Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья

Сашка сцепил пальцы в замок. На безымянном красовалась золотая печатка с тремя крупными бриллиантами.

— Я одного не понимаю, — бросив мимолётный взгляд на кольцо, сказал Стас. — Почему вы так скорбите об этой девушке? Ведь вы её, кажется, не любили.

— Кажется, не любил. — В голосе парня было больше сомнения, чем уверенности. — Но, несмотря на это, она не выходит у меня из головы. Как-то всё слишком… несправедливо, что ли.

— Несправедливо? — удивился старый знакомый. — При чём тут справедливость? О справедливости можно было бы говорить, если бы убийство было преднамеренным. Здесь же имеет место роковое стечение обстоятельств. Девушка слишком быстро побежала, у телохранителя не было времени на раздумья, сработал профессиональный навык. Насколько я понял из газет, он даже не целился — мог и промахнуться. Пуля попала в сердце абсолютно случайно. Я уже не говорю о том, что несчастная вообще могла бы и не знать о вашей свадьбе, если бы не смотрела телевизор. Не приди она в ЗАГС в тот день — ничего бы не было. Какая несправедливость, Александр? В её смерти никто не виноват.

— И вы туда же, — невесело усмехнулся Сашка. — Случайность, роковое стечение обстоятельств… Вокруг меня все только в этом друг друга и убеждают. Иначе, как сказала моя несостоявшаяся жена, родственники назовут такую сумму морального ущерба, что мы в жизни не расплатимся.

— Мадам Штырь — мудрая женщина, — согласно кивнул собеседник. — Она всё правильно сказала.

— Я другое имел в виду, когда говорил о справедливости, — тяжело вздохнул парень. — Почему Бог допустил, что умерла именно она? Она ведь была хорошей, очень хорошей. Я не любил её, но я это понимал.

Знаете, Стас, когда-то я много размышлял о духовной красоте. Я перечитывал русских классиков, которые о ней писали, но в реальной жизни я не мог понять, что это такое. Не встречал живых примеров. Эта девушка была первой. Она не только сама была чиста душой, в её присутствии и я становился лучше. Добрее, что ли… Она обрушила на меня такой водопад любви! А я… Я испугался.

— Испугались любви? — удивлённо поднял брови Стас. — Разве это так страшно?

— Да нет, не страшно… Я неправильно выразился. Не то чтобы я испугался самой любви… Я испугался завязывать отношения с идеалом. Ну как бы это получше объяснить? У меня масса недостатков. Я люблю женщин, люблю деньги, много ещё чего люблю… А она с этой своей чистой душой была бы мне постоянным укором. Мне пришлось бы стремиться соответствовать ей, а я бы не смог! Я бы не смог стать таким, как она. Да я и не хотел… Я разорвал наши отношения, но подсознательно утешал себя тем, что она встретит кого-то лучше меня, создаст семью и будет счастлива. Я был в этом уверен! Но всё обернулось совершенно не так, как я предполагал. Почему? Почему Бог не дал ей счастья, ведь она его заслуживала?! Почему Он допустил её смерть? Это несправедливо!

— Ах, вот вы о чём! — произнёс Стас. — Пытаетесь снять с себя чувство вины и переложить его на Бога.

— Я не пытаюсь снять с себя чувство вины, — дёрнулся Сашка. — Я хочу понять. Если, как вы все говорите, смерть Иры — это случайность, то почему Бог допустил эту случайность? Почему Он не послал смерть кому-нибудь другому, кто во сто крат порочнее этой несчастной девушки?

— Вы имеете в виду мадам Штырь? — хмыкнул старый знакомый. — Почему пуля не попала в неё?

— Я имею в виду абстрактную личность, — вспыхнул парень. — Если хотите, я бы даже предпочёл, чтобы эта пуля попала в меня!

— Какое самопожертвование! — В голосе странно одетого мужчины засквозила ирония. Скривив рот в улыбке, он насмешливо смотрел на своего собеседника. — Как вы любите пафосно выражаться, Александр. Я давно заметил за вами эту черту. Но мне нравится, что вы засомневались в справедливости Бога. Хотя вы должны были бы знать, что распятый еврей ничего не делает просто так.

— Кто? — не понял Сашка.

— Распятый еврей. Христос, которого вы все называете Богом. Так вот, Александр, если вы не в курсе, то я вас просвещу, с вашего позволения. У Иисуса есть, на мой взгляд, одна дурная манера. Он раньше времени забирает к себе с Земли самых лучших людей и делает их Ангелами. «Зачем?» — спросите вы. А я вам отвечу — на Небесах много работы, в одиночку еврею не справиться. Ему нужна прислуга — Ангелы.

При всём при этом, Христос, знаете ли, прижимист — плохо платит за труд. Его разменная монета — любовь, а эта валюта нынче не котируется. Вкалывать задарма могут лишь святые. Вот Бог и призывает их к себе на Небо — на общественные работы, так сказать.

Тем не менее в этой ситуации вряд ли стоит говорить о несправедливости — ведь Ангелы считают свою работу счастьем и наградой. На мой взгляд, это делает их странными и глупыми созданиями. Но моё мнение вряд ли сейчас уместно… Ну а такие грешники, как мы с вами, Александр, Богу не надобны. Потому Он и оставляет нас вариться в адском котле Бытия. Так что, если вы любите жизнь, мой друг, грешите побольше. Это даст вам шанс подольше задержаться на этой Земле.

Парень опустил взгляд, пытаясь переварить услышанное.

— Я ничего не понял, — произнёс он. — Я всегда считал, что грешником быть плохо. Бог наказывает человека за грехи смертью, а после смерти он попадает в Ад.

— Верно, — вздохнул Стас, — но не совсем. На самом деле, нет ни Рая, ни Ада. Я имею в виду — нет в том привычном мифическом смысле, который с детства вкладывают людям в головы. Этот пресловутый котёл, в котором на вечном огне мучаются грешники, так же, как и райские сады — не более чем выдумка. К вашему сведению, Александр, Ад — это жизнь на Земле, а Рай — Небытие, куда не всем дано попасть даже после смерти. Распятый еврей мало кого туда пускает, знаете ли. Даже Ангелы должны заслужить эту привилегию многовековым тяжёлым трудом. Святых и так почти не осталось, а если их ещё отправлять в Небытие, то Господь вскоре лишится всех своих слуг. Некоторые получают эту награду лишь спустя тысячелетия… А грешники после смерти возвращаются обратно на Землю терпеть дальше муки Ада.

— Вы говорите какие-то странные вещи, — произнёс Сашка. — Откуда вы всё это взяли? И почему я должен вам верить?

— Ну почему же странные? — пожал плечами собеседник. — Нормальные вещи. Можете мне не верить, если не хотите. Реальность многого в этом мире зависит от того, верим мы в это или нет. Я лишь пытаюсь очистить вашу совесть от чувства вины более радикальным способом, чем просто упрекать Бога в несправедливости.

— То есть вы хотите сказать, что смерть — это не наказание за грехи, а награда за благодеяния?

— Награда за благодеяния — Небытие, — терпеливо пояснил Стас. — А смерть — лишь первый шаг к нему. Эдакая попытка, которая, как вы понимаете, может оказаться и неудачной.