Абдель Селлу - Ты изменил мою жизнь

Я бы ответил, что остаюсь ради его денег. Впрочем, так думает большинство его друзей, и далеко не все из них это скрывают. Так жаль разочаровывать столь убежденных людей, забальзамированных в собственных мнениях. Дивное зрелище!

* * *

Поццо бы снова спросил:

– Абдель, почему ты все еще тут?

Но я бы не ответил, что остаюсь ради него. Ведь мы все-таки не собаки.

* * *

Я одел его в жемчужно-серый костюм «Черутти», синюю рубашку, золотые запонки и галстук с кроваво-красными полосками. И каплю «Саваж» – туалетной воды, которой он пользуется уже тридцать лет, той самой, что любил его отец. Я причесал его и пригладил усы.

– Куда ты меня везешь, Абдель?

– Как насчет устриц? Страсть как хочется принять дюжину устриц…

Облизываюсь и поглаживаю живот. Он знает, что я терпеть не могу устрицы, особенно летом, когда они молочные. А мсье Поццо их обожает – с лимонным соком и соусом из лука шалот. За ними нужно ехать в Нормандию.

– Врубим музыку? Что бы вы хотели послушать, месье Поццо?

– Густава Малера.

Приложив под нос два пальца, я изображаю нацистские усики, немецкий акцент и яростно выкрикиваю:

– Густафф Малер?! Ach nein, herr Поццо! Вам не повезло!

Он слабо улыбается. Для начала уже неплохо.

* * *

«Ягуар» – тачка великолепная, но опасная. Скорости вообще не чувствуешь. Машина летит, парит, и ты ничего не замечаешь вокруг. По дороге в больницу Раймон-Пуанкаре в Гарше я не заметил, что «ягуар» мчится как взбесившаяся лошадь. Нам с месье Поццо было хорошо, мы слушали по радио какую-то симпатичную симфонию – из тех, что можно услышать в соцстрахе, когда им звонишь и ждешь связи с нужным спецом.

Но тут нам на хвост в районе моста Сен-Клу сели два мотоциклиста. Я заметил их в зеркало заднего вида. На спидометре сто двадцать семь километров в час. Всего-то. Месье Поццо сегодня в форме, и я прощупываю почву..

– За нами едут два копа, нас сейчас арестуют.

– Неужели, Абдель? Мы опоздаем.

– Не обязательно, месье Поццо. Изобразите, пожалуйста, как вы выглядите, когда у вас хреновый день.

Полицейские приближаются.

– Хреновый день… Что ты конкретно имеешь в виду?

Я корчу жуткую рожу, и он хохочет.

– О нет, месье Поццо, не смейтесь! Сейчас вы должны страдать! Давайте, я на вас надеюсь!

– Абдель, нет! Абдель!

Я сбрасываю скорость, включаю поворотник, съезжаю на обочину и опускаю стекло.

– Абдель!

– Три, два, один… Страдайте!

И больше не смотрю на него, боюсь засмеяться.

Я поворачиваюсь к копу, который осторожно подходит ко мне. Изображаю полную панику:

– Это мой босс, у него приступ! Он тетраплегик! У него гипертонический криз, я везу его в Гарш, и у нас нет времени, он вот-вот умрет!

– Выключите двигатель.

Я нехотя подчиняюсь, ударяя по рулю.

– Говорю вам, нельзя терять ни минуты!

К нам подходит второй полицейский. Он обращается к моему пассажиру.

– Месье, пожалуйста, опустите стекло. Эй, вы меня слышите!

– Как он опустит стекло? Вы знаете, что значит «тетраплегик»? Те-тра-пле-гик!

– Он что, парализован?

– И вы лидер, браво!

Полицейские смотрят на меня. Им не нравится мой тон, они чувствуют, что ситуация выходит из-под контроля, и злятся. Я искоса смотрю на месье Поццо. Он прекрасен. Уронил голову на плечо, привалился к окну, закатил глаза и… страда-а-а-а-ает. Месье выглядит совсем не так, как в те дни, когда ему действительно плохо, но об этом знаю только я..

– Послушайте, – спрашивает меня первый полицейский, нервничая, – куда вы везете его в таком состоянии?

– Говорю же, в больницу Раймон-Пуанкаре, в Гарш. Это срочно!

– Я вызову скорую.

– Нет! Слишком долго ждать, он не дотянет. Вы знаете дорогу в Гарш? Да? Отлично! Тогда поезжайте вперед, а ваш напарник поедет сзади. Вперед!

Я решительно завожу машину. После секундного колебания полицейские надевают шлемы и делают так, как я сказал. Мы едем в больницу на умеренной скорости, мотоциклисты держат в руках флажки и расчищают нам дорогу.

Месье Поццо слегка поднимает голову и спрашивает:

– И что, Абдель, это и есть твой план?

– Делайте, что вам сказали! Вы ведь собираетесь выступать на конференции инвалидов?

– О да.

* * *

На больничной стоянке я быстро вытаскиваю из багажника складное кресло, открываю пассажирское сиденье – и, не выходя из роли подающего надежды театрального дарования, грубо обрываю одного из мотоциклистов, который предлагает мне свою помощь:

– Нет-нет, дружище: он хрупкий, как яйцо!

– Хр-р-р, – издает месье Поццо.

Я осторожно качу кресло к входу в отделение скорой помощи, крикнув полицейским:

– Отлично, вы можете ехать! Если он не умрет, я не подам на вас жалобу!

Дождавшись, пока они скроются из виду, мы выходим обратно на улицу, чтобы зайти в здание через центральный вход и все же попасть на конференцию. Поццо смеется так, как не смеялся уже много недель.

– Ну, и кто тут лучший?

– Ты, Абдель, как обычно, ты!

– А, кстати! Было совсем не похоже, что у вас криз! Что за рожи вы корчили всю дорогу?

– Абдель, ты уже видел «Травиату»?

– Нет. Но сюжет я знаю, спасибо большое.

– Я изображал Виолетту…

И он поет: «Gran Dio! Morir si giovene…»[26]

29

Время жизни тетраплегиков считают, как у собак: год за семь. Филипп Поццо ди Борго разбился три года назад, тогда ему было сорок два. Три раза по семь – двадцать один. Значит, в 1996 году ему должно быть шестьдесят три. Однако он не похож на Ажеканоникса, тощего убогого старикашку из комиксов про Астерикса.

Граф Поццо ди Борго держится как власть имущий, и духу в нем – как у двадцатилетнего..

– Месье Поццо, вам нужна женщина.

– Женщина, Абдель? Моя умерла, ты забыл?

– Надо найти другую. Конечно, это не то же самое, но лучше, чем ничего.

– Но что мне с ней делать?

– Будете с ней говорить, как Сирано де Бержерак с Роксаной.

– Браво, Абдель! Вижу, что мои уроки литературы не пропали даром.

– Вы учите меня читать, я учу вас жить.

* * *

Я привел к нему своих подружек. Аишу, например, – маленькую брюнетку с огромной грудью, секс-бомбу и опытную медсестру. Во время ее первого визита мы выпили по стаканчику. На следующий день я оставил их наедине. Еще через день она уже лежала в кровати Поццо. Некоторое время месье Поццо и она спали вместе.

Аиша не захотела ни денег, но подарков. Ей был просто интересен этот мужчина, который умел так хорошо разговаривать; и другого интереса у нее не было. Она совершенно не заблуждалась: они не были влюблены друг в друга, но провели вместе немало приятных минут. Аиша мирно спала, Поццо чувствовал ее дыхание, тепло ее тела, и это успокаивало его..

Были и другие – профессионалки из моего окружения, которые радовались возможности работать и отдыхать