Йордан Радичков - Избранное

— Старушонки, гляди, как щепки высохли, — обратился к нему механик, присовокупив, как всегда, «мил-друг». — Их небось во Франции вмонтировали в машину, так они и будут ехать до самого Стамбула, а там уж специальный человек их демонтирует.

— Да, да… — рассеянно подтвердил Э. С., все еще мучительно вспоминая, как по-французски «рыба».

Вспомнил он слово, только когда прощался с путешественницами. «Пуассон!» — мысленно воскликнул он. Сияющие француженки горячо благодарили его, наговорили кучу лестных слов, а под конец наградили печальной улыбкой. Э. С. расчувствовался, путешественницы, заглянув за его очки, заметили в глазах слезы.

— Вы поосторожнее, пуассоны несчастные, — сказал им Э. С., — не утоните в Дарданеллах.

Печальные улыбки на лицах старушек опять сменились выражением восторга, они тотчас согласились с Э. С. и как эхо повторили за ним:

— Пуассон, пуассон!

А еще через мгновение их уже нельзя было узнать: лица стали строгими и сосредоточенными, как у йогов, взгляд устремился вперед, на шоссе, та старушка, что сидела за рулем, точным движением включила стартер, и двигатель заработал, «Берлие РТ-104» взревел, рванул с места, и Э. С. обдало вихревыми потоками воздуха. Старушки стартовали так внезапно, что, когда он очнулся, его унесенная вихрем шляпа катилась по асфальту, а в серой пелене утреннего тумана быстро таяло что-то похожее по очертаниям на автомобиль.

Французская машина сорвалась с места, как метеор, а испарилась, как видение.

— Во, елки зеленые! Взяли старт не хуже космонавтов! — произнес механик.

Обернувшись, Э. С. увидел, что тот приглаживает усы — вихревые потоки растрепали их так, что они торчали во все стороны.

— Старые боевые лошади! — проговорил Э. С. и пошел подбирать шляпу. Джанка тем временем шныряла в высокой траве за обочиной, тыкалась мордой туда-сюда, прислушивалась, принюхивалась — искала унесенную вихрем птицу. Так и не отыскав ее, она вернулась к хозяину за помощью. А хозяин стоял со шляпой в руке и смотрел вдаль. Ноздри у него раздувались, он напоминал старого боевого коня, почуявшего запах пороха. И хотя Джанка дважды ткнулась ему в ноги, он даже не взглянул на нее.

Механик привел в порядок свои роскошные усы, подошел к Э. С. и сказал, что ему частенько попадаются на шоссе такие вот старушки.

— Прошлый год, к примеру, — говорил он, — одна фэ-эр-гешка ехала в спортивной машине, на голове — шлем.

— Фэ-эр-гешка? — не понял Э. С.

— Ну, немка из ФРГ, — пояснил механик. — На голове шлем, и вся машина забита бутылками да термосами. Похоже, эти старушки только на кофе да на крепких напитках и держатся.

— Похоже, — согласился Э. С.

— Но чего б они с собой ни делали, все равно стареют, и никуда от этого не денешься, — сказал механик. — От старости лекарства нету. Природа. Когда человек помоложе, можно иной раз ее обмануть или там пересилить, вот как я, к примеру.

— Не природу мы пересиливаем, а технику, — сказал Э. С. — Чего только ни изобретает человек, а изобретет — тут же вступает со своим изобретением в борьбу. Но по большей части верх берет изобретение.

— Со мной такие номера не проходят, — возразил механик. — Передо мной ни один двигатель не устоял, и природа тоже со мной не совладает. — Он продемонстрировал опять свои бицепсы. — Вот, природа у меня с головы волосы сняла, а я ее перехитрил — пожалуйста, отрастил усы. А если она усы у меня отнимет, я бороду отпущу, но сдаться — не сдамся.

Э. С. развеселился.

— Молодчина, — похвалил он механика. — Впервые вижу человека, который сумел перехитрить природу!

— Хо-хо! — произнес тот и пошел заводить свою машину.

«Запорожца» это нисколько не обрадовало, он сердито зафыркал, зачихал, закашлял, пробурчал себе что-то под нос и лишь тогда разбудил мотор и вытолкнул из глушителя голубой дымок. Но едва он дал задний ход, чтобы развернуться, едва он тронулся, как что-то выстрелило, он чихнул и замер. Э. С. заметил, как из-под заднего колеса вылетел свернувшийся клубком еж, скатился с откоса и был таков.

— Ух ты, елки зеленые! — кричал механик, выползая из своей машины, как из скорлупы. — Быть того не может!

— Говорил я тебе! — Э. С. так и сиял. — Вот теперь ты видел собственными глазами, как еж продырявил тебе покрышку. Мой еж!

И он наградил зверька множеством турецких возгласов, легонько тыкал винчестером механика, присевшего на корточки возле пострадавшего колеса, постукивал ногой по асфальту и так ликовал, будто это он сам сунулся под машину и проткнул покрышку. Механик снял разодранную покрышку, сменил камеру, пот струйками стекал с его лысого купола по лбу и щекам и прятался в разлохматившиеся усы. Закончив работу, он вытер руки о штаны, закурил и сказал Э. С., что еж тут ни при чем, просто покрышка была изношенная и лопнула.

— А я считаю, что это еж, — стоял на своем Э. С. — Теперь тут опасный участок, надо поставить для автомобилистов знак, чтоб глядели в оба.

— «Знак!» — Механик пренебрежительно пожал плечами. — Нету такого знака, чтобы с ежом!

— А тут должен быть, — не сдавался Э. С. — Еж подстерегает машины и, когда они приближаются, бросается под колеса. Это он в знак протеста, потому что машины мешают ему ходить в гости к лягушкам.

В эту минуту «запорожец» закашлялся и выбросил из глушителя густой дым.

— Совсем рехнулся! — Механик ударил себя по лбу. — Мотор не выключил!

Он кинулся к машине, выключил двигатель, и на шоссе стало тихо. В тишине раздалось негромкое стрекотанье — будто кто-то застучал на пишущей машинке. Механик оторопело поглядел на «запорожца». Тот пострекотал-пострекотал, рыкнул и смолк.

— Что это с ним? — спросил механик.

— Все еще трясется от страха перед ежом. — Э. С. рассмеялся. — Шутка ли — на ежа сесть! Запорожцы, которые в свое время писали письмо турецкому султану, знали, что значит сесть на ежа, потому-то и спрашивали султана в ответ на его угрозы, может ли он голым задом ежа проколоть.

— Кхе, кхе! — отозвался оранжевый «запорожец», как будто он тоже участвовал в составлении того знаменитого письма.

Э. С. своими словами стал пересказывать механику, что написали запорожцы султану, текст письма развеселил механика, он подкрутил усы, оба они — Э. С. и механик — захохотали во весь голос, Джанка тоже заулыбалась и замахала хвостом. А «запорожец» снова зафыркал и застучал, как пишущая машинка.

— Я, кажется, от него спячу, — сказал механик и двинул его кулаком.

«Запорожец» перестал стучать на машинке, прислушался, что-то в его внутренностях звякнуло, раздался протяжный вздох.

— Это все благодаря письму запорожцев, — сказал Э. С. — Из-за него ожила твоя машина.

И словно в подтверждение его слов «запорожец» застучал и залаял. Джанка подскочила к нему, понюхала и оглянулась на хозяина: может, в его глазах найдется объяснение этому чуду? Но ни хозяин, ни человек с усами ничего ей объяснить не могли.