его голову, картинка перед глазами темнеет.

— Хорошо! Хорошо! — закричал он и грубо оттолкнул женщину. — Я станцую! Дайте мне бубен… Раз! Харе Кришна… Два! Вместе победим… Три! Сильно грянем…

Четыре! — Он заходил по кругу, как полоумный, продолжая кричать всякие бессмысленные глупости.

Странно, но люди не были обескуражены его поведением. Мало того, они принялись ходить вместе с ним, повторяя его нелепые выкрики. Наконец Крючков окончательно выдохся. Вместе с тем ему стало значительно легче, вернулась способность оценивать ситуацию критически.

— Санитаров позвать… — уже негромко проговорил он.

На сей раз никто не повторил его фразу. Инициативу вновь перехватил мужчина в костюме. Он поднял руку и, остановившись, заговорил:

— Сегодня мы с радостью поздравляем лидера прошлой недели Никиту, который реализовал четыреста сорок четыре тома «Технологии управления реальностью».

Парень огромного роста покраснел от смущения, так как все (кроме Крючкова) зааплодировали, глядя на него благосклонно. Джентльмен продолжил:

— Мы желаем тебе новых личных рекордов, Никита. Не останавливайся на достигнутом результате, Никита. На этой неделе проданных экземпляров, Никита, должно быть не менее чем четыреста сорок пять!

Никому ничего не сказав, Крючков покинул собрание, посчитав, что если трудоустройство началось с плутовства, им же все и закончится.

У входа в метро, где наш герой решил выпить взятую в «Крошке-Картошке» чашечку растворимого черного кофе, он снова увидел Никиту. Тот тащил на широких плечах громадный, битком набитый «товаром» абалаковский рюкзак. Глаза продавца книг по технологии управления реальностью были как у коровы, жующей прошлогоднее сено.

Павел не представлял, что делать дальше. Ни на что не было сил. У него ничего не осталось, кроме неудобного кресла на Ярославском вокзале. Он принадлежал к категории тех, кто приехал в столицу на заработки, профукал свои сбережения и не заработал здесь ни шиша.

Заглянув в зеркало, он не узнал себя. На него смотрел незнакомец. Его взгляд был тяжел, лоб прочертили морщины, щеки ввалились, легкая седина серебрилась на рыжих висках. А ведь ему было всего двадцать пять! Чего он добился в Москве? Стал бродягой. Потерпел сокрушительное поражение. Потерял веру. Не далась Москва!

Павел вспомнил тот вечер, когда хотел замерзнуть на лавочке в парке. Вспомнил спокойно. Не разозлился, как случалось с ним ранее. В нем поселилась апатия. Ему стало на все наплевать. Теперь он считал себя законченным неудачником. Он не был достоин победы. Оставалось только отступить.

День прошел в тягостных размышлениях. Вечером Павел узнал стоимость места в плацкартном вагоне до своего городка. Пересчитав всю наличность, которая у него оставалась, он определил, что на билет не хватает двух сотен рублей. Еще висел долг, который он обещал возвратить Васе Брусничникову. Павел прикинул возможность собрать необходимую сумму. С билетом у него получалось, но вернуть деньги Васе Брусничникову…

— Эй, — прозвучал голос, — земляк, как дела?

Павел вздрогнул. Не оборачиваясь, он сообразил, кому принадлежит голос. Рядом с ним стоял Хмель и еще двое мужчин. Один походил на Антона Чигура из фильма «Старикам здесь не место»; лицо его было отмечено выражением какой-то изощренной жестокости. Другой был с глазами навыкате, обрит наголо, но при этом с курчавой густой бородой, из которой скалил золотые зубы.

— Что вам от меня нужно? — дрогнувшим голосом произнес Павел.

— Говорят тебе, дело есть, — улыбнулась крокодильей улыбкой копия Антона Чигура. — Или оглох?

— Еде Краб? — спросил Хмель.

— Не знаю, — ответил Крючков.

— А деньги за мобильники не у тебя ли?

— Какие деньги? Какие мобильники? — принялся возмущаться Крючков.

— Так. Понятно. Пойдем, — решительно проговорил Хмель.

Павел уперся:

— Я никуда не пойду.

— Пойдешь, ты, логопед гуттаперчевый, — схватив и сильно дернув Павла за рукав, пролаял бородатый спутник Хмеля, который до этого времени молча стоял чуть поодаль, отпугивая злобным оскалом случайных свидетелей.

— Зачем я вам нужен? — взмолился Крючков. Он заметил показавшийся в другом конце зала милицейский наряд. Павел прикинул, что лучше: закричать или убежать.

— Да ты не бойся, — поспешил успокоить Крючкова догадавшийся о его соображениях Хмель. — Никто тебя не обидит. С тобой хочет поговорить один уважаемый человек. Он сам не может подойти; попросил, чтобы мы проводили тебя к нему в офис.

В подтверждение сказанных слов, двое сопровождающих закивали зверскими рожами.