Барбара Пим - Лекарство от любви

— Вы никого не пригласили для Лорел, и она останется за столом без пары.

— Я хотела пригласить для нее Поля, но она наотрез отказалась. А потому получилась несколько непривычная конфигурация: три женщины и двое мужчин. Впрочем, меня можно не брать в расчет. Я ведь буду все время курсировать между кухней и столовой: то одно подать, то другое принести. Обычные хлопоты хозяйки, принимающей гостей.

— А это, между прочим, самая женская и, я бы даже сказала, самая женственная роль. Боюсь, мы с Лорел на вашем фоне будем смотреться совсем не так уж выигрышно. Кстати, а какое у нас будет вино?

— Красное, «Кло Вог» урожая 1952 года. Хозяин винной лавки, в которой мы постоянно пополняли свои запасы спиртного, порекомендовал мне именно это. Думаю, мы вполне можем положиться на его вкус.

— Да, неплохое вино. И хорошо гармонирует с птицей. У нас ведь основное блюдо — зажаренный гусь?

— Да. А еще я прикупила немного джина для Мориса. Он не любит шерри и…

Далси искоса взглянула на Виолу и, увидев, как по лицу постоялицы разлилась скука, оборвала себя на полуслове. Внезапно она почувствовала страшную усталость. Ей даже захотелось, чтобы еще неначавшийся ужин уже закончился. А еще лучше, чтобы вообще не было никаких гостей и никаких званых ужинов. Как было бы замечательно сейчас усесться на диван возле камина, удовольствовавшись обычным бутербродом с куском холодного мяса.

А в это время Элвин Форбс, сидя в такси, ибо он и помыслить не мог о том, чтобы в такую даль ехать на общественном транспорте, размышлял, стоит ли ему делать остановку по пути, чтобы купить цветы хозяйке. Правда, правила этикета на сей случай весьма строги. Цветы следует отослать уже после ужина. Да и мисс Манаринг (черт, как все же ее зовут?) наверняка позаботилась о том, чтобы флорист украсил ее дом цветами. Воображение тут же нарисовало ему массивный обеденный стол в эдвардианском стиле, украшенный гвоздиками в небольших серебряных вазочках. Во всяком случае, именно так это выглядело на картинках, которыми изобиловала «Энциклопедия для домохозяек». Как ни странно, в детстве это была его любимая книга, и он мог часами рассматривать красочные иллюстрации, устроившись в кресле возле камина в гостиной отеля, которым заправляла его матушка на правах единоличной владелицы.

Конечно, в доме, куда его пригласили, все будет далеко не столь изысканно, однако все равно появляться там с цветами не стоит. Да и потом, не может же он все время приходить к ним с букетами. Еще чего доброго, Виола вообразит, что цветы снова предназначены ей, и получится очень неловко. Интересно, будет ли за ужином та хорошенькая девочка, которая открывала ему дверь в прошлый раз? Кажется, племянница мисс Манаринг. Она бы очень украсила их застолье. Что ж, ему тоже не чужд интерес к хорошеньким молоденьким девушкам, который свойственен большинству его коллег-мужчин из академических кругов. Ну и что в этом плохого, в конце концов? Ведь его интерес к юным прелестницам носит исключительно умозрительный характер.

Его размышления были прерваны вопросом водителя.

— Вам остановить машину прямо возле того дома с белой калиткой?

Элвин, глянув в окно, увидел, как по ступенькам крыльца взбегает симпатичный молодой человек, гораздо моложе его самого. Наверняка приятель той девчушки, о которой он только что думал.

— Нет, пожалуйста, чуть дальше! — поспешно предупредил он шофера, категорически не желая появляться на пороге в толпе других гостей.

Между тем Морис (а это был именно он), стоя перед парадной дверью, испытывал самые противоречивые чувства. На него вдруг нахлынули воспоминания о том времени, когда он был страстно влюблен в Далси и видел в своей невесте только хорошее. А потом в один прекрасный день он вдруг неожиданно для самого себя пришел к выводу, что, пожалуй, хорошего в ней слишком много. Во всяком случае, чересчур много для обычного супружеского союза, и у него просто не хватит сил терпеливо сносить всю жизнь постоянное присутствие рядом с собой столь добродетельной женщины. Вот уж не думал, что еще когда-нибудь ему представится случай снова подняться по ступенькам крыльца ее дома!

Правды ради стоит признаться, что, неожиданно столкнувшись с Далси в галерее, Морис обратил внимание не столько на ее многочисленные добродетели, сколько на чересчур худые ноги, обутые, как всегда, в практичные башмаки на прямом ходу.

Дверь ему открыла незнакомая темноволосая девушка в декольтированном вязаном платье белого цвета. Открытая шея и плечи делали наряд похожим на ночную сорочку.

— Добрый вечер. Меня зовут Морис Клайв, — представился он незнакомке. Слишком зеленая. Такой молодняк никогда его не интересовал. Свежесть этих девочек быстро приедается, а пылкость их чувств очень скоро делается утомительной. Потому лично он всегда предпочитал общество более зрелых дам, уже имеющих вполне определенное представление о том, что такое жизнь. К сожалению, возрастные характеристики его бывшей невесты никак не совпадали с подобающим ее летам жизненным опытом. Слишком многое в Далси напоминало именно невинную восемнадцатилетнюю девушку, а ее неискушенность в житейских вопросах порой даже раздражала его.

— Пожалуйста, проходите! — вежливо пригласила его девушка. — Вот вешалка!

Слегка помутневшее от времени узкое зеркало отразило стройную фигуру Мориса: в нем он смотрелся даже выше, чем был на самом деле. Он слегка тронул рукой свои мягкие волосы. «Надо бы причесаться», — мелькнуло у него. Но девчонка в ночнушке, маячившая у него за спиной, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, явно торопясь спровадить его к остальным гостям. И он поспешил за ней так, как есть.

— А я племянница мисс Манаринг, — небрежно представилась она по пути.

Вот оно в чем дело, племянница! Морис зашел в знакомую гостиную, большую, уютно обставленную комнату. Впрочем, на его тонкий художественный вкус, в ней было чересчур много декоративного фарфора, да и обивка старинной мебели (букеты роз) тоже раздражала своей деревенской аляповатостью. Возле камина застыли в ожидании две женщины в черном, и по выражению их лиц было видно, что обе они ждут чего-то необыкновенного. Что, кстати, было истинной правдой. В одной из дам он узнал Далси. Строгое черное платье сделало ее необыкновенно хрупкой и по-своему очень привлекательной, как это бывает с высокими худенькими женщинами.

— О, Морис! — вполне искренне обрадовалась она его появлению. — Хочешь джина? — Она кивком головы указала на еще непочатую бутылку. — Ты ведь помнишь Виолу Дейс? Я знакомила вас на той ужасной выставке. Виола, это Морис Клайв? Помните? — немного смутилась Далси, почувствовав, что церемония представления гостей с самого начала пошла немного не так, как надо. — Морис был так любезен, пытаясь объяснить нам, что означает вся эта заумь на полотнах художника. Впрочем, кошка с лимоном очень мила. Наверняка ее приобрел кто-нибудь из посетителей выставки. Но вот его абстракции…