Александра Крючкова - Игра в Иную Реальность. Книга Знаний

— На самом деле, ты сейчас забудешь спросить меня о тех цветах, о которых мы ещё не говорили.

— Так… А какие у нас остались «не пройденными»?

— Зелёный и коричневый.

— ЗЕЛЁНЫЙ — это цвет травы, цвет лета. Но почему-то мало кто ходит в зелёном.

— Да, потому что зелёный говорит о стабильности, а у большинства людей в этом мире её нет. Зелёный — цвет надежды, он является показателем гармонии, символизирует энергию природы, жизнь, рост, в том числе Духовный. Он поднимает настроение, уравновешивает, придаёт заряд бодрости, прибавляет сил и восстанавливает энергетический баланс, успокаивает нервную систему. Зелёный цвет хорошо подходит для отдыха, различных культурных мероприятий. Например, ты можешь пойти в нём на выставку или в театр. Интересно, что людей, одетых в зелёное, воспринимают как мудрых советчиков, поэтому в зелёном проще убеждать других в своей правоте. Люди, предпочитающие этот цвет, — ранимые, неловкие и даже в чём-то неуклюжие. Но, будучи мягкими, они обладают достаточной гибкостью и дипломатичностью. У меня почти нет зелёных вещей, но я очень люблю смотреть на зелёный цвет в природе, он благоприятно воздействует на земное зрение, с которым я не очень дружу. Интересно, что зелёный цвет может быть тёплым или холодным в зависимости от того, какой цвет находится рядом с ним, с тёплыми он — тёплый, а с холодными — холодный.

— А есть у него «своя» чакра?

— Да, она находится в области сердца, олицетворяет чистоту и невинность. Центр Божественной Любви, то есть безусловной любви ко всему миру, и равновесия мужской и женской энергии.

— Мне кажется, ты уже сказала про все чакры, а цвета ещё остались.

— В Радуге — нет, а так осталось ещё три цвета: коричневый, серый и белый. Про них я не скажу тебе ничего интересного. Коричневый — цвет консерватизма, он приземляет человека, погружает его в быт, в повседневную круговерть и суету. Серый означает скуку, рутину, некую аморфность, иногда, правда, страх и даже скрытый гнев. Часто в сером ходят люди, отличающиеся педантичностью и аккуратностью. Мне нравится серебристый цвет, как у моей машинки. И ещё серебристый цвет я видела во время медитации в монастыре, когда на меня откуда-то Свыше лился Поток Серебряного Цвета.

— Да, я помню, ты рассказывала об этом. А белый — это чистота?

— Белый — символ обновления, начало нового этапа, как с чистого листа.

— Может, мне сразу после чёрного — в белый?

— Ты сама должна почувствовать, что для тебя лучше. Нет единого рецепта для всех. Каждому нужно своё, ведь у каждого — свой Путь. Сейчас много есть всяких умных книжек. И про цвета. И про то, как лучше обустроить свой земной дом с точки зрения цвета. Но ведь каждый человек — уникален. Существует масса деталей, которых нельзя учесть в этих книгах. Если на Западе белый — воплощение чистоты и Света, и, например, у нас на свадьбах невесты обычно одеты именно в белое, то на Востоке белый — символ Смерти, как у нас — чёрный. Главное, что ты должна запомнить, — не переступай через себя, слушай свой внутренний голос, ведь твоя Душа всегда подскажет тебе лучше всяких других советчиков, какими умными они бы ни были в Земной Реальности.

В тот день я решила поехать искупаться в одно из моих Мест Силы, находящееся не так далеко от города, там, где когда-то у меня была дача, а заодно навестить дальнего родственника, который со временем превратился в самого настоящего йога. Он жил в маленьком домике недалеко от реки.

Йог знал меня ещё годовалой девочкой. Моя бабушка-колдунья была троюродной сестрой его матери. Мы часто приходили к ним в гости. Я помню, как сначала, когда мне было ещё меньше двенадцати, он казался мне странным, и я не понимала ровным счётом ничего из того, что он говорил. Потом я пошла учиться в церковно-приходскую школу и стала понимать какую-то часть его изречений, но только лишь часть. Прошло ещё несколько лет, и я увлеклась философией. Тогда, читая труды известных философов, я вспоминала непонятные мне слова йога, и они прояснялись.

Восемь лет назад я дописала одну из своих рукописей про то, что такое Жизнь и что такое Смерть. Я работала над ней на протяжении шести лет, и, как мне казалось, наконец-то завершила свой титанический труд. Правда, спустя пару лет я поняла, что рукопись не закончена. Но тогда мне хотелось поделиться радостью с йогом.

Я шла по тропинке к его домику, и, как обычно, меня охватило чувство волнения: вдруг я не застану его дома?

Я подошла к калитке, она послушно открылась, и я вошла в сад. Казалось, в этом доме никто не жил: я нагибалась, проходя под ветками деревьев, по краям тропинки — заросли некошеной травы и полевых цветов. Обогнув домик, я увидела открытое окно. Я застала его на кухне — йог обедал.

Увидев меня, он улыбнулся:

— Здравствуй, Лис! Проходи, садись, я видел, что ты приедешь ко мне сегодня…

Йог поставил на стол ещё одну тарелку. Мы ели молча. Он угостил меня своим фирменным блюдом — салатом из 40 разных трав. Надо признаться, никогда в жизни никакая еда не производила на меня такого неизгладимого впечатления. Это блюдо стало моим самым любимым лакомством.

— Я дописала книгу… — сказала я, когда мы пили чай.

— Молодец, ты — на правильном Пути, — спокойно произнёс он. — Ты потратила много энергии.

— Именно поэтому я — здесь. Это Место придаёт мне Силы.

— Я надеюсь, ты помнишь о том, как опасен тот Путь, на который ты встала…

Я кивнула.

— Кстати, с тобой ничего не произошло в тот момент, когда ты дописала книгу? — с интересом спросил йог.

— Ах, да, прости, я как раз хотела тебе рассказать! Тебе понравится эта забавная история.

В тот вечер, поставив, наконец, точку в своём многострадальном труде о Жизни и Смерти, я зашла в вагон метро. Я улыбалась и светилась счастьем. Справа от меня находился какой-то мужчина. Поезд выехал из туннеля и проезжал вдоль улицы. Внезапно мужчина повернулся ко мне, указал на один из домов и спросил, не знаю ли я, что это за дом. Я сказала, что не знаю. Он расстроился.

— А вы знаете, как изобрели противогаз? — снова и как-то печально спросил он. Я отрицательно покачала головой.

— А как было открыто ядерное оружие?

Я не знала. Он задал мне ещё несколько подобных вопросов, на которые я постоянно отвечала «нет». А потом, уже выходя из вагона, мужчина печально махнул на меня рукой и укоризненно произнёс:

— Эх, ничего-то вы в этой жизни не знаете!

Йог засмеялся.

— Отлично! — сказал он.

— Я знала, что ты поймёшь, — улыбнулась я.

— Но ведь ты хотела рассказать мне не только об этом и даже о чём-то попросить… — спокойно констатировал он.

Да… Он был прав.

Мы говорили незаконченными фразами, потому что договаривать их до конца вслух не имело никакого смысла — мы понимали друг друга на полуслове, хотя постороннему было бы смешно слушать наш разговор. Я впервые почувствовала, что «доросла» до того, чтобы говорить с ним на одном языке.