Пол Мюррей - Скиппи умирает

У Говарда мелькает мысль: а вдруг она ненавидит его? Впрочем, это не кажется ему препятствием к тому, ради чего они здесь укрылись.

— Разным людям подходят разные работы, — говорит он дружелюбным тоном. — Вы ведь тоже когда-то хотели стать учителем.

— Да я кем только не хотела стать, — кивает она. — Но у меня никогда не было определенного призвания. А быть учителем нужно действительно сильно хотеть. Невозможно сильно хотеть быть, например, консультантом, потому что там много платят. Там тебе уже подсовывают готовую мотивацию. Так намного легче.

— И все-таки вы здесь.

Она смеется:

— Да, верно… Мне просто захотелось чего-то нового. Новизна очень стимулирует — вы не согласны?

Она сложила руки за спиной, а подбородок отвернула вбок. Говард приближается к ней, будто к темной пропасти; его движения кажутся автоматическими, как будто он — только выдуманный персонаж из книжки, которую он читает.

— Кажется, кто-то сказал, — продолжает она, — что испытывать скуку — непростительный грех?

— Говорить так — это и значит испытывать скуку.

— Какая разница? — говорит она и прислоняется головой к двери. — Мир такой огромный — столько всего можно увидеть, сделать… А для нас — тут, на Западе, где у людей больше денег, власти и свободы, чем когда-либо… — Она качает головой. — Скучать просто преступление. Это оскорбление для всех, у кого нет денег, власти и свободы. — Она снова смотрит на него. — Вам не кажется, что мы должны любой ценой бежать от скуки?

Эти последние слова произносятся прямо в губы Говарду, а остальная ее философия теряется у него во рту. Ее тело льнет к нему, он прижимает ее к доске, они плотно соприкасаются бедрами, и слова ПОТЕПЛЕНИЕ ОПУСТЫНИВАНИЕ НАВОДНЕНИЯ ВЫМИРАНИЕ становятся неразборчивыми, расплываются под ее спиной. Она покусывает его губы, ее руки скользят по его груди, обхватывают его плечи; из ее горла невольно вырывается хрип, неожиданно мужской, когда он быстро проводит рукой у нее между ног, а затем она пихает его назад, пока он не наталкивается на учительский стол. Говард забирается на стол, а она — на него. На улице непогода достигла апогея: ветер ревет, воет и бьется в окно, словно чудище, сбежавшее из палеозоя или исторического фильма; а когда запускается демонический механизм из движущихся рук, бедер и ртов, Говард — возможно, не совсем на уровне сознания, а где-то чуть ниже, чуть глубже — снова оказывается там, где он оказывался уже много дней и ночей: на краю выветренной стены карьера, в полукольце затененных лиц, и видит, как чья-то рука протягивает ему полоску бумаги, на которой написано его имя, будто весы, взвешивающие его душу…

http: / /www.bbc.co.uk/science/goodmorningtomorrow.htm

Нам очень приятно, что профессор Хидео Тамаси сейчас на связи с нами, чтобы ответить на ваши вопросы о параллельных вселенных и о мире М-теории, который удивительнее любой фантастики…

Кристал: Вы много говорите о других измерениях, которые так малы, что мы не можем их видеть. Это просто не укладывается в голове.

Проф. Тамаси: Ты прав, Кристал, не укладывается. Высшие измерения противоречат интуиции, потому что наши мозги биологически запрограммированы так, чтобы воспринимать окружающий мир только в трех пространственных измерениях и еще в одном — временном. Однако этих четырех измерений пространства-времени недостаточно, чтобы объяснить сотворение и устройство Вселенной. Пускай мы их не видим, но эти высшие измерения, или гиперпространство, позволяют нам объяснить такие явления, которые иначе оставались бы загадкой. М-теория описывает движение мембран по этим измерениям; одни из них очень малы, как частицы, а другие очень велики, как вселенные. Таким образом, она дает нам возможность перебросить мост от субатомного мира к макромиру.

Баста-Мув: А откуда берутся эти мембраны?

Проф. Тамаси: Хороший вопрос, Баста. Согласно М-теории, мультиверсум состоит из мембран-универсумов, которые плавают, как пузыри, в Ничто. Каждый такой пузырь выступает как отдельная квантовая флуктуация внутри этого Ничто. Так все время могут возникать новые универсумы — вселенные.

Стэнфорд-Баунд: Тамаси-сан, для меня великая честь говорить с вами. У меня такой вопрос: может ли человек попасть через гиперпространство в одну из этих ближайших вселенных?

Проф. Тамаси: Видите ли, Стэнфорд, уравнения Эйнштейна не исключают возможности перескочить в гиперпространство через пространственно-временной тоннель, чтобы попасть в другую Вселенную. Однако нынешние технологии не позволяют нам накопить достаточное количество энергии, чтобы открыть для себя такой тоннель.

Стэнфорд-Баунд: А как насчет уже существующих ворот — например, таких, как черные дыры?

Проф. Тамаси: Исходя из тех объяснений, которые у нас есть в настоящий момент для черных дыр, это, конечно, всего лишь теория. Самый короткий ответ будет такой: мы просто не знаем, возможно такое или нет. Быть может, они могли бы увести нас в другую Вселенную. А может быть, они увели бы нас к отдаленным краям нашей Вселенной или назад — в прошлое. Скорее всего, человек бы просто не пережил такого путешествия, а даже если бы и пережил, то у него возникли бы серьезные проблемы с возвращением назад.

Скиппи и Лори: А что будет, если принять одновременно ингалятор от астмы и таблетки от тошноты в дороге?

Вначале ничего особенного не происходит, а потом вдруг все начинает медленно приходить в движение: например, когда делаешь шаг вперед, то проходит очень много времени, прежде чем твоя нога касается земли, и кажется, будто можно и дальше подниматься так вверх, вверх, совсем как на Луне! Вот это прыжок! — кричишь ты. Лори идет за тобой, она смеется и смеется, все вдруг сделалось очень смешным — названия шоколадок, выставленных возле кассы в “Тексако”, человек с большим носом, который выгуливает собаку — тоже с большим носом, даже городская шпана, которая глазеет на ваши костюмы, как будто ты только что сошел с борта космического корабля, прилетел из будущего, до которого еще тысячи лет, и теперь бродишь всюду, рассматривая наконечники стрел и шерстистых мамонтов. Такое ощущение, что тебя окружает какое-то туманное силовое поле, оно и греет тебя, и смешит, и ты не можешь понять, от чего это — от таблеток, от ингалятора или от того, что она рядом с тобой? И вообще — неужели все это происходит на самом деле?

Ворота парка заперты, поэтому вы перепрыгиваете через забор и идете к озеру и сидите там на качелях, вы вдыхаете еще немного Рупрехтова венталина: это так странно — как будто чихаешь наизнанку! Потом ты раскачиваешь Лори на качелях, а потом она тебя, потому что, говорит она, иначе будет нечестно, а потом снова начинается дождь, и вы втискиваетесь оба на одни качели, укрывшись под одним зонтиком, — это черный зонтик, который кто-то выбросил, а ты нашел, в кустах, прямо у выхода из спортзала, я тебя не сдавливаю? спрашивает она, нет, все в порядке, говоришь ты. У Лори звонит телефон, она вынимает его и нажимает на кнопку “сброс”. Телефон умолкает, но немедленно звонит снова. Кто это? Да никто, говорит она и выключает телефон, а потом шарит в карманах и говорит: давай еще вот эти попробуем. А вокруг хлещет дождь хлщщщщщщщщ-хлщщщщщщщщ.