Пол Мюррей - Скиппи умирает

Черноволосая девушка на лестнице закатывает глаза и по самое запястье запускает руку себе между ног.

Главными предметами экспорта Нидерландов являются снимай трусы, сука , и скажешь еще слово — раскрою тебе череп .

Карл пишет ответ:

Скиппи и телескоп теперь почти неразлучны. По утрам, в обеденный перерыв, в конце каждого школьного дня он бежит наверх и прилипает к окуляру, а в течение следующих нескольких часов он пребывает или в счастливой эйфории, или в безмолвном отчаянии — в зависимости от того, удалось ли ему увидеть Девушку с Фрисби. На глазах у Рупрехта Скиппи меньше чем за неделю превратился из привычного Скиппи, дружелюбного помощника Рупрехта, в лунатика с затуманенными глазами, которому больше ничего не нужно — только смотреть в окно и без конца спрашивать Рупрехта — или любого другого, кто оказывался в комнате, — как, по его мнению, появится ли на их школьной дискотеке эта девушка, с которой он ни разу не разговаривал, или не появится?

Возможно, все это и казалось бы Рупрехту крайне досадным, но, по странному совпадению, он тоже обрел новую страсть. Последние пять вечеров он все больше и больше углублялся в этот загадочный лабиринт: чем дальше заходят его исследования, тем таинственнее все становится, а чем таинственнее — тем притягательнее.

— Это называется М-теорией.

Утро понедельника: на краю бледно-голубого неба робко прорываются розоватые краски рассвета, золотя шпили церквей и радиовышки, черепичные крыши домов и леса новостроек.

— А что означает эта буква “М”, Рупрехт?

— Никто не знает.

— Как это — никто не знает?

— Это настолько сложная теория, что ее создатели сами только-только начинают в ней разбираться. Вот и не могут прийти к единому мнению, что означает это “М”. — Как раз это чрезвычайно привлекает Рупрехта. Кто бы устоял перед обаянием теории настолько запутанной, что даже само ее название остается загадочным? — Одни говорят, что за этим “М” стоит Мультиверсум. Другие говорят, что Магия. Или Матрица. Мистерия. Мать.

— Ого, — с хрипотцой говорит Виктор Хироу.

— Вся эта теория, конечно, находится в зачаточной стадии, — говорит Рупрехт, — но суть вот в чем: предполагают, что все состоит из мембран. Существуют разные виды мембран. Некоторые — это крошечные частицы. А другие — целые огромные вселенные. И все они плавают в одиннадцати измерениях.

— В одиннадцати? — переспрашивает Джефф.

— Именно, — подтверждает Рупрехт.

Джефф, явно сбитый с толку, что-то подсчитывает на пальцах.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Где же все эти семь лишних измерений? Хороший вопрос. Ответ: повсюду вокруг нас. Понимаешь, — тут Рупрехт снимает очки и начинает расхаживать взад-вперед, — космологи считают, что на первоначальной стадии, в момент творения, наша Вселенная существовала как единая однородная, симметричная, десятимерная система. Все вещество, все силы были слиты в этой системе в одно целое. Однако когда произошел Большой взрыв, эта “высшая”, если так ее назвать, Вселенная сломалась. А наша Вселенная, то есть те измерения, которые мы видим, расширилась до пространства-времени. Тем временем высшие измерения как бы свернулись, стали совсем крошечными. Но, хоть мы их совсем не видим, они все-таки существуют. Собственно, эти дополнительные измерения существуют практически в любой точке пространства.

Джефф и Виктор почесывают головы.

— Да, это несколько мудрено, — говорит Рупрехт. — Ну, в качестве иллюстрации представьте себе какой-нибудь очень узкий цилиндр.

— Волос, — говорит Виктор.

— Член Марио, — это с кровати Рупрехта подает голос Деннис.

— Эй ты! — кричит Марио.

— Ладно. — Рупрехта не так-то легко сбить с взятого курса. — Нам этот очень узкий цилиндр, член Марио, представляется линией, — иными словами, он кажется одномерным. Но для какого-нибудь совсем маленького существа, допустим для муравья, который ползет по члену Марио, совершенно ясно, что можно ползти не только вдоль, но еще и поперек. Хотя мы и не можем этого видеть, зато совсем крошечный муравей понимает, что у члена Марио есть два измерения — не только длина, но еще и обхват.

— Еще бы у него не было обхвата! — кричит Марио. — Я и без какого-то муравья об этом знаю!

— Согласно теории струн, при помощи которой профессор Хидео Тамаси и другие ученые пытались разгадать загадку Большого взрыва, помимо тех четырех измерений пространства-времени, которые нам известны, есть еще шесть очень маленьких, как бы свернутых измерений, то есть всего их существует десять. А вокруг этих измерений извиваются и вибрируют струны, или маленькие волокна энергии.

— Совсем как мать Денниса, — вставляет Марио, который решил отомстить за клевету про муравья, — она тоже извивается и вибрирует на своем вибраторе, потому что она знаменитая шлюха, и к тому же десятимерная, потому что она толстая сучка.

— Очень верное описание, — холодно замечает Деннис. Марио промазал — он совсем забыл, что Деннис терпеть не может свою мачеху, поэтому его такими оскорблениями не проймешь…

— Погоди, а что это за струны такие? — спрашивает Джефф.

У Рупрехта начинает слегка подергиваться бровь.

— Ну, если помнишь, я об этом говорил пару минут назад.

— Ах да! Это такие крошечные частички энергии, из которых все и состоит?

— Правильно.

— Но, Рупрехт, подожди! Ведь все состоит не из струн, а из атомов! Мы же это проходили по естествознанию.

— Да, ну а атомы из чего состоят?

— Откуда я знаю, из чего они состоят?

— Ну так вот, я тебе и говорю: они состоят из этих маленьких струн.

— Но разве ты сам не говорил, что эти струны находятся в другом измерении?

— Да, Рупрехт, как же они могут быть тут, у нас, если на самом деле они — в другом измерении?

Рупрехт громко прокашливается:

— Они существуют в десяти измерениях. Просто десять — это число, которое с точки зрения математики необходимо для того, чтобы теория имела смысл. Они вибрируют на разных частотах, и, в зависимости от той частоты, на какой они вибрируют, получаются разные виды частиц. Ну, то же самое происходит, когда дергаешь за скрипичную струну, — получаются ведь разные ноты: до, ре, ми…

— Фа, — подсказывает Джефф.

— Да, фа…

— Соль…

— Вот точно так же струна, вибрирующая на одной частоте, даст, предположим, кварк, а струна, вибрирующая на другой частоте, даст фотон. Это такая частица света. Вся природа состоит из музыкальных нот, которые разыгрываются на этой суперструне, так что Вселенная — это нечто вроде симфонии.

— Ого… — Джефф с удивлением смотрит на собственную руку, как будто ожидает — теперь, когда покров тайны с нее сдернут, — что она зазвучит как колокол или как флейта.