Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья

— Вам что-нибудь нужно? — тут же услужливо встрепенулся водитель.

— Поедем назад, — произнесла Лена.

— Что?

— Остановитесь, пожалуйста. Я хочу вернуться.

— Но Вахак Зурабович приказал отвезти вас домой! — Водитель был немало удивлён.

— Я не хочу домой. Я хочу вернуться обратно.

— Как скажете, — пожал плечами тот.

«Кадиллак» плавно остановился и, мигая сигналом поворота, стал разворачиваться прямо на сплошной полосе. Стоявший неподалёку гаишник недобро покосился на белоснежный автомобиль, но даже не пошевелился. Машина ринулась в обратную сторону.

Что ж, для начала она покажет Вахе, что он ей неинтересен. Как? Да просто возьмёт себе в любовники этого синеглазого «голливудского» мальчика. Если все видят в ней исключительно наследницу миллионов, она и будет вести себя подобающим образом. Будет вызывающе дорого одеваться, спать с красивым молодым подлецом и бросать вызов обществу. А кому не нравится — пусть не смотрят. Всё равно не посмеют ничего сказать. А посмеют — заткнём рот. Ведь всем известно, что у кого деньги, у того и сила.

Вопрос в том, сколько денег у Вахи.

Неважно, сколько у него денег. Она выстоит против него. Выстоит и ни за что не покорится. Она уже покорялась Степану шестнадцать лет. Хватит!

Лена распрямила плечи. Она вдруг почувствовала огромный прилив энергии.

«Я сильная, — мысленно произнесла женщина. — Я такая сильная, что могу свернуть горы!»

Она отвергнет ухаживания Вахи. Она не отдаст завод. Она будет сама распоряжаться своими деньгами и своей жизнью.

Шурша шинами, «кадиллак» подкатил к подъезду знакомой уже пятиэтажки. Водитель поспешно вышел из автомобиля, открыл дверцу и помог вдове выбраться наружу.

— Спасибо вам большое! Вы можете ехать, — произнесла она.

— Нет уж, лучше я вас подожду, — мотнул головой водитель. — Если с вами что-нибудь случится, я потом буду отвечать.

— Что со мной может случиться? — улыбнулась Лена. — Меня всю жизнь никто не охранял, и ничего со мной не случилось.

— Нет. Приказано вас домой доставить — значит, я должен доставить. Я вас здесь подожду.

— Ну как хотите, — пожала плечами женщина. — Только что вы скажете хозяину, если он хватится, а вас нет?

— На этот случай есть сотовый телефон, — успокоил её водитель.

— А! — Лена сделала несколько шагов в сторону подъезда. — Меня придётся долго ждать! — обернулась она.

— Ничего, я привык.

Снова пожав плечами, вдова вошла в подъезд. Поднялась на второй этаж и решительно нажала на кнопку звонка. Дверь открылась не сразу — на пороге стоял бледный Сашка.

— Это… опять вы? — спросил он дрогнувшим голосом.

— Это опять я. — Не церемонясь, Лена отодвинула парня и прошла в прихожую. Растерянный журналист выглянул на лестничную площадку и только потом захлопнул дверь.

— Вы одна? — прозвучал вопрос.

— Да, — кивнула вдова. — Хотя нет. Внизу ждёт водитель с машиной.

Не снимая туфель, женщина процокала каблуками в комнату, оставляя за собой шлейф запаха духов. Затем присела на диван.

— Я отдал негативы Вахаку Зурабовичу, — сказал Сашка, следя за ней взглядом.

— Да? — Лена откинула с лица вуаль. — Что ж, замечательно! Я думаю, он правильно ими распорядится.

— Тогда зачем вы пришли?

— Удостовериться, что с вами всё в порядке, — произнесла вдова, почему-то глядя в сторону. — Ведь вас могли избить и даже покалечить.

— Вам тоже жалко мою маму? — Парень внимательно посмотрел на Лену. В его голосе послышались нотки иронии, к щекам стал возвращаться румянец.

— При чём тут ваша мама? — Женщина непонимающе дёрнула плечом.

— Мама действительно ни при чём, — Сашка сложил руки на груди. — Ну, как видите, я жив-здоров — ваши бандиты меня пощадили. Забрали негативы, погрозили пальчиком, почитали лекцию о правилах поведения и уехали. Хотя, признаться, в один момент я подумал, что мне действительно конец. Уже молитвы стал вспоминать. Но обошлось. Не знаете почему?

— Вахак Зурабович слывёт либералом… — ответила Лена.

— Как Штирлиц?

— Что? — осеклась вдова.

— Ничего. Продолжайте.

— Так вот. Наверное, ваш проступок не показался ему слишком тяжким, вот он и отпустил вас с миром.

— Понятно, — усмехнулся Сашка. — Собственно, примерно то же самое он мне сам и сказал. Надо же! Оказывается, бандиты могут быть либералами. Наш криминалитет прогрессирует на глазах.

Вдова ничего на это не ответила, повисла небольшая пауза.

— Я думал, сейчас вы скажете своё мнение на этот счёт, а вы молчите, — произнёс неудавшийся шантажист.

— Мнение на какой счёт? — подняла глаза Лена.

— О тяжести моего проступка. Вам он не кажется аморальным, достойным сурового наказания и всё прочее? Всё-таки дело касается лично вас и вашего покойного супруга. Я ведь оскорбил его светлую память.

— Память невозможно оскорбить, если она действительно светлая, — философски заметила вдова.

— Разве? — удивился Сашка. — По-моему, есть масса способов.

— Это не тот случай. — Женщина тяжело вздохнула. — Вы считали, что сделали шокирующие для кого-то кадры? Вы глубоко ошибались. Весь город давным-давно знал, что Степан погряз в пьянстве и распутстве. Вы думали, что смерть мужа — это огромная утрата для меня? Что, скорбя, я заплачу любые деньги, лишь бы не осквернять его имя? Так вот, я расскажу вам, как обстоят дела.

Мой благоверный по своей природе был тираном, и я очень много от него натерпелась. Он прилюдно меня унижал. Изменял мне, нисколько не скрываясь, обзывал нецензурными словами. — Вдова посмотрела на Сашку и поймала его непонимающий взгляд. — Многие считали, — продолжала она, — что с таким богатым мужем я живу, как в раю. А я была у него вместо домработницы, кухарки и няньки. Он тратил бешеные деньги на любовницу, а я бегала по рынку и искала продукты подешевле. Он издевался не только надо мной, но и над членами моей семьи, над друзьями. Он разогнал всех моих подруг, я не общалась с ними уже много лет. А мой брат боялся попросить у него в долг даже небольшую сумму — муж сразу принимался его оскорблять.

Я много лет выезжала из дома только для того, чтобы пройтись по рынкам и магазинам. На какие-то светские, праздничные мероприятия он меня никогда не брал — я ему там мешала. Причём он говорил мне это в лицо, не церемонясь: мол, со своим самоваром в Тулу не ездят. А если я хотела выбраться куда-то одна, устраивал дикий скандал и просто не давал денег.

Лена поднялась с дивана и начала взволнованно ходить по комнате.

— Знаете, — говорила она, — он даже запрещал мне читать книги! Он считал это бессмысленной тратой денег и времени. Хотя, казалось бы, что там может стоить книжица? Сорок-пятьдесят рублей, максимум сто. Но ему даже этого было для меня жалко! Видите ли, я трачу на чтение по несколько часов в день, лучше бы я за это время полы лишний раз помыла. Я так от этого страдала! Я всё-таки образованная женщина, мне необходима хоть какая-то духовная подпитка! А он сам… Он сам признавал в жизни только три вещи: жратву, водку и своих любовниц-проституток. Вот для этого стоило жить, понимаете?! Для книг не стоило, а для этого стоило! Вот такая у меня о муже «светлая» память…