Пол Мюррей - Скиппи умирает

— Он исчез… — шепчет Марио.

В колыбели больше не видно “Оптимуса-Прайма”.

— Черт возьми, ребята, — взволнованно кричит Джефф Спроук, — Деннис тоже куда-то пропал!

— Я здесь, — раздается из другого конца комнаты слабый голос. Фонариком, прикрепленным к связке ключей, Рупрехт освещает груду пыльных коробок и материнских плат, откуда с трудом выкарабкивается Деннис.

— Как ты там очутился?

— Сам не знаю — какая-то сила… — удивленно говорит Деннис, прижимая руки к груди. — Я просто сидел и смотрел на установку, а потом… а потом…

— Рупрехт, — спокойным голосом произносит Скиппи, — объясни: что сейчас произошло?

— Не знаю, — еле слышно шепчет Рупрехт.

— Где “Оптимус-Прайм”? — спрашивает Джефф. — Он испарился или…

Рупрехт, который, похоже, удивлен больше всех остальных, качает головой.

— Если бы он испарился, то остались бы хоть какие-то следы, — бормочет он, уставившись на опустевшую колыбель.

— Значит… — Скиппи пытается заполнить пробелы неизвестности.

Рупрехт смотрит на него, и на лице у него появляется выражение беспримесного восхищения.

— Понятия не имею, — говорит он. — Понятия не имею — клянусь!

Остальные — когда они снова обрели дар речи — хотят немедленно звонить в службы новостей.

— Ты ведь только что отправил робота в другое измерение, Рупрехт!

Но сам Рупрехт возражает, что сначала нужно проверить свое открытие, а уж потом куда-то звонить.

— Да ну, Рупрехт, что-то не похоже, что “Оптимус” тут снова появится.

— Да ты можешь уже сейчас праздновать победу. А проверить можно и завтра.

Рупрехт благодушно улыбается и продолжает что-то делать:

— Вначале нужно проверить. А потом уже праздновать. Так уж принято.

Странное дело, но он спокоен. Если не считать того, что уголки рта у него подергиваются, можно сказать, что головокружительная странность события, которое сейчас совершилось, его огромное всемирно-историческое значение, пожалуй, никак его не задело — или даже оказало на него какое-то успокоительное воздействие; он движется по комнате с неколебимой уверенностью и готовит оборудование к очередному сеансу испытания, как человек, который после долгих месяцев блужданий по незнакомой территории вдруг заметил знакомые приметы родной местности.

— Ребята… — С тех пор как эксперимент окончился, Деннис, сгорбившись, сидит на куске пенопласта. — Мне что-то нехорошо.

— Да и вид у тебя не очень…

Лицо у Денниса стало бледным и липким, он держит руки на животе, как будто защищаясь от чего-то.

— Что с ним такое, Рупрехт?

— Как ты думаешь, он не мог облучиться?

— Не могу сказать, что это исключено, — хмурится Рупрехт. — Хотя эти лучи не должны быть опасными…

— А может, ты стал радиоактивным, Деннис?

— Черт возьми, Деннис, может, у тебя теперь появились сверхъестественные способности?

— Чувствую я себя неважно, — подавленно говорит Деннис.

— Ступай ляг в постель, — советует Скиппи.

— Я не хочу пропустить проверочное испытание.

— Я потом расскажу тебе, как все прошло.

— А я могу заснять все на видео своим телефоном, который ты раньше обзывал бесполезной штуковиной.

— Ладно, — неохотно соглашается Деннис.

Не отнимая рук от живота, он ковыляет к двери. Но потом останавливается:

— Послушай, Рупрехт!

— А? — Рупрехт, склонившийся над клавиатурой, поворачивается к нему на четверть.

— Я не знаю, что тут произошло. Но все, что я говорил раньше — про то, что ты жирный врун и мошенник, и что твой портал — это кусок дерьма, который даже миску супа не разогреет, и что ты придурок и все ученые — придурки…

— Ну?

— Ну вот… Я был неправ. Извини меня.

— Ладно, ничего страшного, — великодушно отвечает Рупрехт.

Кивнув, Деннис с болезненным видом выходит из подвального помещения. У остальных это нетипичное проявление раскаяния вызывает новый приступ озабоченности: все принимаются рассуждать о природе и о желательности новой личности Денниса — то ли подвергшейся радиации, то ли обретшей сверхъестественные свойства; но вскоре от этих дум их отвлекает новая волна возбуждения: Рупрехт приводит в состояние готовности свою установку, на этот раз поместив внутрь наручные часы Скиппи, и снова приглашает всех опустить на лица защитные маски.

Однако проверка опыта оказывается более сложным делом, чем ожидалось. По подсчетам Рупрехта, энергии, запасенной от первоначального всплеска излучения, должно хватить и для второй телепортации; но, хоть установка и бурчит как раньше, кабель перегревается и напряжение растет, — волшебная кульминация первого эксперимента, тот трепетный миг, когда исчез “Оптимус-Прайм”, так и не повторяется.

На следующее утро, за завтраком, настроение резко меняется.

— Я просто не понимаю, — говорит Рупрехт, глядя в пустоту и безутешно чавкая овсянкой. — Почему все так отлично сработало в первый раз, а потом уже совсем не срабатывало? Это же просто какая-то бессмыслица.

Хуже того — по-видимому, телефон Марио так и не сумел заснять тот первый, успешный, эксперимент.

— Но мы же все видели, Рупрехт. Мы видели это.

Но Рупрехт безутешен:

— Да кто же поверит кучке четырнадцатилетних школьников? Скажут, что нам все это просто приснилось!

Оставив свой тост несъеденным, Рупрехт возвращается вниз и продолжает возиться со своим детищем; часы текут один за другим, и Скиппи даже сквозь два этажа, находясь в своей комнате, ощущает отчаяние друга: ликование прошлой ночи уже исчезает как дым. Неужели это все им только пригрезилось? Неужели это было просто коллективное наваждение и они просто нафантазировали все это от скуки — как другие говорили, что он сам все нафантазировал про Лори?

Но Деннис даже слышать не желает об этом.

— Робот исчез из установки, — говорит он, — это бесспорный факт.

— Ну ладно, а если даже эксперимент сработал в первый раз, то вдруг он никогда больше не сработает?

— Слушай, Скип, я не ученый, но могу сказать тебе вот что: если кто-то и откроет дверь в параллельные вселенные, то это Рупрехт.

Деннис сидит в пижаме на кровати Скиппи; по-видимому, он отошел от своей дозы радиации или отравления и пока не выказывает никаких признаков паранормальных или иных способностей, если не считать этой новой и несколько тревожной симпатии к Рупрехту.

— Похоже, он сам не слишком-то надеялся, что второй раз снова сработает.

— Именно поэтому нам необходимо его поддерживать, — говорит Деннис. — Пускай мы мало что смыслим в науке, зато мы можем помочь ему, просто поверив в него.

— А ты в него веришь? — Скиппи, удивленный тем, что слышит такое от Денниса, моментально отрывается от компьютера.

— Разумеется, — бесхитростно отвечает Деннис.