Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья

— А что вы так смотрите? — перехватила знахарка их взгляды. — Думали, у меня тут летучие мыши с потолка свисают и черепа под ногами валяются?

— Ну, в общем, примерно так, — улыбнулась Жанна.

— Ну и зря. — Женщина придвинула к дивану журнальный столик на колёсах. — Я показухой не занимаюсь — не к чему людям головы дурить. Травы у меня в сарайчике сушатся. Если хотите, можете сходить, посмотреть. Отвары на кухне варю. В колдовской атрибутике не нуждаюсь, мне люди и без того верят. Потому что я их не обманываю.

Присев за журнальный столик, знахарка нацепила на нос очки и принялась тасовать колоду карт.

— Меня, кстати, Надежда Макаровна зовут, — представилась она гостьям.

— Очень приятно, — отозвалась Жанна. — Только нам гадать не надо, мы за зельем приехали.

— А я лучше знаю, что надо, а что не надо! — Женщина начала раскладывать карты на столе. — Денег за гаданье не возьму, не бойтесь. Я в душу вам заглянуть хочу, посмотреть, с хорошими мыслями вы ко мне пришли или нет. Я ведь абы кому зелье-то не раздаю. Если оно к нечестным людям попадёт, с ним всяких дел наворотить можно. А карты мне всю правду о вас скажут.

Ева метнула на подругу тревожный взгляд. Та сидела с непроницаемым выражением лица, невинно хлопая глазами.

— Ну что ж, — произнесла Надежда Макаровна, подвигаясь ближе к Еве. — Раз тебе зелье нужно, тебе и погадаю. Посмотрим, как у такой красавицы может быть муж импотент. Сколько мужу лет-то?

— Пятьдесят, — наугад брякнула блондинка. Про истинный возраст Васильича она не имела понятия.

— А тебе?

— Двадцать три.

Смерив девушку взглядом поверх очков, знахарка долго раскладывала и перекладывала карты, пока, наконец, начала говорить.

— Вижу я возле тебя двух королей, — произнесла она. — Один пожилой, другой молодой. Но ни один из них тебя не любит, хотя тела твоего желают страстно. И вижу я борьбу между ними. То ли будет эта борьба скоро, то ли уже идёт… А у тебя в сердце тоже пустота, нет любви ни к одному из них…

Ева слушала, растерянно моргая. Надежда Макаровна глянула на неё, голос её звучал напряжённо.

— Но недолгой будет твоя связь с этими королями. Один к тебе сам охладеет, а другой… Другой… — Женщина вертела в дрожащих руках какую-то карту. — Другого ты погубишь! — выпалила она.

— Я? — удивилась девушка.

— Ты, — подтвердила знахарка и продолжила: — Ещё я вижу возле тебя бубновую даму… Соперницу! И её… её ты тоже…

— Что? — распахнула глаза Ева.

— Ничего! — Надежда Макаровна в смятении смешала все карты. Подруги с тревогой за ней наблюдали. Женщина на несколько секунд прикрыла глаза.

— Что, правду карты сказали? — произнесла она, подняв веки. — Два мужика у тебя? Если мужу твоему пятьдесят лет, то кто тогда молодой король? Любовник?

— Не знаю… — растерялась Ева. — Нет у меня никакого молодого!

— Нет у неё молодого, точно нет! — встряла Жанна. — Муж у неё и всё! Пятьдесят лет ему!

Знахарка собрала колоду.

— Карты мне ещё ни разу не соврали, — констатировала она. — Молодой король есть, только ты его можешь не замечать. Сердце-то у тебя холодное, вот и молчит, не подсказывает тебе, что кто-то к тебе неравнодушен. И мужа ты не любишь!

— Люблю мужа! Люблю! — воскликнула Ева.

— Но, раз за зельем пришла, значит, ты верная жена. Полюбить его хочешь, на сторону не смотришь, других мужиков не ищешь, — закончила свою мысль женщина.

— Ага, ага, — торопливо закивала девушка, облегчённо вздыхая.

— Что ж… — Надежда Макаровна упёрла руки в колени и посмотрела в окно. — Что ж, дам я тебе зелье. Сидите здесь, сейчас принесу!

Подруги замерли, боясь спугнуть удачу. Кто знает, какую ещё проверку может им устроить взбалмошная бабка?

— Вот, возьми! — Знахарка вошла в комнату, держа в руке небольшой пузырёк с жидкостью. — Храни в тёмном месте при комнатной температуре. Скажи мужу, пусть принимает по пятнадцать капель перед половым актом. Но не больше трёх раз в сутки! Сосуды у него здоровые?

Пропустив вопрос мимо ушей, Ева торопливо схватила драгоценный пузырёк. Не дождавшись ответа, пожилая женщина продолжала:

— Можно в кофе вливать или в чай. Можно просто с ложки выпить — правда, средство на вкус горьковатое. С алкоголем сочетается, но, если сосуды здоровые!

— Ага, я поняла. Вот, спасибо вам большое! — Ева вытащила из корзинки сто рублей и положила на журнальный столик.

— Пожалуйста. — Надежда Макаровна покосилась на купюру, но не взяла.

— Ну, мы пойдём. — Жанна потянула подругу за руку. — А то нам ещё на автобус надо успеть. Они у вас тут редко ходят. До свиданья!

— До свиданья, — вздохнула знахарка. — Провожать не пойду, сами дорогу найдёте.

Девушки, не возражая, поспешили к выходу.

Прихватив по дороге горсть черешни из таза, Жанна шумно выдохнула уже за калиткой.

— Фу-у, обошлось! Когда она карты вытащила, я думала — всё, не видать нам зелья, как своих ушей. А ты молодец, не растерялась! И про обручальное кольцо наплела, и про мужа.

— Ну а что же я — совсем дура? — Ева, тоже поживившаяся черешней, выплёвывала косточки на дорогу. — Три слова соврать не могу?

— Да кто тебя знает! — покосилась на подругу Жанна. — Могло переклинить, как тогда, в ночном клубе! И что хочешь с тобой, то и делай.

— Это когда же меня переклинило?

— Когда ты со своим Пончиком знакомилась.

— А! Ну я тогда просто не сразу сообразила, что он богатый.

— Вот именно, — констатировала Жанна. — С соображалкой у тебя туговато — могла и сейчас не сработать.

— Ну сработала же, чего ты наезжаешь?

— Ну да, слава богу.

Подруги неспешно шли через перелесок. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву, рассекали воздух, напоённый ароматами трав и деревьев, и ближе к земле превращались в тонкую дымку. Платиновые пряди Евы, выбившиеся из-под косынки, мягко блестели в этих лучах, обрамляя прекрасное точёное личико.

— Слышь, Ев, — Жанна закинула в рот последнюю ягоду. — А я не поняла — чё там бабка про какого-то молодого любовника трендела? У тебя кто-то появился?

— Да нет. — Ева тоже сплюнула последнюю косточку и пожала плечами. — Нету никого.

— Точно? Врёшь, небось.

— А чего мне врать? На фига он мне сдался, молодой любовник?

— Ну мало ли. — Жанна внимательно посмотрела на подругу. — Переспать, например. Пончик-то импотент.

— Ты знаешь, — блондинку вдруг осенило, — вчера, когда мы с Пончиком в ресторане сидели, Славка к нам за столик своего брата привёл.

— У него есть брат? — вздёрнула брови Жанна.

— Ага, двоюродный. Так вот, этот брат с меня весь вечер глаз не сводил. Краснел, бледнел, заикался, чушь какую-то нёс.

— Какую чушь?

— Да что-то там про культуру — я даже не поняла толком.

— Ну и что?